Удавка для опера

Вместе с ним Рита прошла в дом. Но прежде чем попасть в кабинет к мэру, ей пришлось пообщаться с рослой блондинкой в кожаных шортах и майке.

Мускулистые руки, мускулистые ноги, волосы в конский хвост забраны. Эта «амазонка» молча обыскала Риту. Ничего не нашла.

Нырков принял ее в каминном зале. Артема туда не впустил. Рита осталась с ним наедине.

Он сидел в глубоком кожаном кресле, рядом стеклянный столик на колесиках, на нем стакан апельсинового сока. И больше ничего.

Этот холеный мужчина встретил ее холодно. Кивком головы предложил сесть на диван. Но постепенно его каменное лицо начало оживать. Похоже, Рита произвела на него впечатление.

— Значит, ты подруга Романа Лозового? — после тягучей паузы спросил Нырков.

— Да.

— Твой брат говорит, что ты знаешь мою жену…

— Ну, если ваша Инга и есть та Инна, — в смущении проговорила Рита.

Нырков продолжал рассматривать ее. Взгляд его теплел.

— Значит, вы подобрали ее на трассе и отвезли в Лесокаменск…

— Я не думала, что это ваша жена.

— Не важно, что ты думала. Значит, в ночном клубе была драка…

— Да.

— И моей жене досталось…

— Да.

— А кто занимался с ней любовью?

— Я не понимаю…

— С кем она была? С кем… гм… дружила?

— Ни с кем.

— Не надо лгать, моя девочка. Артем Лозовой говорит, что с Ингой был твой брат.

— Но я не знаю, было между ними что-то или нет.

— Вот и хорошо, что не знаешь… А Роман, он тоже был с Ингой?

— Ну как вы можете! — зарделась Рита. — Рома был со мной. А между Ингой и им пробежала черная кошка.

— Почему?

— Не знаю. Невзлюбили они друг друга. Знаете, так иногда бывает. Безотчетная антипатия…

— Безотчетная антипатия… А с тобой, Маргарита, оказывается, интересно поговорить, — краешком губ улыбнулся Нырков.

— Матвей Данилович, я не знаю, можете ли вы мне помочь! — Рита вскинула на него взгляд, полный мольбы. — Но, пожалуйста, хотя бы попробуйте спасти Романа… Вы же мэр города, вы можете повлиять на Шамана…

— На Шамана? — как будто удивился Нырков. — А кто это такой?

— Я не знаю… Но говорят, он в городе главный мафиози.

— Кто говорит?

— Мальчишки с нашего двора.

— А-а, мальчишки… Хорошо, я попытаюсь выяснить, кто у нас тут главный мафиози… А с чего ты взяла, что это он похитил твоего Романа?

— Люди видели. Городок у нас ведь небольшой, все друг друга знают.

— Да, городок у нас небольшой… Хорошо, девочка моя, я попытаюсь тебе чем-нибудь помочь.

— Я вам буду очень благодарна! — расцвела Рита.

— А благодарность твоя мне очень нужна, — расцвел и Нырков. Взгляд его наполнился медом. — Ты очень красивая. Тебе кто-нибудь говорил это?

— Говорили, — она покраснела и потупила взгляд.

— Ну все, иди. Ты мне пока не нужна… Пока не нужна… До встречи!

Рита выходила из зала и чувствовала на своей спине жгучий взгляд.

* * *

Рома проснулся в том же кресле. Руки, ноги скованы, голову держит стальной ошейник. Напротив палач сидит на табурете. Улыбается. Нет, улыбку его Рома не видел — маска скрывала лицо. Интуитивно чувствовал — улыбается, гад…

В паху горячо и больно… Ему же собирались отрезать орган!.. Рома похолодел, на лбу выступила испарина… Оскопили! Под наркозом… Уроды!!!

Он хотел посмотреть вниз. Но не получалось. Ошейник не позволил опустить голову.

— Страшно? — рассмеялся палач.

— Козел! — взвыл Рома.

Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным и униженным.

— Ты потише, мент! — сравнение с вонючим травоядным животным обидело палача.

— Да пошел ты…

— Ух, мусор, моя б воля, придушил бы я тебя! — рычал человек под маской. — Ничего, все одно жить тебе не долго.

В это время послышался скрип бронированной двери, и в каземате появился Нырков.

— Ну, как чувствуешь себя, дружок? — Издевается, гад.

— Хреново! — сверкнул взглядом Рома'.

— А что такое?

— А вот когда тебя без яиц оставят, тогда поймешь…

— Не вижу аналогии. Кого у нас здесь без яиц оставили?

— А ты не знаешь?

— Знаю… Тебе собирались хренов отросток срезать и кастрировать заодно. Но ведь не кастрировали… С тобой все в порядке.

— А это?.. — Рома приложил усилие, чтобы посмотреть вниз.

Но ничего не вышло.

— Да ты не дергайся. Там все на месте… А греет тебя специальный компресс. Чтобы ты испугался… Испугался ведь? — злорадно усмехнулся Нырков.

— Испугался, — честно признался Рома.

— Вот так, больше никого насиловать не будешь.

— Да не насиловал я никого! — взорвался Рома.

Только так взрываются взрывпакеты. Грохоту много, а убойной силы никакой. Нырков даже ухом не повел.

— Верно, не насиловал. Твое счастье, что я во всем разобрался.

— Так какого хрена ты меня здесь держишь? Отпускай!

— Ты что, за идиота меня принимаешь?.. Я тебя отпущу, а ты в Москву. А оттуда бригада ментовская по мою душу. Разбираться начнут…

— Да ничего не будет.

Рома врал. Бессовестно врал. Да, если его отпустят, Ныркову будет худо. Не простит ему Рома издевательств. Отольются кошке мышкины слезки.

— Ну как же не будет. Ты рапорт по команде подашь. Похитили тебя, дескать, били, пытали…

— Да нет, не буду я этого делать… Хочешь, я расписку оставлю, что никаких претензий к тебе не имею?..

— Да, наверное, ты и впрямь меня за идиота держишь… Расписку он оставит…

— Да все будет в порядке.

— Не верю я тебе.

— А ты меня убей, — посоветовал ему Рома. — И в бетон закатай А скоро гостей жди. Нет, не следственную бригаду. А майора Кручу из столичной ментовки. И его оперов. Тебя, гад, в землю вгонят без всякого суда и следствия.

Нырков даже бровью не повел.

— Не испугал ты меня, щегол… Но только отпустить тебя придется. Не хочу неприятностей.

— Правильно С меня «Сникерс» за сообразительность.