Угол атаки (Солдаты удачи - 7)

– А если кто сдохнет?
– недоверчиво спросил Ковшов.

– Вы?
– удивился Артист.

– Вы!

– Заодно и проверим.

– Уговорили, - кивнул Ковшов и оглядел нас не без некоторого злорадства.
– Только темп буду задавать я. А кто будет отставать, подгонять буду поджопниками. Годится?

А вот этого ему говорить не следовало.

Артист нехорошо ухмыльнулся.

– Годится, товарищ младший лейтенант!
– жизнерадостно заявил Муха.

– Смирно!
– скомандовал Ковшов, заметив приблизившегося к нам заместителя начальника лагеря.
– Товарищ подполковник, докладывает младший лейтенант Ковшов. Отделение резервистов занимается общефизической подготовкой.

Подполковнику было лет сорок. Крупный, затянутый в камуфляж, подобранный, как и все офицеры в этом учебно-тренировочном центре. Судя по жесткому лицу с давним, глубоко въевшимся в кожу загаром, небыструю свою карьеру он делал не в московских штабах.

– Вольно, - сказал он.
– Наметили программу?

– Так точно, - доложил Ковшов.
– Выходим на тридцатикилометровый кросс с полной выкладкой с зачетом времени.

– А не круто сразу-то?

– Они сами предложили.

– Ну, попробуйте.
– Подполковник оглядел нас критическим взглядом и неодобрительно покачал головой: - Вырядили вас! Хуже старья не нашлось? Переодеть. Во все новое. В то, в чем они пойдут на задание. Подогнать все как на парад. Скажи на складе: я приказал.

– Слушаюсь!
– вытянулся Ковшов.

– На какое задание?
– поинтересовался я.

– Узнаете. В свое время.

К проходной КПП, от которой начался наш марш-бросок, мы вернулись через три часа десять минут. В норму не уложились по не зависящим от нас причинам.

Возле КПП нас поджидал подполковник.

– Неплохо, - взглянув на часы, заметил он.
– Очень даже неплохо. Когда, по-твоему, они будут готовы?

– Хоть сегодня, - буркнул Ковшов, мокрый как мышь.

– Не горячишься?
– спросил подполковник.

– Да они перли, как лоси! Да еще, это...

– Ну-ну. Что это?

– "Что", "что"! Меня на себе волокли! Почти полпути!

– Не наговаривайте на себя, товарищ младший лейтенант, - мягко укорил его Муха.
– Всего каких-нибудь пять-шесть километров, было бы о чем говорить!

– Вот даже как. Значит, и верно, готовы. Очень хорошо. Но не сегодня, нет.
– Подполковник посмотрел на часы, немного подумал и заключил: Завтра. А пока получите что положено и можете отдыхать.

– Товарищ подполковник, а что нам положено?
– спросил Боцман.

И получил исчерпывающий ответ:

– Что положено, то и положено.

А положено нам было вот что:

Комплект тактического снаряжения "Выдра-ЗМ" - 5 штук.

Пистолет бесшумный самозарядный ПСС калибра 7,62 мм с четырьмя обоймами по шесть патронов в каждой - 5 штук.

Пистолет-пулемет АЕК-919К "Каштан" - 5 штук.

Патроны для "Каштана" - 4500 штук.

Бесшумная снайперская винтовка ВСС "Винторез" с оптическим прицелом ПСО-1 и ночным прицелом НСПУМ-3 - 1 штука.

Патроны для "Винтореза" - 60 штук.

Нож выживания "Оборотень-2" в комплекте с метательным ножом "Оса" и мини-ножом "Робинзон" - 5 штук.

Нож разведчика стреляющий НРС - 5 штук.

Самовзводный гранатомет РГ-6 с шестирядным барабаном револьверного типа - 3 штуки.

Ручной зенитно-ракетный комплекс "Игла" с определителем "свой - чужой" и ракетой со стартовым ускорителем - 2 штуки.

Светошумовые гранаты - 20 штук.

Ручные гранаты Ф-1 - 20 штук.

Радиостанция космической связи "Селена-5" - 1 штука.

Шифровальный прибор "Азимут" - 1 штука.

Бинокль ночной БН-2 - 3 штуки.

Взрывчатка пластиковая - 6 кг.

Радиовзрыватели - 20 штук.

И др.

– Мама ро'дная!
– только и сказал Артист.

На следующее утро я проснулся оттого, что кто-то тряс меня за плечо. Я открыл глаза и не сразу сообразил, где это я нахожусь. Потом понял. В офицерской казарме. Точнее, в комнате одноэтажного сборно-щитового дома вроде тех, что стоят в подмосковных пионерлагерях. Три десятка таких домов, покрашенных в веселенький зеленый цвет, тянулись шеренгой вдоль бетонной ограды среди мачтовых сосен. К ним вели посыпанные песком дорожки, это еще больше усиливало сходство с большим пионерским лагерем.

В комнате стояло десять железных коек, пять были пустые, на остальных дрыхли ребята. Снаружи пробивался свет раннего утра. Над моей койкой возвышался младший лейтенант Ковшов. Заметив, что я проснулся, он приложил палец к губам:

– Тихо.

– Подъем?
– спросил я.

– Нет. Оденься и выйди.

Он прошел к выходу, осторожно наступая на скрипучие половицы. Я взглянул на часы. Что за черт? Еще целых полчаса можно было поспать! После вчерашнего марш-броска все мышцы ныли, требовали хорошей разминки. Но с этим, похоже, придется погодить.

Ковшов ждал меня на крыльце, прохаживаясь от одних перилец к другим и бросая рассеянные взгляды окрест. Лагерь был пуст, чист, будто бы вымер. Ни единого движения у казарм, на плацу, у бетонных боксов с автомобилями и бронетехникой. Лишь вдалеке, возле будки КПП, солдаты из ночного караула мели дорожки.

Ковшов был чисто выбрит, подтянут и мрачен, как носорог.

– Мне нужно кое-что тебе рассказать, - сообщил он.
– Но сначала хочу спросить. Ты сказал вчера, что я офицер новой формации. Которая тебе непонятна. Что тебе непонятно?

– Охренел?!
– возмутился я.
– Ты меня поднял, чтобы спросить об этой фигне?

– Это не фигня. Я долго думал о смысле жизни...

– Как?!
– поразился я.

– А что?
– удивился Ковшов.

– Ничего. Не обращай внимания, я еще не проснулся. Значит, ты думал о смысле жизни. И что придумал?

– Возрождение России начнется с армии. Но сначала должна возродиться сама армия. Дух армии - железная дисциплина. Верность долгу. Офицерская честь. Офицерами всегда были лучшие люди России. Не так, скажешь?

До чего же приятно разговаривать на такие темы без двадцати шесть утра!

– В старой России офицерами были дворяне, - сказал я, с трудом подавляя зевок.
– Самая образованная часть общества, это верно. Но лучшая? Не уверен. А в советские времена в офицеры шли те, кто уже в восемнадцать лет высчитывал, какая у него будет пенсия по выслуге.

– Но ты же сам был офицером!

– Был, - согласился я.
– Потому что отец не мог меня кормить, пока я учусь в институте. Если бы мог, я стал бы физиком.