Удивительные приключения Голема, ленивого пирата из Мирмунтии

– Ну что, кто тут феличек подзаработать желает? – громко спросил фермер.

– Мммя!.. Мммя!.. – Глем, как ученик на уроке, вытянул вверх руку. Он хотел сказать «Я! Я!», но рот был забит, и получилось то, что получилось. Потом он проглотил кашу и уже более внятно спросил. – А это… делать-то чего надобно?

– Огород мой по ночам надобно стеречь. А то, гляди ж ты, повадился кто-то тыквы таскать.

– Ну, это я смогу. Я на это согласный, – быстро закивал Глем.

– Ох, и не советую я тебе его брать, – покачал головой подошедший в это время хозяин гончарной мастерской, которому требовался новый месильщик вместо Глема. – Хуже работника я в жизни не видал!

– Так ведь огород охранять – работёнка не хитрая. Здесь больших умений не надобно! – ответил ему фермер.

– Так ведь и глину ногами в корыте месить – не шибко мудрёное занятие, – заметил гончар. – А этот лентяй что учудил? Упал вчера в корыто и заснул в нём! Да так и спал, пока глина на солнышке не засохла. И глину к сроку не замесил, и нам забота – из корыта этого недотёпу выдалбливать.

– Так ведь приморился я… Жарко днём было. А ночью холодно. Они ж меня только нынче утречком отковыряли! – пожаловался Глем. – Так круглые сутки и лежал как мумий.

– А и по сию пору бы лежал, да вот только нам корыто для работы надобно! Эх ты, Глем-голем! – усмехнулся гончар. И все засмеялись. Потому что големом называют человека из глины, и уж очень сильно это название походило на имя Глема. Отныне новое прозвище накрепко привязалось к лентяю, а потому и мы будем звать его так же.

Фермер очень долго раздумывал и сомневался. Однако же других работников в этот час в харчевне не было, а потому он всё же решился нанять Глема-Голема сторожем.

Глава

2. О том, как Голем бдительно охранял огород

Весь оставшийся день Голем проспал, а лишь только свечерело, отправился к фермеру сторожить огород. Он закутался в старый длинный плащ, вооружился увесистой сучковатой дубинкой и бродил в сумерках между тыквами до тех пор, пока не стемнело настолько, что он начал о них спотыкаться.

«Так я, пожалуй, воришек-то и не поймаю, – подумал Голем. – Они же не дураки! Они видят, что я хожу и охраняю, а потому притаились где-то и ждут удобного случая. А вот я лягу в борозду, притаюсь и слушать буду. А как только услышу какую возню – и вот он я, грозный сторож! Ага, попались, волки позорные*!»

(* В Мирмунтии за некоторые провинности человека могли привязать к столбу на главной площади «на позор», то есть на всеобщее обозрение. А вверху на специальной доске писали, за что его так наказали. И любой горожанин мог подойти и высказать нехорошему человеку всё, что о нём думает. Бывали случаи, даже щелбаны ставили, а то и «леща» могли дать. Такого вот человека и называли позорным. Но ни одного волка ни разу к этому столбу не привязывали, так что выражение «волки позорные» целиком на совести Голема).

Приняв такое мудрое решение, Голем завернулся в плащ, улёгся в борозду между тыквами и кустами ботвы и принялся слушать. Слушал он долго, минут пять или шесть. А затем заснул. Ночь выдалась тёплая, и потому Голем спал, вольготно развалившись, широко раскинув руки. Проснулся он от того, что ощутил в своей левой ладони какой-то небольшой, но очень увесистый предмет и непроизвольно – то есть, и не хотел, но так получилось – сжал кулак. Сразу же раздался противный визг. Предмет дёрнулся, но остался в руке, хотя и значительно полегчал. Голем сел в борозде и заморгал. Он чувствовал, что моргает, но и с закрытыми, и с открытыми глазами было одинаково темно: уж очень ночка выдалась непроглядная.

– Отдай, а? – вдруг прозвучал в темноте тонкий и хриплый голосок.

– А?! Что?! Кто?! – забормотал Голем, судорожно нашаривая свободной рукой куда-то задевавшуюся дубинку.

– Да я это, я, – раздался тихий стук об землю и неяркий, но всё же непривычный после темноты свет ненадолго ослепил Голема. Однако он быстро привык к свету и рассмотрел незваного гостя. Перед ним стоял очень маленький, чуть повыше колена, человечек с невероятно некрасивым, даже просто страшным лицом. Однако же одет он был весьма изысканно* (* – «изысканно» означает: «такую красоту ещё где-то поискать надо»): зелёный камзольчик, зелёный плащ и зелёная же широкополая шляпа. И всё в кружевах, блестящих украшениях. Стоял он в позе цапли, высоко подняв ногу в белоснежном чулочке и опираясь на резной посох, на верхушке которого перламутрово светился гладкий шарик размером с грецкий орех.

– Ты кто? – удивлённо вытаращил глаза Голем.

– Кто, кто… – проворчал незнакомец. – Лепрекон в пальто!

– Лепре… конь?

– Сам ты конь! Точнее, осёл! Отдай башмак!

– Какой такой башмак?

– Который ты у меня с ноги сорвал и в руке держишь!

Голем поднёс к лицу руку. В кулаке оказался зажат маленький деревянный башмачок, украшенный затейливой резьбой и сверкающими камушками. Да такой изящный, что хоть под стеклянный колпак ставь да за деньги показывай! Второй точно такой же красовался на ноге лепрекона.

– А как он у меня оказался? – вновь удивился Голем.

– Как, как… Я шёл мимо. Ты схватил меня за ногу, сдёрнул обувь.

– Где шёл?

– Где, где… Вот здесь, – лепрекон плавным жестом свободной руки махнул вдоль соседней борозды. Голем невольно посмотрел в том направлении и обнаружил… сорванную тыкву.

– А, понятно! – догадался он. – Ты, стало быть, стибрил на огороде тыкву и, когда катил её мимо, не заметил мою руку и наступил на неё. Так это ты воруешь тыквы?

– Не ворую, – с гордым видом отвернулся лепрекон. – Запасаюсь!

– Хм! Одно другому никогда не мешало! Так что сейчас доставлю тебя хозяину, пускай делает с тобой, что хочет. А он меня за это наградит, и я чего-нибудь вкусненького в харчевне куплю.

– Ладно! – как-то очень послушно вздохнул лепрекон. – Пошли к твоему хозяину. Давай башмак! Я же не могу босиком ходить!

– На! – Голем протянул было обувку лепрекону, но потом резко отдёрнул руку обратно.

– Э-э-э, что-то здесь не так! – Голем подозрительно прищурился. – Будь я на твоём месте, так давно бы уж вдали пятками сверкал. По всему получается так: то ли ты на самом деле босым по земле ходить не можешь, то ли башмак тебе этот уж больно дорог.

В этот раз Голем не ошибся. Все лепреконы очень страшненькие на лицо. Наверное, именно поэтому они очень серьёзно и заботливо относятся к своей одежде и обуви. Гардероб – гордость лепрекона, и потерять из него какой-нибудь предмет для этих человечков – всё равно как для солдата потерять знамя: позор на всю жизнь!

– Твоя взяла, – скорчил совсем уж кислую физиономию лепрекон. – Загадывай!

– Загадывать? Ну, хорошо. Зимой и летом одним цветом? Подсказываю: зелёным!

– Мой камзол это! – взвился человечек. – Слушай, ты не дури. Ты желание загадывай.