Удел упыря
Шрифт:
– Вы видели, господа, как все великолепно получилось?! – завопил Гиберт, тряся обгорелым куском и тем, что осталось от двух бочонков. – Га-анс!!! Га-анс, черт возьми, иди сюда, живо! Неужели за рыбой полезу я?
Ганс появился незамедлительно и, не раздеваясь, нырнул в волнующиеся воды. Рыбы действительно всплыло немало. Гансу оставалось только собрать ее в плетеную корзину, которую он приволок с собой. Видать, знал, что ему предстоит делать.
Гиберт уже привязывал еще два бочонка:
– Сэр Дуллитл, не желаете ли? Вы ведь столько ждали этого момента?
– Охотно! – сэр Дуллитл бросил взгляд
Посол подумал и пришел к выводу, что сэр Дуллитл, в общем-то, прав. Можно было и выпить. Тем более, что он чувствовал легкое головокружение и непонятный привкус во рту.
Втроем они уселись вокруг выложенной закуски, и миссис Фройляйн разлила вино по бокалам.
– Ну, за рыбалку! – хрипловатым голосом провозгласил сэр Дуллитл и выпил, уронив свой накрахмаленный парик на землю. Под париком обнаружилась прядь коричневатых волос. Ничуть не смутившись, англичанин отряхнул парик и вновь водрузил его на чело.
Фон Гиберт и миссис Фройляйн тоже выпили, не сводя друг с друга глаз. Немецкий посол понял, что если с глубокоуважаемой Аишей у него ничего не получится, то он будет ухаживать за этой милой англичанкой до конца своих дней. Тут ему пришла в голову еще одна неожиданная мысль: а что, если сводить миссис Фройляйн к Аише? Посмотреть на них обеих со стороны, оценить, кто красивее. Глядишь, не нужно будет разрываться меж двух огней! А это идея!
Тут как раз из озера выполз мокрый и грязный Ганс, сжимающий в руках плетенку, полную рыбы. Нетвердыми шагами он удалился в сторону кареты и вскоре вернулся с пустой корзиной, чтобы вновь окунуться в мутные воды.
– Миссис Фройляйн, ваша красота поистине необычайна! – Гиберт подставил свой бокал для новой порции вина и взял тонкий ломтик сыра, от которого исходил знакомый запах. Если бы Гиберт принюхался получше, он бы понял, что именно так пахли руки прекрасной миссис, когда он их целовал. – Разрешите пригласить вас сегодня вечером куда-нибудь?
– К госпоже Аише? – оживилась Фройляйн
– А откуда вы узнали? – искренне удивился фон, и даже немного расстроился. Он-то хотел сделать сюрприз.
– Поговаривают, что госпожа Аиша каждый вечер устраивает в своем дворце вечера с лучшими в Назараде музыкантами, прекрасными напитками и закусками, что там можно великолепно отдохнуть!
– Да-да, – подтвердил Гиберт, – я часто там бываю.
– А мы еще ни разу не были, – огорченно вздохнула миссис Фройляйн и протянула немецкому послу еще один кусочек сыра. Он беспрекословно его принял и мигом съел. – Говорят, чтобы попасть к ней во дворец, нужно специальное приглашение, которого у нас с сэром Дуллитлом, к сожалению, нет.
– Ерунда, – от сыра и вина Гиберту стало хорошо и весело, перед глазами запрыгали солнечные зайчики. – Я проведу вас к Аише во дворец сегодня же вечером! Мы будем пить вино и есть креветок! О, какие там великолепные креветки! Аиша знает тринадцать способов их приготовления и еще шестьсот шестьдесят шесть способов их ловли! Мы отдохнем на славу!
– Тринадцать и шестьсот шестьдесят шесть? Как занятно! – пробормотал сэр Дуллитл. – Действительно,
оригинальная особа…Ганс, вновь вылезший из воды, отправился к карете, а когда вернулся, то сообщил, что рыбы больше нет – той, которая плавает кверху брюхом.
– Будем взрывать еще! – решил Гиберт.
И стали взрывать.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Шестьсот девяносто дней до…
Светло-розовая пелена перед глазами. Наверное, это лучи солнца пытаются пробиться сквозь веки, но что-то никак не получается. Они ласкают щеки, губы, волосы, лоб, греют все тело…
И тихо вокруг. Совершенно тихо. Только качает чуть, да ветер шевелит одежду на теле.
Юсуп приоткрыл один глаз и тотчас закрыл его, потому что луч солнца обжег зрачок. Склонил голову набок и открыл оба глаза.
Впереди – одна вода, голубое небо без единого облака и далекий-далекий горизонт. Наклонив голову, Юсуп смог разглядеть бревна, связанные толстой веревкой, влажной, промасленной или смазанной чем-то. Край плота, находившийся всего в полуметре от Юсупа, лениво лизали маленькие волны.
Он повернул голову. С другой стороны плот уходил куда-то вдаль – за нагромождение тюков, мокрых серых мешков и всякой рухляди. Какой-то хлам, словно его только что вытащили из воды.
Потом Юсуп рассмотрел корму лодки. К ней и был привязан плот. В лодке сидел старик и курил трубку, рассматривая небо прищуренными глазами. Сидел он всего в трех-четырех метрах от лежащего Юсупа. Юноша хорошо видел его обгорелую бороду и небольшой шрам на переносице.
– Слышь, Самоед, будет дождь али нет? – крикнул старик кому-то и хохотнул.
– Меня зовут Сомуяр! – хмуро ответил знакомый голос.
И Юсуп вспомнил. Вдруг. Одновременно. Все, что произошло с ним.
Взрывы домов, огненные шары, выворачивающие мостовую, целый квартал, в один момент превратившийся в обугленные обломки кирпича и досок… И родителей вспомнил. Но почему-то не ощутил горечи, как в тот момент, когда его нашел Сомуяр. Нет, одни только воспоминания. Какие-то теплые, светлые, словно не мертвы его мать, отец и сестра, а очень даже живы. Но где-то далеко. Может, так оно и есть?..
Юсуп подобрал ноги и попробовал сесть. Тело сопротивлялось. Заныли кости, в голове загудело – Юсуп застонал и схватился за нее руками. Голову покрывала тугая повязка из грубой ткани. Левая рука тоже была забинтована – то ли рукавом рубашки, то ли штаниной – и плохо сгибалась.
– Ага! Проснулся наш герой! – донеслось с лодки. Плот качнулся и плавно двинулся в сторону борта – это старик потянул канат. Юсуп видел, как появился мужчина и стал помогать.
Когда плот стукнулся о край лодки, сильные руки Сомуяра подхватили юношу и перенесли его на скамейку.
Юсуп огляделся. Лодка оказалась довольно просторной. Вдоль бортов тянулись лавочки, в центре торчала мачта. В одном углу – что-то вроде лежанки из тряпья, в другом – стол.
– Ты-то хоть жив? – Сомуяр склонился над Юсупом и внимательно осмотрел его с ног до головы. Юсуп заметил, что лицо мужчины покрыто мелкими, свежими еще шрамиками.
– Жив, – ответил он одними губами. Слова вылетели из горла освобожденным хрипом.
Сомуяр усмехнулся. Стоявший за его спиной старик (как же его звать?) выпустил изо рта струю дыма: