Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.

2 декабря 1937 г. Бахирев так же, как и на предварительном следствии, виновным себя не признал и заявил, что показания Петерсона он знает, но считает их ложными. Тогда председательствующий огласил наказания А.Г. Мунгалова о том, что Бахирев принимал участие в разработке плана захвата Кремля и физического уничтожения членов Советского правительства и руководителей ВКП(б). На эту серию обвинений Бахирев ответил, что данные показания являются ложными от начала до конца, а почему Мунгалов так очерняет его, — он не знает и объяснить этого не может.

Судей такие объяснения Бахирева нисколько не удовлетворили. Ему предъявили показания уже пять месяцев как расстрелянного (о чем Бахирев, конечно же, не знал) бывшего его начальника по Школе имени ВТТИК комбрига Н.Г. Егорова от 13 мая 1937 г. В них говорилось, что Петерсон, будучи комендантом Кремля, рассказал Егорову о том, что в организации «правым» состоят командующий войсками Московского военного округа А.И. Корк, упомянутый А.Н. Бахирев, а также М,А. Имянинников, предшественник Бахирева на посту помощника начальника Школы имени ВЦИК по политической части. Правда, в своих показаниях Н.Г. Егоров сделал оговорку, что лично он (Егоров) Бахиреву не говорил прямо о своем участии в организации «правых», но неоднократно в беседах с ним высказывал взгляды критической направленности, с которыми Бахирев соглашался. По поводу этих показаний Егорова Бахирев в суде сказал, что тот с ним контрреволюционных разговоров никогда не вел и его в заговор не вербовал. Последнее слово Бахирева было выдержано в том же русле — «не состоял», «не участвовал», «никто меня и я никого не вербовал».

Как с горечью говорили некоторые подследственные — «сознавайся или не сознавайся, а приговор будет один». Так оно и получилось в случае с Александром Никифоровичем Бахиревым. Судьи, не вникая глубоко в существо дела, отметая все доводы в защиту

подсудимого, проштамповали приговор — расстрел, конфискация имущества, лишение воинского звания. В тот же день Бахирев был расстрелян. Посмертно он был реабилитирован в апреле 1956 г.

Судьба лиц, упомянутых в деле по обвинению А.Н. Бахирева, не сильно отличается от его собственной. Комкор Б.С. Горбачев, на день ареста командующий войсками Уральского военного округа, был расстрелян 3 июля 1937 г. Дивизионный комиссар М.А. Имянинников (заместитель коменданта Московского Кремля по политической части) и комбриг Н.Г. Егоров соответственно вместе с Горбачевым в один день.

IX

КОМБРИГ ЧЕРНИЙ ИВАН ИОСИФОВИЧ

К началу Великой Отечественной войны из старых кадров высшего комначсостава РККА на свободе оставалось совсем немного. Счет таким лицам шел даже не на сотни, а на десятки единиц. К числу подобных «мостодонтов» принадлежал и бывший военно-воздушный атташе при посольстве СССР в Англии комбриг Черний Иван Иосифович. В указанной должности он пребывал с сентября 1936 г. и до апреля 1940 г. После возвращения на родину И.И. Черний некоторое время занимал должность заместителя командующего ВВС Прибалтийского Особого военного округа, а накануне ареста был начальником Курсов усовершенствования командного состава ВВС при Военно-воздушной академии командного и штурманского состава.

Но пришел черед и Ивана Иосифовича. Его арестовали за две недели до начала войны — 7 июня 1941 г. Причина — подозрение в шпионской деятельности и участии в антисоветском военном заговоре. Вообще-то говоря, его вполне могли арестовать еще три-четыре года назад. Дело в том, что основанием к аресту комбрига Черния послужили показания арестованных в 1937 г. и осужденных по другим делам: бригадного комиссара Г.-А.Г. Гамп-Томского от

1 августа 1937 г., комкора В.В. Хрипина от 25 февраля 1938 г., Бочарникова от 5 апреля 1938 г., бывшего торгового представителя СССР в Англии Богомолова, данные им в первой половине 1939 г. Все это, вместе взятое, выглядело весьма внушительно. Однако в те годы беда прошла мимо. И, как думал сам Иван Иосифович, его друзья и близкие, она прошла навсегда. Но, как оказалось, даром предвидения он и его друзья не обладали.

Предъявленные Ивану Чернию обвинения не выдерживали серьезной проверки. И это стало ясно уже через несколько месяцев после его ареста. В деле И.И. Черния имеется очень важный документ — записка надзирающего прокурора Кульчицкого, адресованная помощнику начальника следственной части Управления особым отделом подполковнику Зарубину, датированная 22 сентября

1941 г.

«Тов. Зарубин.

Если следствие не располагает на Черний дополнительными материалами, дело в отношении него подлежит прекращению! Материалы очень противоречивы и малоправдоподобны»⁵⁶.

Однако это четко выраженное требование прокурора выполнено не было, допросы продолжались, в деле появлялись новые протоколы. С началом Великой Отечественной войны И.И. Черний был этапирован в тюрьму № 1 г. Саратова, а оттуда — в г. Энгельс той же области. В октябре 1941 г. он был возвращен в Москву, во внутреннюю тюрьму НКВД СССР. Следствие по его делу было закончено 21 ноября 1941 г. На всех допросах Иван Иосифович категорически отвергал обвинения в свой адрес, называя их ложными, клеветническими. Что ему инкриминировалось и какие выдвигались обвинения — об этом можно узнать из обвинительного заключения по делу.

«Утверждаю»

Зам. нач. Управления 0.0 НКВД СССР ст. майор гос. безопасности (Осетров)

«» ноября 1941 года Обвинительное заключение по следственному делу № 142 на Черний Ивана Иосифовича, обвиненного по ст.ст. 58—1 «б» и 58—11 УК РСФСР.

Черний И.И. был арестован 3 Управлением НКО СССР 7 июня 1941 года по подозрению в шпионской деятельности и участии в антисоветском военном заговоре.

Произведенным по делу следствием установлено, что Черний является участником антисоветского заговора, что подтверждается показаниями Гамп-Томского — бывшего начальника политотдела 18 авиабригады и Хрипина — бывшего командующего 1 авиационной армией.

Гамп-Томский 1 августа 1937 г. показал:

«Из бесед с Амелиным и Орловым, после моей вербовки в контрреволюционную троцкистскую организацию, мне стало известно, что участниками контрреволюционного военно-троцкистского заговора являются... 6. Бывший командир 18 авиабригады, ныне авиационный атташе в Англии — Черний Иван Иосифович»⁵⁷.

Об участии Черния в антисоветской заговорщической организации дал показания бывший торгпред СССР в Англии Богомолов

и указал, что об этом он знал со слов бывшего наркома водного транспорта Ежова, а затем, по приезде в Англию в 1937 году установил с ним личную связь.

Допрошенный Ежов не подтвердил показаний Богомолова и заявил, что он Черния не знает вовсе.

Богомолов в дальнейшем от своих показаний в отношении Черния отказался, но привел факты, компрометирующие его и указывающие на связь с немцами.

В первой половине 1938 года Черний устроил банкет специально для военных работников немецкого посольства в Лондоне, на котором представителей других стран не было.

В том же году Черний имел встречу и продолжительный разговор наедине с германским военным атташе в Лондоне.

Хрипин в своих показаниях называет Черний как участника заговора, много лет работавшего под личным руководством заговорщиков Якира — б. командующего войсками КВО и Ингауниса — б. заместителя командующего войсками Украинского военного округа по авиации⁵⁸.

Черний подтвердил, что он действительно около пяти лет командовал 18 авиабригадой, входившей в Украинский военный округ (впоследствии в КВО), но не признает личных и преступных связей с Якиром и Ингаунисом.

Хрипин также показал, что Черний ему известен как агент английской разведки, со слов бывшего воздушного атташе Англии в СССР: