Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
Баронесса приняла у себя Жана де Верта (а это действительно был он); двери и окна её комнаты были закрыты тяжелыми шторами, снаружи сюда не проникал ни свет, ни шум. Мадам д`Игомер сидела в глубоком кресле, руки и плечи её были обнажены, цвет и богатство её платья подчеркивали красоту молодой женщины.
Текла не могла забыть, что она была женщиной, даже в присутствии мужчины, которого она не собиралась соблазнить. Поприветствовав Жана де Верта, баронесса милым жестом указала на соседнее кресло; восхищенный её красотой, граф взял эту милую ручку и поцеловал со словами:
– Вы прелестны,
Мадам д`Игомер улыбнулась:
– Мне конечно приятно слышать ваши комплименты, но сегодня и в Сан-Рупере мы будем говорить о серьезных вещах. Вы знаете, почему я вас вызвала?
– Ваше письмо со мной, - отвечал капитан, усаживаясь в кресло.
– Вы все ещё намерены жениться на мадемуазель де Сувини?
– продолжила баронесса.
– Конечно, я её люблю также, как ненавижу господина де ла Герш и не собираюсь ему уступать. Согласие на женитьбу я получил у нашего папы.
– Отлично! Значит завтра мы сопроводим мадемуазель де Сувини в монастырь Сан-Рупер.
Жан де Верт внимательно посмотрел на баронессу:
– Я вам очень обязан, мадам, и прежде всего тем, что я победил соперника. Могу я в свою очередь что-нибудь сделать для вас?
– Послушайте! Мадемуазель де Сувини - не единственная моя узница, рядом с ней мадемуазель де Парделан.
– Я прекрасно осведомлен об этом.
– К тому же я питаю отвращение к маркизу де Шофонтену так же, как вы ненавидите графа де ла Герш.
– Я начинаю понимать.
– Я отдаю вам Адриен, которую вы любите, а вы, в свою очередь предоставляете мне одного из ваших лакеев для Дианы, которую я ненавижу.
При этих словах Жан де Верт вздрогнул. Несмотря на стойкую привычку к жестокости, такое проявление ненависти его удивило. Что случилось с такой милой и приятной женщиной прямо на глазах? Суровый и угрожающий вид ей совсем не шел.
– Одного из моих лакеев?
– прошептал Жан де Верт.
– Да, первого попавшегося! Мы назовем его граф или маркиз, как пожелаете; отец Илларион, который благословит брак с мадемуазель де Сувини, не будет иметь никаких сомнений насчет мадемуазель де Парделан. И еще, я не хотела бы, чтобы были завистники.
– Я восхищаюсь тем, с какой изощренностью вы разрабатываете орудие мщения, но, если вам так нужен лакей, разве они все не в вашем распоряжении? Почему обязательно кто-то из моих слуг, а не один из тех, кого я видел у входа в павильон? Вы опасаетесь, что ваши люди вам не будут подчиняться. Ведь речь идет о замужестве с такой богатой и знатной дамой? Я думаю, что они не воспримут это, как оскорбление?
Облокотившись на колени и подперев подбородок рукой, мадам д`Игомер бросила на Жана де Верта металлический взгляд:
– Вот почему мне нужен сообщник!
– произнесла она медленно.
– О! Сообщник!
– Да, капитан, вы не ослышались, именно сообщник, и не такой слабохарактерный, которого может испугать малейшая опасность, а человек влиятельный и знатный. Вот почему я выбрала вас. Я вас знаю, знаю и то, как вы ненавидите господина де ла Герш, и я решила, что могу довериться вам. Мы живем во времена, когда все возможно. Скоро, быть может,
вода и огонь, то есть король Густав-Адольф и император Фердинанд объединяться и, если вдруг мосье де Парделан пожалуется на меня, я хотела бы, чтобы имя более знатное меня защитило.Под покровительством Жана де Верта имя мадам д`Игомер будет неприкосновенно. Рука мадемуазель д`Игомер этому будет ценой. Итак, вы согласны на это?
Жан де Верт колебался.
– Подумайте о том, что Адриен здесь в моей власти, что меня окружает тридцать преданных мне людей и, что если капитан будет обращать внимание на какие-то условности, найдутся другие, а уж они, поверьте мне, будут менее щепетильны. Скажем, например, граф де Паппенхейм, который ещё не забыл Адриен.
Произнеся великое имя маршала империи, д`Игомер знала, что делала.
Тайная вражда давно существовала между Жаном де Вертом и Паппенхеймом, военная слава которого затмевала баварца. Услышав это имя, Жан де Верт, наконец, решился.
– Я согласен!
– произнес он.
– Итак, в добрый час! Наконец-то я узнаю в вас рыцаря шпаги, который в недавнем прошлом вооружил ею Франца!
Жан де Верт подкрутил усы:
– О! Вы знаете об этом?
– Женщина, которая живет с надеждой о мщении и эта её единственная мысль, единственная цель, должна знать все. Но это не последнее, о чем я хотела бы поговорить сегодня.
– Неужели лакея вам не достаточно?
– проговорил Жан де Верт с оттенком презрения.
– Я занялась мадемуазель де Парделан после того, как решила судьбу мадемуазель де Сувини. Это дает мне право подумать о себе, - отвечала д`Игомер.
– Если я буду вам полезен в этом новом деле, прошу вас, не стесняйтесь, говорите!
– Благодарю, и я очень на вас рассчитываю.
– Мадам д`Игомер уронила голову на руки и заговорила: - Я очень просила бы вас, чтобы вы сопроводили меня ко двору герцога Фринланда, фельдмаршала Валленштейна. Там я хочу показаться вместе с вами. Мне очень интересно, помнит ли фельдмаршал юную, белокурую девочку, жизнерадостную и веселую, за которой он наблюдал под сенью пражских садов. Вы видите, что я говорю с вами откровенно и без прикрас.
– В каких дворцах не будут рады мадам д`Игомер, и нуждается ли она в чьей-то помощи, чтобы открыть все двери?
– Под галантностью вашего ответа, не скрывается ли желание уклониться от моей просьбы?
Жан де Верт понял значение взгляда, который бросила на него баронесса.
– Выберите день, назовите час!
– произнес он.
– Мы отправимся в монастырь Сан-Рупер завтра утром и завтра же вечером - в Прагу.
Мадам д`Игомер встала, давая понять, что совещание окончено.
39
Спасайся, кто может
Магнус со своей стороны не терял времени. Он выжидал момент, когда его никто не увидит, чтобы предупредить Адриен и Диану быть готовым отправиться в путь к утру. Их лошади, накормленные и оседланные, находились у входа в павильон. Магнус занялся последними приготовлениями.
– Если у вас ничего не выйдет, - предупредил он девушек, - все пропало!
Холодок пробежал по спинам двух кузин. Они обменялись долгим взглядом и провели ночь в молитвах.