Удар катаны

А ситуация вокруг Марокко складывалась напряженная. Французы, действовавшие до этого осторожно, обеспокоенные проникновением в независимый пока султанат немецких предпринимателей, перешли к открытому давлению на султана Мулай Абд аль-Азиза. Судя по тому, что англичане, итальянцы и испанцы молчали, с ними по этому вопросу французы договорились заранее. Поэтому, похоже, особых трудностей в установлении протектората над одной из последних независимых стран Африки они не ожидали. Но немцы, как выяснилось позднее, хотели помешать Франции получить контроль над Марокко, поскольку географическое положение этой страны делало ее стратегически очень важной. По этой причине канцлер Германии фон Бюлов призвал султана не соглашаться с притязаниями Франции и сохранять свою независимость. План канцлера, составленный, как считалось, под влиянием «серого кардинала германской дипломатии барона фон Гольштейна, состоял в том, чтобы кайзер посетил марокканский город Танжер и вызвал кризис. Который канцлер планировал разрешить в свою пользу на международной конференции. Поэтому в Танжер неожиданно прибыл на лайнере «Король Альберт» в сопровождении канонерской лодки «Пантера» кайзер Вильгельм II. Он выступил с речью, в которой пообещал султану свою поддержку и предложил заключить оборонительный союз. Это была замечательно зажигательная речь, полная намеков на неких злодеев, «желающих поработить свободолюбивый марокканский народ», «германцев, как лучших друзей мусульман» и уверений, что «мы не хотим никаких территориальных приобретений. Только отрытых портов, железнодорожных концессий и свободы для ввоза товаров».

Речь произвела неоднозначное впечатление в разных странах. В России, Италии и Испании получила широкое распространение шутка, что выслушав эту речь султан «испытал внезапное и сильное облегчение», с намеком на облегчение в сортире. Во Франции речь подействовала словно неожиданный взрыв бомбы. Шовинисты тотчас потребовали извинений, серьезных действий и чуть ли не немедленного объявления войны. Даже более острожные круги настаивали на необходимости получить от германского правительства удовлетворительные разъяснения и гарантии невмешательства в двусторонние отношения. Воинственно настроенный министр иностранных дел Делькассе, удержавшийся на своем посту после падения предыдущего правительства, немедленно вызвал немецкого посла Гуго фон Рандолина и вручил ему ноту с протестами по поводу «недружественных действий и речей» и требованием объяснений по этому поводу. Ходили слухи, что на заседании правительства он требовал немедленного предъявления ультиматума немцам, с требованиями не вмешиваться в действия Франции и угрозой начала войны в противном случае. Но судя по тому, что никакого ультиматума официально не появилось его не поддержали ни министры, ни премьер Рувье. Однако обмен нотами между Германией и Францией продолжался, становясь все более угрожающим. К «войне нот» присоединялись и некоторые другие страны. Ситуация постепенно накалилась до такой степени, что многие уже ожидали скорого начала войны. Англичане привели в готовность флоты Канала и Средиземноморский. В Австрии начали расконсервацию стоящих в резерве броненосцев. В Германии и Франции отменили отпуска офицерам и начали предмобилизационные мероприятия на железных дорогах. А затем начали частичную мобилизацию в приграничных корпусах. И только Россия хранила внешнее спокойствие. Оставив при этом Средиземноморскую эскадру в усиленном отрядом адмирала Небогатова составе. Предназначавшиеся для Тихоокеанского флота линкор «Сисой Великий» и броненосный крейсер «Баян», а также пятерка больших контрминоносцев, стояли на рейде Крита вместе с североморскими линкорами «Ослябя» и «Пересвет» и крейсерами «Аврора», «Паллада» и «Артемида» и тройкой балтийских контрминоносцев. К тому же были объявлены большие флотские учения на Балтийском море. И все… Позднее выяснилось, что активное, хотя и не афишируемое участие в «дипломатическом сражении» принял лично Михаил II. Его конфиденциальные послания к Вильгельму II, президенту Лубе и премьер-министру Рувье, королям Эдуарду VII, Виктору Эммануилу III и Альфонсо XIII помогли утихомирить разбушевавшиеся страсти и договориться о созыве конференции по разрешению кризиса. В результате европейские дипломаты начали подготовку к встрече на уровне специальных посланников. Поначалу местом проведения конференции считались Танжер или Мадрид, но, наконец, местом проведения конференции стал Альхесирас на юге Испании, в нескольких километрах от Марокко. Конференция началась в январе следующего, 1907 года. С первых же заседаний стало ясно, что представителей Германии Радовица и Татенбаха поддерживают только представители Австро-Венгрии. Русский уполномоченный Кассини вел себя пассивно и не пытался даже оспаривать ни одного предложения любой из сторон. Так же вел себя шведский дипломат. Американский посланник Генри Уайт на первом же заседании сделал заявление от имени правительства:

— Правительство США ... присоединяясь к постановлениям и декларациям конференции... и соглашаясь на применение их в отношении американских граждан и интересов в Марокко, не принимает на себя никаких обязательств и никакой ответственности за меры, которые могут потребоваться для проведения в жизнь упомянутых постановлений и деклараций.

И в дальнейшем американец оживленно участвовал лишь в обсуждении вопросов, связанных со свободой торговли и разнообразными концессиями. Представители же Великобритании, Бельгии, Италии, Испании, Голландии, Португалии как правило дружно поддерживали французов, возглавляемых лично бывшим премьер-министром Рувье. Но даже несмотря на то, что германские дипломаты действовали практически в одиночку, быстро сломить их сопротивление не удалось. Тем более, что и представители султана не очень торопились идти навстречу французским требованиям, понимая, что в результате могут попасть под власть Франции. Ее не прервали даже после сообщения о начале новой русско-японской войны, поступившем в начале марта. Поэтому заседали дипломаты вплоть до апреля. Без поддержки остальных участников конференции, за исключением австро-венгров, немцы были вынуждены принять соглашение. В итоге конференция все же закончилась принятием документа, сохраняющим независимость Марокко.

Но заключенный в Альхесирасе документ, в конечном итоге, не удовлетворял никого. Марокканцы считали, что он слишком ущемляет их права. Французы остались недовольны срывом планов по установлению протектората. Больше всех проиграли в итоге немцы, оказавшиеся в дипломатической изоляции и вновь поссорившиеся с русскими. Среди немногих положительных моментов, достигнутых Германией, оказалось только право свободно торговать в этом районе. Разъяренный кайзер возложил всю ответственность за этот дипломатический провал на барона Гольштейна и отправил его в отставку.

А затем Вильгельму пришлось лично отправиться в Санкт-Петербург, чтобы попытаться восстановить доверительные отношения с царем. Михаил II остался очень недоволен тем, как кайзер и его политики использовали заключение оборонительного союза для шантажа французов по незначительному колониальному вопросу. И только начавшаяся вторая русско-японская война заставила его внешне примириться с кайзером и принять его извинения. Но в разговоре с Беатрис-Викторией он заметил:

— Никак не могу поверить, что монарх может быть столь легкомысленным и нисколько не сознавать этого. Как я теперь могу доверять своему дядюшке и его словам?

Примечания:

[1] «Мерлезонский балет» — балет, придуманный и поставленный Людовиком XIII в XVII веке (именно во время этого балета происходит развязка в романе Александра Дюма «Три мушкетёра»). Пьеса получилась яркой, музыкальной и красочной, но показалась современникам затянутой, потому что состояла из 16 актов

[2] Юко Ито (1843-1914), самурай из клана Сацума, в нашей реальности — победитель китайцев при Ялу (1894) и Вейхайвее (1895). Влияние Ито было тем более велико, что, кроме военных заслуг и энергии, за ним оставалось старшинство в японском флоте. В описываемой реальности отличился в боях против русского флота.

[3] Русский, русские, яп.

[4] Гэнро — название девяти японских государственных деятелей, которые служили в качестве неофициальных советников императора, начиная с эпохи Мэйдзи, Тайсе и до поражения Японии в эпоху Сева

[5] Звание, соответствующее капитану 1 ранга.

[6]Французы в XIX веке превратили в свои колонии Алжир и Тунис. Следующей североафриканской колонией Франции должно было стать Марокко. К концу 1904 года Италия, Великобритания и Испания негласно признали «особые права» французов в Марокко, что означало превращение его в протекторат Франции. В обмен на эти уступки французы признавали права англичан, итальянцев и испанцев на интересующие их колонии. Франция пыталась реализовать эти договоренности в начале 1905 г. Но неожиданно прибывший в Марокко кайзер попробовал склонить султана на заключение союза с Германией. В нашей реальности кайзер пошел на этот шаг в связи с русско-японской войной, а в этой — решив использовать договор в Бьеркэ

Вторая часть Мерлезонского балета

Есть ли у вас план, мистер Фикс? Есть ли у меня план?

У меня три мешка отличного афганского плана[2]!

Пародия на реплики персонажа мультсериала

«80 дней вокруг света»

Война — продолжение политики…

От того, как политическое и военное руководство

понимает войну, как определяет ее сущность, …

зависит военная политика государства …

В конечном счете, от этого зависит будущее государства и народа.

Юсупов А.К

Остров Гуам, иногда именуемый русскими поселенцами Буяном, самый большой из Ладронских островов, недавно переименованных новыми хозяевами, германцами, в Марианские, на самом деле был всего лишь небольшим кусочком земли среди бескрайнего океана. Но очень важным стратегически куском, доставшимся русским. Которые теперь ни за какие деньги не соглашались продать его немцам, купившим остальные острова у испанцев. Но если среди российских обывателей Харбин и тем более Владивосток считались краем света, то уж остров Гуам в их глазах точно располагался за этим краем, в неведомых сказочных местах. Действительно нечто вроде сказочного острова Буяна...

Но на острове, в порту Дальнем, расположенном в глубине бухты Апра, базировался флот. А на полуострове Ороте построена крепость и на островке Кабрас, он же «Кобра — форт». В самом недавно построенном на берегу бухты городе проживают несколько сотен рабочих, солдат и матросов. А в центре города горделиво высится небольшое, но изящное здание резиденции генерал-губернатора. Рядом с ним — превосходящее его размерами Морское Собрание, как истинный центр жизни города. Ведь теперь в России появился второй после Кронштадта город, вся жизнь которого определялась потребностями и расписанием жизни флота. Конечно, Дальний по размерам уступает базе Балтийского флота, но ведь и построен он недавно. Так что по мнению переселенцев в эти дальние и жаркие края, у него все еще впереди.

На рейде города сейчас стояла вся крейсерская эскадра флота Тихого океана — броненосные крейсера «Рюрик», «Россия», «Громобой», «Аскольд» и бронепалубные крейсера «Варяг» и «Викинг». Покрашенные в мирный празднично-белый цвет корпуса кораблей выделялись даже на фоне ярких красок берега и играющих отблесками тропического солнца волн. Корабли переговаривались между собой короткими взблесками прожекторов и флажными сигналами. А на палубе изнывали от жары матросы и офицеры. Впрочем, маялись они не только из-за духоты. Пришедший вчера из Гонконга пароход Добровольного Флота «Москва» привез, по слухам, очень неприятные известия, о которых пока точно никому ничего не было известно. Но слухи множились, и скоро уже точно было известно, что началась или вот-вот начнется война в Европе или прямо здесь, на Тихом океане. Кто-то говорил, что германцы, так и не договорившись с французами о разделе марокканских пустынь, объявили франкам войну. Другие утверждали, что это ложь, а на самом деле англичане и американцы, недовольные итогами раздела испанских колоний, собрались воевать против России и Германии. А третьи заявляли, что все остальные не правы и что, на самом деле как всегда «англичанка гадит», а вооруженные и науськанные ею японцы объявили России войну. Слухи росли и ширились и скоро многим стало казаться, что еще немного и сейчас объявят боевую тревогу, и корабли выйдут с рейда на морской простор, где их ждут в боевой кильватерной колонне то ли британские «Маджестики» с «Дрейками», то ли японские «Якумо», «Адзума», «Асама» и «Токива».