Угарит

– Безумие, безумие, – поцокал языком вельможа и протянул мне следующую порцию писанины – на сей раз это был почерк Бена. И я взялся за перевод.

«Тринадцать с половиной месяцев. Рынок перегрет, Мальки-Илу ничего не понимает и штампует новые таблички. Курс их на бирже к реальному серебру снижается, дают уже не более двух третей от номинала, и то неохотно. Цены выросли, а серебро в дефиците. Пытался объяснить про увеличение денежной массы и скорости оборота, но не смог. Он туп, как пробка, но украшений на его жирной шее заметно прибавилось.

С Кипра доносят, что мореходы собирают флот и готовятся к походу. Главное судно носит имя Шад-Гиббару. Пожалуй, не стоит мне сейчас туда ехать. Жюли – стервозная истеричка.

Убеждал его величество прекратить выпуск глиняных денег и срочно заняться укреплением обороны города в виду возможного нападения мореходов. Обещал подумать. Но если укреплять стены, как расплачиваться с поставщиками камня и подрядчиками? Предложил ему использовать вместо векселей настоящие храмовые сокровища, он меня выгнал.

Осьминоги на рынке стоят вдвое против прежнего. Абсурд! Народ ропщет, мне приходится ходить с охраной. Рыба на прежнем уровне – надо хотя бы засолить ее впрок в государственных масштабах, на случай осложнений политической обстановки. Министры посходили с ума, думают только о собственном кармане, царек меня теперь не станет слушать.

Хотя бы из глубин континента хорошие новости: нашли подходящий рынок в нескольких дневных переходах отсюда. Небольшое царство, где как раз недавно сменился властитель, и потому требуется большой запас пурпурных тканей – я понял так.

Как же всё сложно получается…»

– Пурпур, пурпур, – проговорил вельможа, – так и есть. Боги решили отнять пурпур от угаритян и передать его новым хозяевам – финикийцам. Всё просто. Говорят ли письмена о том, как избежать новой перемены? Чтобы пурпур не был отнят, да сохранят нас от этого боги, от городов Тира и Арвада?

– А вот у Библа можно бы и отнять, – добавил Иттобаал и по юлькиным глазам я увидел, до какой степени она была согласна с этой мыслью.

– У Библа можно, – согласился вельможа.

Но мне добавить к словам Бена было нечего, оставалось только переводить.

«Под стенами города – вражеское войско. Им не взять стен, укрепления слишком мощные. И запасов хватит надолго, скорее, осаждающие сами начнут страдать от голода и болезней.

Жюли, конечно, с ними. Сегодня мы даже говорили с ней – я со стены, она была внизу. Так и не смогла ничего мне объяснить: зачем она их привела? И она ли привела их – или, скорее, это они захватили ее с собой? Дура набитая.

Город может выстоять – но выстоит ли народ? Чернь бунтует. Они услышали, что на стороне врагов – Шад-Гиббару, который несет свободу, богатство и по пять-шесть девственниц всем, кто вступит в его войско.

Стража в Угарите хорошая. Пожалуй, ей удалось бы некоторое время держать осаду и одновременно удерживать чернь от бунта. Только жалование страже выдают теперь не серебром, а глиной. Царская или храмовая казна – вот куда они теперь смотрят.

Соленая рыба на рынке почти по цене осьминогов. Мяса нет вообще, осьминогов тоже. Хлеб вздорожал втрое-вчетверо.

Тесть Мальки-Илу объяснил: выплаты по векселям даже в половинном объеме были бы просто невозможны, городу придется объявить дефолт. Перед этим, разумеется, надо будет погасить векселя избранных лиц, в число которых он включает и меня. Предложил купить на рынке побольше «глиняного серебра», оно идет уже в половину номинала, чтобы получить из казны три четверти или даже четыре пятых номинала чистым серебром. Десятая часть от вырученной суммы – лично ему.

Спросил, не боится ли он гнева богов. Он ответил, что Единый его простит, как прощает всех, ведь теперь он служит Единому. Но чтобы вопросов не возникало и у народа, хорошо бы, чтобы город все-таки был сдан этим самым мореходам. С ними у него и Муталлу уже есть предварительная договоренность: нас не тронут за определенные услуги, плюс доля в прибыли. А векселя, разумеется, будут разбиты во время штурма…

Какие же они все идиоты! И я даже не знаю теперь, кто первым откроет врагу городские ворота: чернь, стража или знать.

Пожалуй, Жюли все-таки вовремя отсюда слиняла».

– Вот так и погиб славный город Угарит, – подвел я итог этой истории, едва закончив перевод, – его, похоже, никто не захотел защищать. Вы, кстати, не знаете, какова была судьба тех самых первых вестников, что приходили сюда прежде нас?

Никто мне не ответил. Они ждали, что я подскажу им, как им тут жить дальше – я надеялся разузнать у них, как нам отсюда выбраться. Встреча прошла со счетом ноль-ноль – иными словами, обе стороны обломались.

– Ну что же, прощайте, – торжественно и несколько неласково ответил я, и услышал в ответ:

– Да благословят тебя боги, чужеземец. Да благословит тебя Владычица, чужеземка. Да будет благо тебе и твоему господину, Иттобаал, сын Ишадада, посланец царя арвадского.

Мы вышли на улицу. Был ясный осенний день, с холодным морским ветром, и этот гомон чужого, ненужного нам города манил и отталкивал одновременно. Волшебников из нас не получилось, что теперь? Переквалифицироваться в управдомы?

– Морских поставок в этом году больше не будет, начинаются бури – объяснял своему спутнику какой-то прохожий купец, он говорил по-финикийски, но со странным каким-то выговором, гласные звучали немного не так, как в Арваде или в этом же самом Тире. Впрочем, тут что ни город, то свой акцент.

– Придется возвращаться посуху. Это пока еще доберемся!

– Оно и хорошо, если рассудить. Филистимляне поднимают голову. Почуяли слабину!

Филистимляне, надо же… снова знакомые названия – я поневоле прислушался к этому разговору.

– Ничего, до Дана нас проводит стража Хирама. А там уже и до дома недалеко!

– Это ты зовешь своим домом град Давида. А мне совсем в другую сторону! Шатры Галаадские…

– До града Давида? – изумленно воскликнул я, – откуда вы, чужеземцы?

Невежливо вмешиваться в разговор почтенных купцов, но это имя я пропустить не мог.

– Мир тебе, достойный человек – несколько раздраженно отозвался говоривший, напоминая мне об этикете, – город нашего господина, Евус, лежит далеко отсюда.