Удар из-за угла

– Ладно, мне нечего. А как ты здесь оказался?

– Так я зарезал подонка, который надругался над дочкой и убил ее, чтоб не было свидетелей. Мечтали работать начнет, замуж выйдет, внучат нарожает. А пришлось хоронить. Мы, старики, хоронили свою свеженькую, чистенькую выпускницу института. Выли потом с женой всю ночь. А наутро и ее не стало.

После того, как менты нашли Настеньку, истоптали все дорожки вокруг, а только я потом в кустах увидел утерянный убийцей или отброшенный им нож и пропуск на завод. Представляешь, какой растяпа! И фото, и фамилия с именем все там было.

Я решил: раз полиция не нашла улик, им наплевать, кто это сделал. Не их ведь ребенок. И пошел к проходной сам. Поспрашивал у людей. Мне показали его. И я, самый что ни на есть дружелюбный человек, всадил ему в живот его собственный нож несколько раз на виду у заводских.

Меня тут же повязали, били от души, пригрозили, что живым из тюрьмы не выйду.

Такие-то вот у меня дела, Корней. А теперь сам себе удивляюсь, как смог сделать это? Наверное, если человека довести до белого каления, он и не на такое способен. А я за несколько дней потерял все, что было в жизни.

– Представь, я тоже всегда думал, что не смогу кого-то уничтожить. А сейчас понимаю, своими собственными руками бы задушил любого, кто посягнул на жизнь и благополучие сына. Пусть земля у них горит под ногами. И мы с ним ночами сниться станем, не дадим им спокойного отдыха.

– Ладно, что-то мы с тобой отвлеклись от главного: и это сейчас побег, – изрек Роман.

Всю ночь Корней и Роман шептались, сидя на нижних нарах. Они обдумывали план предстоящего побега.

То и дело слышалось:

– Нет, так не пойдет. Сразу же укокошат.

– А вдруг вот возьмут и не откроют клетку?

– А что, если…

Глубокой ночью Романа вдруг осенило:

– Вот я – колода старая! Нам в первую очередь нужен транспорт, чтобы скрыться как можно быстрее и дальше. Перекроют дороги,– пиши-пропало. Бежать будет поздно.

А все остальное по мере поступления.

– У меня-то есть машина. Но как дотянуться до нее отсюда? У товарища, правда, запасные ключи и доверенность на ее использование есть. Но как он узнает? Да и отобрали у меня все водительские документы при аресте.

–Не такой же преданный, как твой друг- любовник?– Не без сарказма прошептал Роман, усмехаясь.

– Вроде, не такой. С самого восьмого класса дружим.

– На этом и остановимся.– Роман подпер в задумчивости подбородок.– Ладно, ложимся спать. Утром достану телефон, позвонишь ему.

– Это как? Сквозь стену проберемся что ли?

– Есть у меня задумка одна. За деньги здесь и не такое возможно. Все. Отдыхаем.

Только он лег на нары, тут же захрапел на всю камеру:

– Хыр, хыр, хыр-хыр.– несся храп с каким-то бульканьем в придачу.

Это ж надо иметь спокойствие: только коснулся телом нар, уже отключился.

Сокамерники стали недовольно бурчать:

– Вот гад! Никакого спокойствия! Полночи шептался с новеньким, остальные часы будем его концерты слушать.

– Толкните, кто-нибудь его в бок!

Но никто не толкал.

А Корней снова вертелся, как муха на скользком стекле. Вставал, ложился. Снова вставал. Нервишки ни к черту. Все думал, как пройдет их с Романом рискованная задумка? Но пропавший сын стоял перед глазами. К рассвету Корней решил: жизнь сына-превыше всего. Все остальное-ерунда. Как только подумал это, забылся в нервном сне, вскакивая и бормоча отдельные фразы.

– Вот еще выискалась находка для врага на нашу голову. Бормочет что – то -поди разбери,– вздохнул сокамерник с рядом стоящих нар. – Когда только проклятое утро наступит?

Корней сквозь дрему слышал, как загалдели сокамерники, слышал лязг затворов, когда принесли завтрак. Не было сил открыть глаза.

Мужики стучали ложками по железным чашкам, что-то говорили. Корней не вслушивался. Он понимал: от отдыха зависит, сможет он бежать в нужный момент так, как бегал в школьной секции легкой атлетики. Столько времени минуло с тех пор.

Он хоть еще молодой, а как справится с бегом Роман? Ему -то уже под шестьдесят. И сам же себе отвечал: ничего, страх толкает иногда даже на рекорды. И вообще, спит он или просто лежит с закрытыми глазами? Мозг работал бесперебойно и на удивление спокойно. Отдохнул все-таки.

Вдруг почувствовал толчок в бок. Открыл глаза. Из-за его головы выглядывал Роман.

– Вставай. Пора. Я сунул под подушку телефон. Поговори с другом. Много не рассусоливай. Скажи главное. И все. Я прикрою тебя спиной. Пока мужики едят, это вполне реально.

Как ни странно, товарищ ответил с первого звонка.

– Тимоха, друг, спасай! Пропал мой сын. Обвиняют меня. В оборот взяли нехилый. Чувствую, прямо горят желанием засадить за решетку. Ничего не остается, как завтра по пути в суд бежать.

–Все понял. Что надо сделать? Ты будешь один?

– Пригони мою заправленную машину под мост, спрячь, чтоб не было видно, ключи положи под колесо с водительской стороны. Удираем вдвоем.

– Все будет тип-топ. Хорошо, что позвонил утром.В обед уезжаю в командировку. Кстати, надо сохранить билеты . Вдруг докопаются. Ну, Корнюха, удачи. Буду держать сжатыми кулаки. В бардачок положу телефон. Если что, обращайся.

–Спасибо. Пока.

Телефон Корней засунул Роману за воротник. Тот тут же лег, придерживая воротник и потягиваясь:

– Что за погода? Дождь что ли собирается? Ломит все тело и клонит ко сну.

Один из сокамерников засмеялся:

– Еще б не клонило. Полночи глаз не смыкали. И нам не дали.

– А, ничо! На том свете отоспимся.– Роман сделал вид, что чешет шею. Сам зажал в ладони телефон и поднялся с нар, второй рукой стал собирать посуду на столе. Телефон спрятал между первой и второй тарелкой.

Раздался лязг затворов, открылось окошко, послышался бас:

– Посуду собираетесь отдавать?

– Конечно, конечно! Вот, возьмите.-Он протянул стопку тарелок с ложками работнику кухни.

Тот посмотрел пристально на Романа, который сделал перед ним реверанс. И наклонил голову вправо. Мужики засмеялись.

– Никак толстяка на танец приглашаешь?!

– А то! Чего б и не повеселиться?! – Так же, шутя, ответил Роман.