Удар блокируют ударом

Марта, судя по всему, большой радости по поводу приезда на родину не испытывала. Но Роман уже привык к ее настроениям и внимания на них не обращал. Повесив свою сумку на плечо, он бодро катил чемодан Марты по перрону. Она своей обычной прыти не проявляла и цокала каблуками гораздо тише обычного.

– Вот мы и дома, – сказал Роман банальную в таких случаях фразу.

Он понял, что она побаивается, и хотел немного ее отвлечь и поддержать.

– Вы – может быть, – немедленно парировала Марта.

«Ох, язва», – вздохнул Роман, видя, что в его поддержке никто не нуждается.

Они вышли на привокзальную площадь и, пройдя направо, свернули, согласно инструкции, в первую же улицу. Роман посмотрел на стоящие автомобили, выискивая среди них красную «БМВ».

– Вы, кажется, заблудились? – услыхал он за спиной веселый голос.

Он обернулся. Перед ним стоял рослый, улыбчивый мужчина тридцати с небольшим лет, покручивал в пальцах брелок от автомобильных ключей. Одет он был в белый льняной костюм и белую сорочку, волосы имел цвета выгоревшей соломы. Этакий светлый ангел – еще один связник от Дубинина.

– Нет, мы ищем тех, кто нас встречает, – сказал Роман.

Без паролей в шпионской жизни никак не обойтись.

– Здравствуйте, – протянул мужчина крепкую руку. – Метек.

– Роман. Это – Ева.

– Счастлив приветствовать вас, шановни пани, на польской земле, – сказал Метек, целуя Марте руку.

Целование рук было, конечно, лишним, но Марта соизволила улыбнуться. Похоже, красавец-блондин своей учтивостью угодил ей.

– Идемте, – сказал Метек, забирая у Романа чемодан, – ваша машина немного дальше. Тут совсем не было места, хотя я приехал три часа назад. Пришлось встать чуть не в начале улицы.

Они прошли метров сто пятьдесят, и Метек указал на чистенькую «БМВ», притулившуюся у обочины.

– Вот ваш транспорт. Не лимузин, конечно, но для дальней дороги вполне згоден.

Разговор шел на русском, но Метек то и дело вставлял в речь польские словечки.

– Я за вам проследил от вокзала, – говорил он, укладывая чемодан Марты в багажник. – Хвоста нет, все чисто. Это машина нигде не засвечена, номера только вчера зарегистрированы. Так что можете ездить смело, никто не прицепится. Пшепроше, пани [3 – Прошу прощения, пани (польск.).], вы куда сядете, вперед или назад?

Марта молча залезла на заднее сиденье.

– Я, чтобы было быстрее, вывезу вас из Варшавы на люблинское шоссе. Дальше уже проще, погоняй по прямой и по указателям. Ну что, едем? – спросил Метек Романа, усаживаясь за руль.

– Едем, – кивнул Роман, садясь рядом с ним.

Торопясь скорее выбраться за пределы Варшавы, Метек ехал так, чтобы переполненный туристами центр оставался в стороне. Роман видел только верхушки величественных костелов и мелькающие в отдалении памятники. Что касается Марты, то она проявляла полное равнодушие к одному из красивейших городов Европы.

– Пани Ева, может, хочет покушать? – спросил Метек, глядя на нее в зеркало. – Тут есть одно цудовное кафе, как раз по дороге. Там подают таких цыплят – пальчики оближешь.

– Мы сыты, – отрезала Марта, передвинувшись так, чтобы Метек не мог видеть ее в зеркало.

Тот прикусил язык и покосился на Романа. Роман лишь усмехнулся в ответ. Не одному ему страдать от этого шершня в женском обличье.

Больше смышленый Метек о привале не заговаривал, и вскоре они, проскочив современный урбанистический пейзаж, выехали к кольцевой дороге. Здесь Метек притормозил у обочины.

– Все, дальше вы едете без меня. Доверенность на ваше имя в бардачке, там же карта автомобильных дорог. На польско-русском языке. Номер моего мобильного у вас есть?

– Есть.

– Тогда всего хорошего. Проша пана.

Метек шутливо хлопнул ладонями по баранке и вышел из автомобиля.

В общем, Роман был бы не против того, чтобы Метек остался с ними и дальше, но разработанный Слепцовым план предписывал чисто семейную поездку. Оно так и правильнее, список имеет чрезвычайное значение и лишних людей в дело было лучше не впутывать. Но все же надежный напарник ох как бы не помешал. Хотя бы поговорить было с кем.

Роман тоже вышел, чтобы занять место за рулем.

– Пани файна [4 – Красивая (польск.).], но с ней много проблем, – сказал вполголоса Метек, когда они на минуту сошлись на обочине.

– Не то слово, – обреченно вздохнул Роман.

– Ну, удачи вам. Если придется кепско [5 – Плохо (польск.).], звоните, я на связи.

– Спасибо, Метек. Дай бог, чтобы звонить не пришлось.

– Дай бог.

Они пожали друг другу руки, понимающе переглянулись. Роман сел за руль и тронулся в путь. Метек, закурив, перешел дорогу и поднял руку, останавливая машину.

– Какой неприятный тип, – подала голос Марта.

– Чем же он тебе неприятен, Ева? По-моему, очень галантный пан, как раз в твоем вкусе.

– Не называй меня этим дурацким именем, – вскипела Марта. – Хватит, что я терпела от этого дурака. И погаси свою дурацкую сигарету!

Дураков было столько, что Роман во избежание более сильных выражений вдавил окурок в пепельницу и включил радио, собеседника куда как более приятного. Против радио Марта ничего не имела, и далее поехали уже под музыку.

14 июня, Польша, 12.00

До Люблина оставалось двадцать километров, когда Марта объявила, что смертельно голодна. Роман тоже был не прочь заморить червячка. Придорожные виды – холмы, перелески и черепичные крыши добротных особнячков – несколько приелись, и он рад был вылезти из-за баранки, сменить картинку.

Вдоль дороги было множество закусочных и мотелей, так что голод путешественнику не грозил. Были бы злотые в кармане. Злотые в виде карты American Express у Романа были, поэтому он не стал мелочиться и остановился у довольно шикарного на вид ресторана.

– Прошу, дорогая.

Марта придирчиво осмотрела внешний вид ресторана – назывался он «Ester», – но ничего не сказала и вышла из машины.

В это время по дороге мчались две громадные фуры. Несущийся за ними вихрь поднял шлейф пыли, и Марта совсем по-детски вскрикнула и схватилась за глаз.

– Что такое? – бросился к ней Роман.

– Матка боска… – вскрикнула Марта, – мне что-то попаво в глаз. Кажется, цевый камень.

– Не три, будет хуже.

– Тебе легко говорить. А я сейчас ослепну.