Удар молнии

— Я наложу швы у себя в кабинете! — тихо проговорил Карлайл. А Эдвард только смотрел на нас. В его мыслях был соблазн — выпить меня. Потом он сменился чем-то другим, но я не успела расслышать. Вампир вышел из дома.

Через пять минут Карлайл вытаскивал осколки из ран.

— Как вы сдерживаетесь? — спросила я.

— Долгие годы тренировок! — улыбнулся мужчина. — Когда меня обратили, я сдерживал свою жажду, как мог. Потом я обессилел, а мимо проходило стадо оленей. Я выпил тогда их всех. Но я узнал, что не обязательно пить человеческую кровь.

— А вы никогда не хотели поддаться искушению? — поинтересовалась я.

— Нет, я всегда хотел помогать людям. Что и делаю! Хотя за остальное буду проклят, — вздохнул Карлайл.

— Проклят? — удивилась я.

— Да, наши души прокляты, — серьезно произнес он.

— Глупость! Вас проклясть не могут. Вампиризм может быть проклятием на земле, но после смерти… нет. Вы и ваша семья, вы другие, — с толикой злости произнесла я. Как можно так думать о себе и своей семье?

Домой мы с Эдвардом доехали быстро. Вампир был более задумчивым, но в этом хаосе не было понятно, что именно его тяготеет. Там была и жажда моей крови. И сожаление о случившимся. И желание закрыть меня и никому не показывать. И даже ненависть к Джасперу. За что? За то, что он сам кинул меня на стекло? Изначально он даже больше Джаспера хотел выпить меня. Непонятно, все очень непонятно!

========== Часть 3. Боль ==========

Мы так и не разобрались: что же значит быть счастливым? Сейчас я считаю, что счастье зависит от самого человека. От его внутренней гармонии. Принимает ли человек себя таким, какой он есть.

Эдвард. Каждый миг в его голове проносится, что он чудовище. Что его семья чудовища. Однако я бы не сказала, что Розали считает себя чудовищем. Эсми — светлая и добрая душа, ну никак не может быть чудовищем. Так что мешает Эдварду принять себя? Он сам. Он сам не желает принять себя. Наверное, ему нравится чувствовать себя жертвой. И нравится выставлять жертвами других. «Вот он я, пожалейте меня! Ох, я не достоин вашей жалости!» Наверное, в психологии есть термин для такого расстройства. Ну не может быть такое нормальные явлением.

На следующий день Эдварда и его семьи не было в школе. Мне показалось это странным. Однако все разрешилось после школы.

— Прогуляемся? — спросил он, стоило мне выйти из машины.

— Да, конечно, — ответила я. В его мыслях не было ничего конкретного. Он просто пытался на что-то решиться.

Мы молча шли по лесу, заходя все глубже и глубже. На фоне леса фигура Эдварда казалась черным траурным пятном. Вампир был сгорблен. Вот он остановился вполоборота, не желая смотреть на меня.

— Мы покидаем Форкс, — даже голос вампира казался трагичным.

— Почему? — удивилась я.

— Карлайл должен выглядеть старше. Люди стали замечать, — выражение лица Эдварда стало постным.

— Что ж, мне жаль, — ответила я. Мне придется расстаться с ними? Может они разрешат приезжать в гости?

— Мы едем без тебя, — надменно посмотрел на меня он.

— С тобой, — я выделила эту часть, — я ехать и не собиралась никуда. Мне школу еще закончить нужно, — поджала губы я.

— Ты не нужна мне, Белла, — как заведенный, будто не слыша моих слов ответил он.

— Я не нужна тебе? — удивилась я. Нет, манией величия не страдаю. Но его мысли были противоположны его словам. Зачем этот спектакль?

— Ты не подходишь мне! — пафосно изрек Эдвард. Мне стало смешно. — Пообещай мне, что не станешь делать глупости! А я никогда не появлюсь в твоей жизни!

Я стала хохотать в голос. Болезнь этого вампира неизлечима. И зовется она идиотизм и самоедство смешанное с самолюбием. Эдвард, решив, что у меня истерика, ушел. Я продолжала хохотать. Потом меня пронзила боль. Я упала на землю. Я чувствовала, как мое тело начинает гореть. Уже стемнело, а я все лежала. От боли я не могла пошевельнуться, а телефон остался в машине.

— «Вот она! Да у нее жар! Даже для меня горячо. Девочка, за что ж ты себя так? Вампиры не стоят того, чтобы по ним так убивались», — новый тревожный голос разбавил тишину леса. Он был иной. Как у Джейкоба, только более сильно отличался от человеческого или вампирского. Горячий, тягучий, приторный. Так было, когда я зарылась в собачий бок носом. Так пахнут животные, вот оно!

Я услышала треск, будто ломаются кости. Меня подхватил кто-то. Его кожа прохладная, но приятная. Меня понесли. Я окунулась в мысли парня, что несет меня. Их тепло позволило отвлечься от боли и холода, окружающего меня.

— Сэм нашел ее! — громко произнес чей-то голос. Вокруг меня стали виться чужие мысли.

— Слава богу! — выдохнул папа. — «Убью этих Калленов! Путь только еще заявятся сюда!» Спасибо, Сэм!

— Сэм, не уходи, — на грани слышимости выдохнула я. Меня передали на руки отца.

— «Откуда она знает мое имя? Услышала? Она в сознании? Удивительно! И с какой стати она просит меня остаться?» — его мысли стали полны удивления и скепсиса.

Меня занесли домой. Врач меня осмотрел и сказал, что это просто лихорадка. Я всего лишь долго лежала на земле. Но эта лихорадка не имела ничего общего с лежанием на земле. Мне хотелось кричать от жара, боли и холода. Даже теплое одеяло не могло меня спасти от холода.

— «Она просила не уходить. Мне стоит подняться к ней? Или это был лихорадочный бред?» — раздались мысли Сэма под окном.

— Сэм, поднимайся, — хрипло выдохнула я.

— Белла? — удивился он, залезая в окно.

— Привет, — улыбнулась я. Хотя это больше похоже на кривую ухмылку.

— И зачем ты меня позвала? — вздохнул он, сев в кресло у кровати.

— Мне больно, но с тобой легче, — закрыла глаза я. Теперь он будет думать, что я на него запала. Или, что я сумасшедшая.

— Со мной легче? «Почему интересно? Спросить? Вряд ли она ответит». — он промолчал.

— Легче, — улыбнулась я, стараясь не уходить из его мыслей. — Ты же волк?

— Что? «Нет, она не может знать, что я оборотень. Даже если кровососы рассказывали о нас», — в мыслях Сэма была злость. Она не доставляла приятных ощущений.

— Нет, не злись, пожалуйста! Мне о вас никто не рассказывал. Я прочитала легенды, но даже не это натолкнуло меня на такие мысли, — ответила я. Отчего-то мне пришла уверенность, что Сэм не расскажет никому о моих способностях. И он не станет меня избегать. Надеюсь.

— А что же тебя натолкнуло? — нахмурился парень.

— Я могу читать мысли, — выдохнула я.

— «Что? На вампира не похожа! Но как?» — взгляд Сэма стал подозрительным.

— Нет, я не вампир, — рассмеялась я. — Первого сентября я обнаружила такую способность. А сейчас… я не страдаю по вампирам. Когда Эдвард ушел, бросив меня, я почувствовала сумасшедшую боль в теле. Все до сих пор болит. Твои мысли… они горячие, тягучие. Окунаясь в них, мне становится тепло и меньше боли, — покаялась я.