Удачи тебе, сыщик!

– Я вложил миллионы, связи, мозги, каков твой вклад? – спросил Роговой. Следовало разговаривать серьезно, чтобы пащенок ничего не заподозрил. – За десять процентов прибыли я мог бы нанять подразделение ОМОНа, которое разнесло бы на атомы поганый цирк за несколько минут…

– И забрало бы все, а финансиста и организатора прикончило, – перебил Трунин и почему-то довольно хохотнул.

После длинной паузы Роговой сказал:

– Хороший у нас разговор, доверительный. Звони, желаю тебе удачи, сынок.

Обжаривая в камине нанизанные на шампур колбаски, глядя на капающий шипящий жир, Роговой задумался. Обезвредили Гурова или это лишь сопливые измышления мальчишки? Если сыщика ликвидировали, то в принципе это прекрасно, но на сегодня, может, и лишнее. Живой Гуров – значит, мертвый либо арестованный Кирилл Трунин. Даже если последний на допросах заговорит, что маловероятно, но пусть и заговорит, никаких вещественных улик против Рогового ни Гуров, ни кто-либо другой не получит.

Зазвонил телефон. Все постоянно звонят друг другу, прямо болезнь какая-то вроде эпидемии. А если еще изобретут, конечно японцы, видеотелефон, то жизнь замрет, движение остановится, все закостенеют в креслах, а некоторые женщины начнут пользоваться раздвижными креслами, ведь от неподвижного сидения бедра начнут раздаваться.

В хижине Рогового пока телефонного экрана не было, но на аппарате зажигался номер абонента, который выходит на связь. Патрон взглянул на табло, звонили из города, с которым Роговой только что разговаривал, но не Трунин. Патрон снял трубку, почти прикрыл ладонью, глухо сказал:

– Дежурный администратор.

– Константин Васильевич? – спросил напряженный женский голос.

– Ну? – ответил он с сомнением.

– Константин Васильевич, это я. – Женщина перестала кричать, и Роговой узнал своего агента.

– Слышу, ты откуда говоришь? Я же тебе запретил…

– Я звоню с чужого телефона, нужен ваш совет. У меня неприятности!

– Слышу. Говори, – обреченно ответил Роговой и терпеливо слушал хотя и сбивчивый, но толковый доклад агента.

Глава 10 Охота

Капитан Стаднюк решил машину в стороне не оставлять, подкатить прямо к дому, полковник наверняка услышит, выскочит через окно во двор и начнет уходить дворами, тут его и кончат. И пристрелит москвича он, капитан Стаднюк, чтобы все прошло наверняка, без накладок. Он оглядел команду, двое ребят верные, уже по уши в крови и деньги получают давно: один дом строит, второй только машину купил, в долги влез, у них обратной дороги нет. А вот лейтенант Щукин – парень гнилой, напрасно его вчера с собой взяли, теперь он в курсе дела, если припечет, может поплыть и расколоться. Только Москва узнает, что Гуров убит, сюда понаедут, начнут мотать, Щукин окажется крайним.

– Стой! – скомандовал капитан перед въездом на улицу Ленина. – Проверить оружие, снять с предохранителя, патрон дослать, я здесь выйду, через десять минут трогайтесь. Дом знаете, действуйте, как при обычном задержании, то, что он представляется полковником, вас не интересует. Человек напал на сотрудников милиции, генерал приказал задержать и доставить в контору. Вопросы?

– Товарищ капитан, вы же его знаете, он не дастся, – чуть заикаясь, сказал лейтенант.

– Преступник обычно не дается, – усмехнулся капитан. – Никто в тюрьму идти добровольно не желает.

Лейтенант сжался, покраснел, хотел что-то сказать, два других оперативника безучастно и спокойно вынули пистолеты и передернули затворы.

– Взять желательно без стрельбы, но, если преступник схватится за оружие, сами понимаете, – многозначительно произнес Стаднюк. – Если в доме никого не окажется, двигайтесь во двор, услышите стрельбу, бегите на выстрелы. Вопросы? Нет? Прекрасно, значит, через десять минут двигайтесь.

Стаднюк подходил к дому задними дворами, по дороге он все продумал. Стрелять без предупреждения, для верности – дважды, забрать у покойника пистолет и застрелить Щукина, всадить две, даже три пули, это произведет на прокуратуру и на жителей города впечатление. Кажется, у лейтенанта недавно родился потомок, тем лучше. Пистолет вытереть и вложить в руку покойника. И пусть приезжает сто комиссий, и дело забирает Прокуратура России, никогда не установить, кто выстрелил первым, а кто защищался.

Капитан Стаднюк пристроился за сараем, до окон не более десяти метров, только достал оружие, как услышал шум автомобильного мотора, скрип тормозов. Услышал и москвич, значит, сейчас. Какое окно? Створка одного из них приоткрыта, значит, подготовился, подлюга. Ну, давай, прыгай! Рама скрипнула. Стаднюк чуть было не нажал курок, но в оконном проеме никого, видно, ветер шевельнул раму.

Стаднюк ждал, время растянулось. Уже непонятно, сколько прошло: минута или пять? Неужели полковник подчинился и сейчас садится в машину? Плохо. Вывезем за город, пришьем, повесим убийство на уголовников. Однако хреново! Наверняка кто-то видел, как москвич садился в нашу машину. Центровые вскоре быстро определят, что полковник укрывался здесь, прочешут улицу и свидетелей найдут. Капитан не успел дорисовать мрачную картину до конца, как из окна выглянул оперативник и тихо позвал:

– Товарищ капитан!

Стаднюк вышел из укрытия.

– Взяли?

– Нет никого, отперто и ни души, и Классик куда-то запропастился.

Гуров сидел у окна в доме напротив, пил чай без сахара, наблюдал за происходящим, улица была узкая, сыщик мог в своих преследователей если не плюнуть, то без труда швырнуть камнем.

Из машины вышли трое, капитана среди них не было, и сыщик удивился. Когда через несколько минут из дома появились четверо, стало ясно, что капитан пришел со двора, через окно. Совещание не проводили, сели в машину и укатили.

Перед тем как Классик ушел на разведку и пропал, сыщик спросил у него, кто из соседей с ним дружен. Клоун смущенно улыбнулся и ответил, что его в городе все знают и любят и вообще люди кругом хоть и несчастные, но хорошие. Аннушка, вон домишко напротив, окна с занавесочками в горошек, исключительно душевная, прибирается у него, а денег не берет, будто святая.

Когда сыщик отметил, что Классик по неясным причинам задерживается, то оправил смятую постель, подхватил бесценный ящичек с вещдоками, вышел на улицу, осмотрелся и пересек улицу. Святая Аннушка объяснений незнакомца, что он приехал к Николаю Ивановичу Куприну, да вот дома нет, слушать не стала, махнула мокрой ладошкой, объяснила, мол, стирка и болтать недосуг, и ушла на кухню. Хитрющие цепкие глазки Аннушки абсолютно не соответствовали ее легкому беззаботному тону, сыщик понял, что хозяйка не поверила ни единому слову, но раз Николай Иванович человека послал, значит, надо. Сложившаяся ситуация Гурова вполне устраивала, он приставил стул, приоткрыл окно, уселся и, прихлебывая кипяток, наблюдал за происходящим.

Милицейский «Москвич», разбрызгивая грязь, укатил восвояси, в комнату бесшумно проскользнула Аннушка и простодушно сказала:

– Что-то все Николашу ищут! Вы поджидаете, власти подкатывались. Я Николашу поболе часу назад видела, веселый шагал, слава господи.

Гуров вскочил, схватил ящичек, швырнул под кровать.

– Никому! В этом ящичке жизнь вашего Николаши! – соврал сыщик, вылетел на улицу, чуть не вышиб дверь в комнату Классика, схватил телефонную трубку.

Повезло, Капитан оказался на месте и сразу ответил.

– Классик у тебя? – спросил Гуров.

– Только вышел.

– Немедленно верни, запри дверь и возьми трубку, – Гуров смотрел на часы, прикидывая, сколько времени понадобится Стаднюку, чтобы очухаться, вернуться в цирк. Он хоть опер, а придурок, что укатил.

Капитан к телефону не возвращался, Гуров взял аппарат, подошел к окну, взглянул на цирк, не идет ли клоун? Из-за угла вылетела милицейская машина, завизжала тормозами, проехала юзом, Стаднюк выпрыгнул, взбежал по ступенькам цирка.