Удивительная жизнь Эрнесто Че
Шрифт:
– А Рамон?
– Он должен улететь. Один. Таково непременное условие сделки.
– Не уверена, что Рамон согласится.
– Скажете ему, что передумали, что не хотите уезжать, что любите его недостаточно сильно, чтобы все бросить.
– Он не поверит.
– Не имеет значения. Главное, чтобы Бенитес [138] покинул нашу страну.
– А если он откажется?
– Тем хуже для доктора. Вам придется очень постараться и убедить вашего друга.
– Зачем вы все это делаете?
138
Бенитес Рамон – имя по паспорту, использованному
Сурек собрался было ответить, но передумал, пожал плечами и затушил сигарету.
– Если согласны, через полчаса позвоните в аэропорт. Сможете поговорить с Рамоном. Даю вам время подумать.
– Я уже все решила…
– Не стоит торопиться. Взвесьте все за и против. На трезвую голову. Вам предстоит сделать важнейший выбор в вашей жизни.
Сурек достал из пачки еще одну сигарету. На сей раз он предложил закурить и своей жертве.
Хелена закрыла глаза, чтобы подумать о Йозефе. Решение она приняла мгновенно. Не усомнившись даже на полсекунды. Хелена не размышляла в категориях «хорошо» и «плохо», это была данность. Собственно говоря, выбор делать не потребовалось – альтернативы попросту не существовало. Думала Хелена не о Йозефе и не о Рамоне, а о Кристине. Той женщине, от которой отреклась десять лет назад. В доме была всего одна фотография, избежавшая «очистительного огня» Йозефа. Черно-белая, с зубчатыми краями и обожженным правым уголком, случайно найденная в томике «Света в августе». На заднем плане было поле со стогом сена и кусочек реки между соснами, на переднем – мать, держащая за руку дочь. На голове у семилетней Хелены красовался белый бант. Возможно, снимок сделали летом, перед бегством Кристины. Она щурится на солнце, сжимает в ладони пальчики девочки и не предполагает, что очень скоро бросит дочь навсегда. Хелена помнила тот солнечный день, и яркий белый свет, и прогулку по берегу реки, и смех. Других воспоминаний о матери у нее не осталось. Все стерлось. А может, она все придумала? Так часто случается, когда человеку это необходимо.
Сурек повторил Хелене, что ей следует и чего не следует говорить и чем должен закончиться разговор. Он подсказывал ей «правильные» фразы и нужный тон – ни дать ни взять режиссер-постановщик:
– Говорите сухо и спокойно. Держите себя в руках. Произносите слова очень отчетливо. Вы все решили. Вы не первая и не последняя женщина, меняющая решение. Он не понимает? Тем лучше, это выбьет его из колеи. Вы не обязаны ни объясняться, ни оправдываться. Не важно, что он подумает о вас и что почувствует. Главное – не отвечайте ни на какие вопросы. Вы позвонили, чтобы объявить о своем решении, и точка.
Закончив «накачку», Сурек пообещал, что Йозефа освободят, как только Рамон улетит. «Письменные заверения? Ни в коем случае! Достаточно моего слова!» Ему не было смысла лгать – Йозеф оказался разменной монетой, не более того.
Лейтенант вышел, оставив ее под надзором своего помощника.
В зале аэропорта Рузине [139] было пусто, и Сурек сразу увидел Рамона, сидевшего за столиком кафе на первом этаже, но, как истинный профессионал, подошел не сразу. Лысоватый Рамон в костюме и однотонном галстуке напоминал Человека без лица [140] . Никто не обращал на него внимания. Он читал, курил сигареты и время от времени поглядывал на вход, ожидая появления Хелены. Сурек подал знак девушке в справочном окне, она сделала объявление, Рамон поднял голову и заметил идущего к нему Сурека.
139
Аэропорт Рузине был открыт 5 апреля 1937 г. в одноименном районе Праги. 5 октября 2012 г. аэропорт был переименован в Пражский аэропорт им. Вацлава Гавела.
140
«Человек без лица» – научно-фантастический роман американского писателя Альфреда Бестера. Впервые опубликован в 1952 г.
«Господина Рамона Бенитеса просят срочно подойти к стойке информации…»
– Кажется, это вас.
Рамон встал и пошел следом за Суреком.
– Вам звонят, – сказал лейтенант, кивнув на кабину.
Рамон плотно закрыл дверь и снял трубку.
– Это я, Хелена.
– Все в порядке? Ты опаздываешь. Послать за тобой Диего?
– Не нужно. Я не приеду.
– Что ты такое говоришь?
– Я не полечу с тобой.
– Но почему?
– Я не готова все бросить и убежать на другой конец света. Я не могу расстаться с семьей. Пока не могу…
– Но сегодня утром…
– Я поторопилась.
– Мы все решили, ты согласилась.
– Мне нужно время, Рамон.
– Никакого «потом» не будет. Сейчас или никогда. Тебе дали визу, так используй этот шанс.
– Возможно, я так и сделаю, но позже.
– Неужели ты ничего не понимаешь? Я зубами вырвал для тебя разрешение на выезд!
– Я не могу.
– А я не смогу ждать. Сейчас, в эту минуту, решается наша жизнь. Не нужно все портить. Обещаю, мы будем счастливы и проживем чудесную жизнь.
– Прошу тебя, не настаивай, я не хочу уезжать.
– Ладно, я плюну на Аргентину и останусь здесь! Никаких проблем, и виза не нужна. Поселимся в Праге. Вдвоем. Согласна? Твоя жизнь не изменится, а я привыкну.
У Хелены перехватило дыхание. Подобный вариант они с Суреком не прорабатывали. Она бросила вопросительный взгляд на полицейского, слушавшего разговор по отводной трубке. Тот покачал головой, не находя аргументов. Хелена колебалась.
– Алло, ты меня слушаешь? Почему ты молчишь?
– Ты не понял… Я не хочу жить с тобой. Все кончено. Уезжай.
Рамон почувствовал, что начинает задыхаться, закрыл глаза и постарался взять себя в руки:
– Что-то случилось, Хелена?
– Нет.
– Ты сказала: «Мне страшно, я не хочу расставаться с родиной, с родными», и я это понимаю. Но как ты можешь бросать меня по телефону? Что происходит?
– Ничего, я просто передумала.
– Не верю. Я тебя знаю и потому не верю. Нам нужно увидеться. Где ты? Дома?
– Да.
– Никуда не уходи, я еду.
– А как же твой самолет?
– Плевать я хотел на самолет!.. Они ничего тебе не сделали?
Хелена всхлипнула, пытаясь сдержать рвущийся из груди вопль отчаяния, но не сумела и выкрикнула:
– Они арестовали Йозефа!
– Что?!
Стоявший рядом с Хеленой полицейский нажал на рычаг.
Взбешенный Рамон со всего размаха ударил кулаком по стенке кабины, распахнул дверь, схватил Сурека за отвороты кителя и начал трясти:
– Что вы с ней сделали? Банда ублюдков!
Молодой полицейский бросился на помощь, но лейтенант жестом остановил его.
– Успокойтесь! – рявкнул он, глядя Рамону в глаза. – Я все объясню.
Рамон ослабил хватку.
– Следуйте за мной! – приказным тоном произнес Сурек, одергивая форму.
Они прошли за стойку и оказались в коридоре, ведущем в зал, где двое полицейских штемпелевали документы. Увидев Сурека, они поднялись и немедленно вышли. Сурек закрыл дверь и присел на край стола, указав Рамону на стул, но тот остался стоять.
– Вы что, действительно арестовали Йозефа?
– Арестовали.
– За что?
– Это внутреннее дело, вас оно не касается.
– Еще как касается! Я слишком давно имею дело с такими, как вы, и прекрасно знаю, что все решается в Москве, а вы только исполняете приказы.
– Единственные приказы, которые я исполняю, исходят от моего непосредственного руководства, а кто приказывает ему, мне неизвестно. Скажу одно: против Йозефа выдвинуты тяжкие обвинения, он в серьезной опасности. Вот почему его дочь раздумала уезжать.