Удачная попытка

Эрин удалось пережить первую ночь пребывания Коула в ее доме благодаря тому, что она этой ночи практически не заметила. Проснувшись утром и обнаружив себя в постели, она не смогла вспомнить, как там оказалась. Должно быть, она отключилась в гостиной, когда смотрела телевизор после ужина. Что означало, что в кровать ее перенес Коул. Настоящий рыцарь на белом коне, кто бы мог подумать!

Мрачный рыцарь, который провел годы, работая агентом под прикрытием, занимаясь бог знает чем и бог знает с кем. Такая работа не могла не оставить следа на его психике, и она же научила его скрытности. Впрочем, он и подростком не отличался открытостью. Как бы там ни было, Эрин, как ни старалась, не могла понять, что он чувствует в связи со сложившейся ситуацией, но то, что он сам вызвался о ней позаботиться и делал все, чтобы поставить ее на ноги, было неоспоримым фактом.

Для Эрин такое отношение со стороны мужчины было внове. Признаться честно, она была благодарна Коулу за то, что он делает. Хорошо, когда можно болеть себе и ни о чем не думать.

Именно эта мысль и подняла Эрин с постели. К хорошему привыкаешь быстро, а потом не сможешь обходиться без посторонней помощи. Что она станет делать, когда Коула не будет рядом и ей придется самой заботиться не только о себе, но еще и о ребенке. Разумеется, он тоже будет принимать посильное участие в воспитании их общего ребенка, и Эрин не была настолько глупа и наивна, чтобы отказаться от финансовой помощи Коула. Но для нее эта беременность означала, что придется проститься с мечтой о той любви и том браке, в котором, к примеру, жили ее родители. В котором теперь жили Майк и Кара. Или Алекса и Люк. Найти хорошего мужчину непросто, но найти того, кто взял бы на себя заботу о ребенке от другого мужчины, втройне сложнее. И Эрин прекрасно понимала, что не стоит тешить себя иллюзиями. Из того, что Коул готов был выполнить обязательства по отношению к ее ребенку, не следовало, что она сама ему небезразлична. Он предельно ясно демонстрировал свое отношение к ней при каждой их встрече после той случайной ночи.

Смотреть правде в глаза было больно, и рука продолжала болеть. Но жизнь продолжалась. Эрин встала и, как и вчера, одной рукой умылась и почистила зубы. Когда она вышла из ванной, в дверь позвонили.

Коул ее опередил. Она слышала, как он говорил с кем-то, кто стоял за дверью. Приоткрыв дверь, он посмотрел, нет ли за ней кого подозрительного, и лишь затем неохотно впустил Мейси.

Девушка протиснулась мимо него и, дождавшись, когда он закроет за ней дверь и повернется к ней лицом, выпалила на одном дыхании:

– Что вы тут делаете и где Эрин?

– Я здесь, – сказала Эрин с верхней ступеньки лестницы.

Мейси и Коул одновременно повернули к ней головы. В глазах Мейси стоял ужас. Эрин спустилась вниз. Мейси уже не выглядела такой напуганной, когда собственными глазами увидела, что ее подруга в относительном порядке.

– Ах ты, бедняжка, – сказала она, скосив взгляд на забинтованную руку Эрин. – Садись, тебе, наверное, стоять тяжело.

– Судя по всему, ты уже в курсе того, что произошло? – спросила Эрин.

– Худые вести не лежат на месте, – не без сарказма ответила Мейси.

– Я не знал, что ты проснулась, – сказал Коул. Он стоял, сунув руки в карманы джинсов, и буравил ее взглядом, невольно заставляя Эрин нервничать.

Сегодня на нем была черная футболка, подчеркивающая скульптурную красоту и мощь его мускулов. Коул не успел побриться, но щетина, надо признаться, была ему к лицу. Он был похож на парня с обложки глянцевого журнала для дам, тогда как она была похожа на дохлую кошку.

– Болит? – спросил он.

– Очень, – призналась Эрин.

Глаза его потемнели.

– Ты можешь принимать какие-нибудь обезболивающие лекарства, которые не противопоказаны в твоем положении? – спросила Мейси, и Эрин вздрогнула, очнувшись.

Она совсем позабыла, что они с Коулом не одни. Похоже, рядом с этим мужчиной такие помрачения рассудка в порядке вещей.

Мейси внезапно закашлялась, расширив глаза. Эрин едва сдержала смех.

– Он знает, – успокоила подругу Эрин.

– Правда? – Мейси развернулась и посмотрела на Коула. Лицо у того было каменное. – Так тебе разрешили что-нибудь принимать?

– Парацетамол. И еще доктор дал мне рецепт на более сильный препарат, который можно принимать только изредка, когда боль уже нельзя терпеть, но я стараюсь без него обходиться.

Мейси пожала ей руку.

– Ну, я уверена, что самое лучшее лекарство – это отдых. Тебе надо поменьше двигаться.

Коул кивнул:

– Она права. Сядь. Я пойду на кухню и принесу что-нибудь на завтрак.

Мейси прищурилась, глядя на Коула. Очевидно, она пока не могла составить о нем определенного мнения.

– У меня в машине полно еды для тебя. Мама передала столько, что хватит на пару дней. Только не забывай разогревать, и все.

Соня Донован, мать Мейси, была славной женщиной, которая относилась к друзьям своих отпрысков так, словно они были ее детьми.

– Поблагодари ее от меня.

– Непременно.

– Ну, я уже взболтал омлет, так что сегодня завтракать ты будешь тем, что я приготовлю. – Коул перевел взгляд на Мейси: – Оставьте ключи от машины на тумбочке, и я принесу еду, которую вы привезли для Эрин, как только приготовлю завтрак. – Не дожидаясь ответа, Коул направился на кухню.

– Он всегда такой разговорчивый? – спросила Мейси, не скрывая сарказма.

– Сегодня Коул – само обаяние, – ответила Эрин.

– Так как все прошло, когда ты ему сказала? – спросила Мейси, когда они с Эрин устроились на диване в гостиной.

Эрин болезненно поморщилась, вспоминая, как все это было.

– Все произошло случайно. В отделении экстренной помощи вместо палат кубрики с занавесками, вот он и услышал, что говорил врач. А врач сказал, что не может прописать мне сильные обезболивающие из-за беременности. Коул был в шоке, это точно. Но мое ранение оттеснило тему беременности на второй план. По правде, мы еще и не говорили об этом. – Эрин прикусила нижнюю губу.

– Как бы там ни было, он здесь и о тебе заботится. Разве это не значит, что вы пара?

Эрин покачала головой:

– Совсем не значит. Он мой телохранитель. Они с Майком едва не подрались, когда решали, кто из них повезет меня из больницы и где я буду жить. Когда я настояла на том, чтобы вернуться в свою квартиру, Майк уступил и позволил Коулу поиграть в сторожевого пса. – Эрин совсем не нравилась роль опекаемой Коулом жертвы неизвестного преступника, но еще меньше ей нравилось то, что она и ее ребенок станут пожизненной обузой для Коула.

Эрин мечтала о будущем, в котором найдется место для мужчины, который будет ее любить и которому она будет отвечать взаимностью. Возможно, взгляды ее были старомодными и наивными, но она видела, как относятся друг к другу ее родители и как Майк относится к Каре, стараясь изо всех сил сделать ее счастливой. Меньшее ее не устраивало. И тем более она не хотела быть камнем на шее у мужчины.

– О чем это ты вздыхаешь? – спросила Мейси, проявив неприятную для Эрин наблюдательность.

– Ни о чем. Я не вздыхаю. Все прекрасно.