Удержи меня верой

— Итак, что мы имеем? — Ричард сел на стол и уставился на листы. — Хризантема, гвоздика, лилия. Цветы не весенние, значит, выращены в какой-то оранжерее.

— Оранжерей в городе много, — кивнула я. — Запросим адреса?

— Да, мало ли, вдруг что-то покажется подозрительным. Коллеги не поделились своей версией?

— Нет. И мне почему-то кажется, что у них вообще нет версии. Эти цветы в любом случае что-то обозначают. Вот только что?

Я сидела и думала. Язык цветов? Банально. Но даже если он… Лилия — кажется, обозначает невинность. Надо взглянуть по поводу гвоздики и хризантемы. Но если лилия — невинность, какое отношение это имеет к личности похищенной? У неё вон жених был, жили вместе.

— Красная гвоздика — страсть и восхищение, — кажется, Ричард думал над тем же вопросом. — Поклонник?

— Всех троих? Нет, что-то не сходится. Где еще могут использоваться цветы?

— Зелья? Катарина работала в аптеке. Но там части цветов, а не полностью. Есть у нас знакомые зельевары?

— Поищу, но вряд ли… Мне кажется, здесь что-то еще. Не в любви же он им троим признавался!

— А если? Мог ведь один парень ухаживать за тремя девушками.

— У Вероники есть жених.

Да уж, задачка. Но я чувствовала — в этих цветах что-то есть. И Ричард был со мной согласен. Надо подумать… И узнать по поводу защиты на двух других домах.

— Слушай, может, ты пока защитой поинтересуешься, а я в архив? — предложила напарнику. — Хочу взять дело настоящего Цветочника.

— Давай лучше вместе, — ответил тот. — Я в полиции — человек новый, еще упущу что-нибудь.

Я сомневалась, что Эверетт мог что-то упустить, но он говорил искренне. Может, он и прав. Где один что-то упустит, там заметит другой.

— Хорошо, — кивнула, забирая со спинки стула пиджак и проверяя наличие новенького удостоверения в кармане. — Попробуем поговорить с соседями наших девушек.

Можно было, конечно, снова наведаться в «Агрин» и узнать, работали ли они по указанным адресам, но тогда придется явиться к ним, как полиция, а я хотела на всякий случай приберечь этот вариант на потом. Поэтому повела мобиль к дому первой девушки, Амелии.

— Ричард, как думаешь, что произошло с похищенными? — спрашивала по дороге.

— У меня три варианта. Убиты, где-нибудь заперты либо проданы в какое-нибудь заведение.

— Один лучше другого, да?

— Да уж.

Только бы найти их живыми. Но шансы были ничтожно малы, а мы даже не знали, в каком направлении двигаться.

— Меддока из подозреваемых вычеркиваем?

— Я бы не стал. Он может что-то знать.

И снова я была согласна. Если бы Ральф хоть немного прислушивался ко мне так, как Ричард, может, я бы и не ушла. Я замолчала, задумавшись о муже. Хотелось его увидеть, но боялась, что будет только новый скандал. Интересно, чем он занят? Зачем-то же он приехал в Ирген. Не только ведь за мной. Едва удержала вздох.

— Что-то не так? — спросил Ричард.

— Все в порядке. Мы приехали.

Остановила мобиль и направилась к двухэтажному дому. Одна лестница вела на второй этаж — видимо, там и снимали квартиру девушки. На первом этаже был отдельный вход. Именно туда я и постучала, так и не найдя звонка.

Тишина… Никого нет дома? Постучала еще раз.

— Иду! — Послышался старческий голос, и лязгнул замок.

— Кто? — спросила старушка, не торопясь открывать дверь.

— Полиция.

Дверь открылась. Соседке девушек было хорошо за семьдесят. Я даже начала сомневаться, что она может хоть что-то знать, но спросить надо было!

— Следователь Сандра Колден, — представилась я. — Мой напарник, Ричард Эверетт.

— Милина Тавуаль, — хозяйка квартиры смотрела на нас, как грозная учительница глядит на провинившихся учеников. — Вы по поводу Амелии?

— Да. Можно задать вам несколько вопросов?

— Можно, только я спешу на заседание кружка поэзии, поэтому времени не так много.

— Скажите, на вашем доме установлена защита от кражи? — спросил Ричард.

— Конечно, мы с девочками пополам заказывали.

— А где, если не секрет?

— Да в фирме какой-то, Амелия туда ходила, договаривалась.

— Не «Агрин» случайно? — спросила я.

— Точно! «Агрин», — закивала старушка. — Я, как Адельку прям из квартиры похитили, на них иск подала. За низкое качество предоставленных услуг.

И госпожа Тавуаль сурово свела седые брови.

— Выиграли?

— Не, они мне денег дали и новую систему поставили. — Махнула рукой старушка. — Решили полюбовно.

— Скажите, вы ведь умудренная опытом женщина. — Ричард рассматривал лестницу. — Не замечали? Может, к Амелии захаживал кто?

— Мужчина? — Глаза госпожи Тавуаль широко распахнулись. — Что ты, деточка.

Я едва сдержала смех, а у Ричарда от такого обращения чуть не отвисла челюсть. «Деточка»! Наверное, так его давно никто не называл.

— А что такого странного? — Эверетт совладал с собой. — Молодая красивая девушка. Должно быть множество поклонников!

— Амелия скромная очень была, всегда смущалась, если кто познакомиться хотел. Даже мне жаловалась, что, вроде бы, и парень понравился, а разговор завести не может. Хорошая девочка, тихая. А сестра у неё — разбитная. Та уже за год с третьим кавалером встречается.

— А о кавалерах старшей что сказать можете?

— Один богатый был, но в возрасте. — Старушка принялась загибать пальцы. — Второй — молодой парнишка, смазливый. Вроде как в какой-то юридической конторе работал. Третий — из ваших, полицейских.

Вроде бы ничего… Но Эверетт на всякий случай записал приметы каждого. Не думала, что он — такой дотошный в работе. Попрощавшись со старушкой, поехали ко второй девушке, но там нас ждала неудача — никто из соседей двери не открыл. Осмотрели домик — никаких следов защиты.

— Кажется, версия разваливается, — заметил Эверетт. — Здесь ребят из «Агрина» не было.

— Похоже, что так. Но мутные они, вот чувствую я, понимаешь?

— Да, но пока нам нечего им предъявить.

Ричард задумался о чем-то, а я направила мобиль к архиву. Увы, мы и на шаг не стали ближе к Цветочнику. Кто же наш преступник? Зачем похищает девушек? Вопросы так и роились в голове, выбивая оттуда тоску по любимому человеку. Одна надежда — архив. Он располагался в здании, примыкавшем к главному управлению полиции. Раньше частенько приходилось тут бывать по долгу службы, так что я привычно вошла в створчатую дверь и остановилась перед окошком пропускного пункта.