Удержать престол

Но как уничтожить гнездо созревающего заговора, если не знать всех птенцов и воронов, которые в там гнездуются? Ну убьет он Филарета и тех людей, которые с ним общались и советовали, что дальше? Сколько еще знатных родов замешаны в заговоре? Немало должно быть обиженных, даже Нагие не заполучили то, на что рассчитывали после возвращения Димитрия Иоанновича. Так что на Шаховского могли указать, как на участника заговора. Да, он тогда расскажет, что Филарет строит козни против царя. Но где доказательства против Романова? Только слова обиженного Шаховского? Хотя и против него может быть мало свидетельств. И за лучшее в этой ситуации разойтись миром, так считал Шаховской.

И Григорий Петрович шел на ранее запланированную встречу с конкретным предложением, что называется «ни нашим, ни вашим». Он молчит о заговоре, при этом не проявляет активность в поиске тех, кто напал на семью царского телохранителя, ну а его никто не трогает и более не беспокоит.

— И что, боярин, ты стал воеводой в стольном граде и нынче в зад возренуться решил? Отринуть уговоры наши? — спросил человек, имени которого Шаховской не знал, но постоянно держал связь именно с ним.

— И вам в том благо. Мне крамолу изводить в Москве. А я очи свои прикрою… — озвучил, как думал Шаховской, неоспоримый аргумент.

— Ты не сладил и с тем, кабы подобраться к самозваному вору. И мальчонку не скрал, кабы Егора-рынду подвязать на убийство вора. Сам же сказал, что с казаков он, чужой, станет супротив самозваного царя, — задумчиво говорил человек Филарета.

— Трое моих людей полегло там. И не тебе, указывать… — не успел договорить Шаховской, как кинжал вонзился ему в спину, а после, когда Григорий Петрович собирался закричать, уже его собеседник резким движением перерезал горло стольному воеводе.

— Вот же… токмо стал воеводой в стольном граде, так и все, не нужно ему! — усмехался Иван Лыков, после посмотрел на своего брата, который вышел из тени и вынул свой кинжал из спины мертвого Шаховского. — Все верно сделал ты. На нас могли выйти, не этот, так иной, Ляпуновы. А работать еще есть с кем. Все ж злато чудо сотворяет.

— И двери отворяет, — подобрал рифму, чем часто сам себя развлекал, дворянин Степан Лыков, лично обязанный и преданный Ивану Никитичу Романову.

Братья не стали избавляться от тела, но не побрезговали обокрасть стольного воеводу. Обшаривая одежду и даже снимая сапоги, Лыковы размышляли почему Шаховской пришел один, хотя мог и людей привести. И пришли к выводу, что о предательстве убитого никто более не знал, иначе сопровождение было бы обязательно.

— Плохо это, работаем с остатним человеком при государе, — сказал старший брат Иван.

Глава 7

Глава 7

Болхов

23 августа 1606 года

— Степан Иванович, окстись и доверься. Все буде добре, — обращался Захарий Петрович Ляпунов к воеводе Болхова Степану Ивановичу Волынскому.

— Захарий Петрович, да, кабы не бумага от Государя, уж, прости, но откровенно, и говаривать с тобой не стал бы. Так что, ты прими яко неизбежное то, что я не останусь в стороне, а буду участвовать в том подлом бою, что ты измыслил.

Волынскому было крайне непривычно подчиняться человеку, чьего имени нет в местнической книге. Однако, данный факт не становился непреодолимом препятствием. Находясь чуть ли ни с рождения в разных местах службы отца, а после и в городах собственных назначений, Волынский был лишен спесивости, гонорливости и являлся более практичным человеком. Пребывая постоянно во фронтире, на границе со Степью, весь род Волынских привык не выпячиваться, а исполнять свою работу.

— Пойми, Степан Иванович, ты можешь помешать моему замыслу. Окромя того, ехать ты должен: государь вызывает тебя, братов твоих и батюшку в Москву. Думаю я, что возвысить вас хочет государь-император, — Ляпунов продолжал уговаривать болховского воеводу

— Понимаю я. Лисовский уже хаживал со своим отрядом бод Болховым. — Кабы было у меня пять сотен казаков да стрельцов, вышел бы в поле биться. Токмо не с тремя сотнями выходить супротив более тысячи конных, — не унимался Волынский.

— Добре. Отбери лучших пять десятков, токмо сам в бой не иди, государь будет недоволен, коли помрешь, — Захарий Петрович махнул рукой.

Захарий Ляпунов и воевода Волынский стояли на деревянной стене небольшой крепости в Болхове. Они вышли туда, чтобы убедиться, что все казаки попрятались в лесах и не отсвечивают. Никак нельзя было спугнуть Лисовского.

Полковник Александр Лисовский был неуловимым. Казалось, тысяча двести человек — это уже немалое, по современным реалиям, войско, должно было медленно передвигаться. Те же казаки могли настигнуть и разбить. Любого… но не Лисовского.

Он никогда не оставался на одном месте более, чем на два дня. Маршруты отхода и набегов, очень тщательно продумывались, никаких обозов и два-три заводных коня у каждого бойца. И многие кони, по крайней мере, у польско-литовской части отряда, были благородных пород, можно сказать, гусарскими.

— Пять десятков — то мало, — продолжал давить на Ляпунова, воевода Степан Волынский.

— Воевода, я могу взять тебя под стражу. С повагой до тебя и до твоего рода отношусь, оттого и слушаю, — взбеленился Ляпунов

Захарий Петрович сильно нервничал, и его запас сдержанности в разговоре с Волынским практически исчерпался. По расчётам Ляпунова, Лисовский уже должен был находиться рядом, но ни один секрет или разъезд не обнаруживал свидетельств, что рядом прошел или находился крупный конный отряд.

— Прости, Степан Иванович, боюсь я, кабы все сладилось, — повинился Захарий.

— Кабы что иное, то в поле бы тебя вызвал. Можа, и не до смерти биться, но честь свою отстоять, — сказал Волынский, тяжело вздыхая, силясь не сорваться.

Он все еще внутренне кривился от общения с Ляпуновым, хотя тот не был худородным, да и нынче старший его брат вторым воеводой у Скопина-Шуйского пребывал. Так что род Ляпуновых будет возвышаться, а Димитрий Иванович сохранит власть, в этом Волынский уже почти не сомневался. Когда у государя появляются ресурсы для разгрома интервентов и разных банд, то правитель чувствует опору под ногами, он не концентрирует вокруг себя охранный кокон в виде множества воинов.

— Но должен же был Лисовский узнать… — озвучил причину своего беспокойства Ляпунов.

Волынский уже был в курсе сути операции, пусть и не в подробностях. Нельзя было Степана Ивановича просто отстранить от участия. Поэтому Захарий Петрович не рассказал много, но главное с воеводой согласовал. Волынский не знал, того, что было сделано и сколько уже принесено жертв. Но, если потребуется, еще больше можно принести жертв, чтобы уничтожить бешенного ляха.

Все, кто хоть что-то знал о шляхтиче Александре Лисовском, отмечали, что он, словно зверь, чует опасность. Как завлечь в засаду? Да не в простую, а так, чтобы никто не сбежал, и все двенадцать сотен убийц и грабителей попались в ловушку, из которой не выбраться? Подкараулить отряд разбойников на дороге? Во-первых, у Лисовского хорошо работает разведка. Во-вторых, за ним практически не угнаться. Нужно две заводных лошади, чтобы иметь равные возможности с лисовскими головорезами. И кони должны быть выносливыми, отдохнувшими и откормленными овсом.