Удачная попытка

Эрин судорожно сглотнула.

– Это хорошо или плохо?

Неожиданно на лице его появилась знакомая ухмылка.

– Я все еще думаю над этим. А насчет твоего вопроса, может, я об этом и крепко пожалею, но – да. Я в деле.

На этот раз глаза округлились у Эрин.

– Правда? Почему?

Коул засмеялся. На них начали оглядываться.

– Потому что только идиот может отказаться от того, что ты предлагаешь.

– Да? – с простодушной, даже глуповатой улыбкой спросила Эрин.

– Да. – Коул убрал прядь с ее щеки, и у Эрин от этого нежного жеста на глаза навернулись слезы.

– Хочешь потанцевать? – спросила она.

Коул кивнул.

Из музыкального автомата лилась старая добрая мелодия в исполнении группы «Эйр Сапплай». Коул крепко обнимал ее в танце, и Эрин млела, положив голову ему на плечо, и, пока длился танец, ей верилось в то, что они вместе на всю жизнь.

Что этот суровый и властный мужчина на самом деле полюбит ее так же, как она, кажется, уже любит его. Сейчас, когда они медленно покачивались, слившись в танце, Эрин не хотелось думать о том, что, добившись его любви, она может так никогда и не заслужить его доверия. Сможет ли он поверить, что она готова принять его таким, как есть, и жить той жизнью, которой живет он? Смириться с неизбежными расставаниями, тревогой за него, изматывающей неопределенностью? Тут как раз и был камень преткновения – Коул вырос с глубоко укоренившимся убеждением, что он недостоин такой «жертвы» с ее стороны.

Друзья и знакомые Эрин, обескураженные столь откровенной демонстрацией взаимных чувств, вначале только искоса посматривали на влюбленную пару, потом, осмелев, стали подходить с расспросами. Эрин, надо отдать ей должное, держалась молодцом. Она охотно представляла Коула тем, кто не был с ним знаком, как своего друга, предоставив любопытствующим самим делать вывод о характере их отношений. Она не хотела торопить события. Для акклиматизации, как известно, требуется время. Все вели себя с Коулом вежливо, несмотря на то, что сам он, вполне ожидаемо, держался настороженно. Пока все шло неплохо. Эрин была довольна.

– Ну ладно, мы поиграли по твоим правилам, а теперь пора играть по моим, – объявил Коул примерно через час после ее появления в баре. Медленные танцы крепко его разогрели во всех смыслах, и она, танцуя с ним, явственно это ощущала. – Поедем домой.

Коул и так не отличался особым красноречием, но когда Эрин, неожиданно явившись в бар, подошла к нему и, запрокинув руку ему за шею, смачно поцеловала в губы, он вообще онемел.

Сначала поцелуй, потом сладкие речи. Она соблазняла его, но зачем? Ей хотелось лечь с ним в постель? За ним дело не станет. Время в пути от бара Джо до дома Эрин пролетело быстро. Коул вышел из машины первым, обошел дом по периметру, не увидел ничего подозрительного и, распахнув дверь машины, поднял Эрин на руки и понес прямо на второй этаж, в спальню.

Уложив ее на кровать, он разделся донага. Ему не составило труда стащить с нее юбку, которая и так была застегнута только до половины, затем пришла очередь блузки. Коул оставил на ней прозрачные трусики и кружевной бюстгальтер, из которого аппетитно выглядывала грудь. Сексуальный, возбуждающий наряд. Но сильнее всего возбуждал ее взгляд – ореховые глаза, глядящие на него с откровенным, неприкрытым желанием.

Как бы ни было трудно осознать тот факт, что, хочет он того или нет, его будущее предопределено тем, что Эрин ждет от него ребенка, сейчас, глядя на ее тело, Коул воочию видел признаки грядущих перемен. И, глядя на нее сейчас, он не испытывал паники. Превалирующей эмоцией была нежность. Страх отсутствовал, но, как ни странно, вид ее меняющегося тела вызвал в нем острый приступ желания.

Он наклонился, чтобы спустить шлейку бра с ее плеча, и вдруг, неожиданно для самого себя, положил ладонь на ее живот и ласково погладил аккуратный холмик. Эрин смотрела на него в изумлении и с благоговейным страхом в глазах. Коул понимал ее чувства, он и сам испытывал нечто похожее, зная, что это его ребенок растет у нее в животе. И от этого он желал ее еще сильнее.

Он не спешил. Ему хотелось посмаковать каждый дюйм ее обнаженного тела, заставить ее превратиться в один жаркий сгусток страсти.

– Сколько еще ты намерен продержать меня в ожидании? – спросила она охрипшим от желания голосом. – Я хочу сказать, я тебе не мешала действовать по твоему усмотрению, но если ты продолжишь бездействовать, то придется мне взять инициативу на себя. – Глаза ее лукаво блеснули, и вдруг он поймал себя на том, что ничего не хочет так сильно, как поменяться с ней местами.

Коул упал навзничь на кровать и положил руки под голову.

– Действуй.

Эрин усмехнулась. Она не торопилась переходить к активным действиям, любуясь его крепким телом, покрытым легким загаром, припорошенной темными пружинками волос грудью. Взгляд ее скользнул вниз, прослеживая темную, сужающуюся книзу полоску волос, уходящую к паху. И наконец, остановился на призывно поднявшемся члене, который так хотелось потрогать.

И она не стала противиться этой своей прихоти. Обхватив его, она принялась ритмично двигать рукой вверх и вниз, пока на кончике головки не появилась жемчужная капля. Наклонившись, Эрин слизнула ее и, облизнув губы, застонала.

– Нравится то, что ты видишь? – хрипло спросил он.

– Еще как. – Продолжая ритмично двигать рукой, Эрин наклонилась и взяла его в рот, ощутив только ему присущий вкус, солоноватый и мускусный. Он был таким гладким и крепким, что, казалось, сам проскользнул чуть ли не до гортани.

Ей и раньше нравилось это делать с ним. Ощущение власти над этим большим, сильным мужчиной было упоительным. Она, примерная девочка, в два счета могла довести его до ошеломительного оргазма. Ей ни с кем прежде не нравилось заниматься сексом так, как с ним: когда его удовлетворение значило для нее не меньше, а порой больше, чем собственное. Потому что, даря блаженство, она наслаждалась не меньше, чем получая.

Эрин провела языком по периметру головки, потом вниз, по всей длине, потом снова вверх. При каждом его толчке Эрин вбирала его все глубже, желая дать все, что ему нужно, все, что он требовал.

Вдруг, к ее досаде, Коул приподнял ее голову, принудив отпустить его.

– Эй! – недовольно воскликнула она. – Ты мне мешаешь!

Он поцеловал ее влажные губы.

– Я не кончу, пока не окажусь в тебе.

– Ты бы уже кончил, если бы мне не помешал, – со смешком ответила Эрин, и он зажал ей рот поцелуем.

Он целовал ее долго и крепко, и губы его, и руки говорили лучше слов о том, как сильно он ее хотел. Впрочем, Эрин не нужны были его слова, ей был нужен он, Коул. И она его получила, усевшись верхом и приняв в себя пульсирующий жезл.

Коул накрыл ладонями ее грудь, дразня набухшие соски ловкими пальцами. Жаркие токи один за другим пробивали ее насквозь, стремясь к тому месту, где соединялись их тела.

– О Господи, как хорошо, – простонала Эрин.

– И мне. – Он толкнулся в нее и хрипло застонал. – Там так горячо и туго.

Слова его подбавили жару, и она начала раскачиваться на нем, вбирая в себя наслаждение. Коул стиснул зубы, но хриплые стоны его прорывались наружу, убеждая ее в том, что ему так же хорошо, как и ей.