Угол атаки

– Да ты, Александр Николаевич, лукавый царедворец. Ну-ну, что за сценарий?

– Не думаю, что он для вас новость.

– И все-таки? Всегда интересно, как все видится со стороны. Чему ты усмехаешься?

– Странности этого занятия, - объяснил начальник управления. Политического прогнозирования как профессии. Особенно в наших, российских условиях. То, что сегодня кажется животрепещущим, завтра, возможно, будет восприниматься как анекдот. Иногда - смешной, чаще - не очень.

– Мы не в завтра живем, а в сегодня, - проговорил Экс, машинально отметив, что, если бы эту фразу он сказал по телевизору, пишущая братия ржала бы над ним целую неделю. А чего ржать? Нормальная фраза, всем понятная.

– Доживем до завтра, будем смеяться. А сегодня нам не до смеха.

– Это верно, - согласился Нифонтов.
– Сегодня нам не до смеха.

– Значит, моя отставка не была для тебя неожиданностью?
– вернул гость разговор в интересующее его русло.

– Она просчитывалась. Мои аналитики даже ожидали, что она произойдет раньше. Если бы потянули еще, ваше правительство рухнуло бы безвозвратно.

– А сейчас - возратно?

– Да, - кивнул Нифонтов.
– Вы успели произвести рокировку. По нашим расчетам, кабинет Кириенко должен был продержаться до Нового года. Но продержится меньше. Азиатский кризис. Он ударит по нашей экономике очень ощутимо.

– И что же дальше?

– Девальвация. Отказ платить по внешним долгам. После этого Кириенко отправляют в отставку и возвращаетесь вы. С принципиально новой программой. Которая есть хорошо забытая старая.

Экс внимательно посмотрел на Нифонтова. Неглупый мужик. Неглупый. И не из жополизов. Такого, пожалуй, нужно иметь в союзниках.

– Что же это за программа?
– спросил он.

– Возвращение к плановой экономике. Государственное регулирование. В разумных, естественно, пределах. Социализм с капиталистическим лицом.

– А вот многие считают, что возвращение к плановой экономике невозможно, - заметил Экс, испытующе разглядывая собеседника из-под нависших седых бровей.

– Но не вы, - живо возразил Нифонтов все в том же тоне непринужденной светской беседы.
– Вы рассуждаете так. Есть политические предпосылки: люди наигрались в демократию и жаждут порядка. Есть природные ресурсы. Есть смекалистые и трудолюбивые россияне, почувствовавшие вкус к свободному предпринимательству. Есть, наконец, образ врага: все эти олигархи и прихватизаторы, плодящие криминал. Осталось немного: освободиться от долгов Западу. И вперед. Вы убеждены, что это единственный для России путь.

Не дурак. Очень не дурак. И держится свободно. Даже слишком, пожалуй, свободно.

– Откуда тебе знать, как я рассуждаю?
– ворчливо спросил Экс.
– "Вы рассуждаете", "Вы убеждены". Чего это ты за меня думаешь?

Нифонтов усмехнулся:

– Так думаю не я. Так думают мои аналитики.

– А им кто дал право рассуждать за меня?

– Я задал им этот вопрос. Мне самому это было интересно.

– И что ответили? Нифонтов развел руками:

– Вы же знаете, какая нынче молодежь. Никаких авторитетов. Никакого уважения к старшим.

– Не увиливай, не увиливай!

– Они ответили так. Эти старые пердуны всегда думали за нас. "Россияне уверены", "Россияне считают", "Россияне думают". Они полагают, это дает им право думать за вас. Во всяком случае, строить предположения. И они, пожалуй, действительно имеют на это право. Не выпить ли нам за молодую Россию?

Гость повертел в руках фужер и поставил на стол.

– Аналитики у тебя хорошие, а коньяк говенный. Чем заканчивается их сценарий?

– Социальный взрыв. Диктатура. Гражданская война. Развал России. Экс нахмурился:

– И ты согласен с этим прогнозом?

– Нет. Я уверен, что обойдется без гражданской войны. А с остальным да, согласен. Мы окажемся отброшенными в девяносто первый год. И придется начинать все с нуля.

Тяжелое лицо гостя еще больше потяжелело.

– А ты, я смотрю, большой оптимист, - с хмурой иронией проговорил он.

– Я реалист, - возразил Нифонтов.
– Как и вы. Между нами только одна разница. Вы считаете, что народ - это стадо. А я думаю, что народ - это табун. Он вырвался из загона. И кнутом его назад уже не загнать. К счастью, это не единственный из возможных сценариев.

– Кто будет президентом по другим сценариям?

– Не вы.

Экс помолчал. Похоже, зря он сюда приехал. Этот генерал оказался не тем, за кого он его принимал.

Мужик, конечно, неглупый, но с гонором. И политик плохой. Хороший политик умеет не только просчитать ситуацию, но и прочувствовать ее. Не дипломат. Хоть и выглядит дипломатом. Или это просто игра в расчете на сильные козыри, которые есть у него на руках? Какие у него могут быть козыри? Да никаких. Они ему только кажутся сильными. В этой игре, как в преферансе, важно не то, что у тебя на руках. А то, что в прикупе. Нифонтов не знал прикупа. А Экс знал. И решил, что не стоит заниматься размазыванием каши по столу. Его привело сюда конкретное дело. К делу надо и переходить.

– Интересно с тобой разговаривать, Александр Николаевич, интересно, покивал он.
– Догадываешься, зачем я к тебе приехал?

– Будет лучше, если вы скажете сами. Не хочу уподобляться моим аналитикам и думать за вас.

– Скажу, - согласился гость.
– Ты меня знаешь, я человек прямой, хитрым дипломатиям не обучен. Поэтому я тебя прямо спрошу: ты приказал взорвать "Мрию"?

– Нет.

– Нет?
– переспросил Экс.

– Нет, - повторил Нифонтов.
– Ни я, ни мои люди приказа взорвать "Мрию" не отдавали,

– Что ты знаешь обо всем этом деле? Только не говори, что не знаешь ничего, - предупредил Экс возможные возражения.
– Президент поручил заняться этим твоему управлению. Он это сделал при мне, - добавил он, резонно рассудив, что у генерала не будет возможности проверить его слова.

Нифонтов подошел к письменному столу, бросил в интерком:

– Пригласите ко мне полковника Голубкова.
– Объяснил гостю: Начальник оперативного отдела. Он непосредственно занимается этой темой.

Через минуту в кабинете появился сухощавый штатский с седыми, коротко подстриженными волосами, с озабоченным лицом, в мешковатом темном костюме с немодным галстуком, похожий скорей на бухгалтера, но никак не на начальника оперативного отдела одной из самых секретных разведслужб России. Он остановился у двери, всем своим видом показывая, что не одобряет пьянку в служебном кабинете в рабочее время и ни под каким видом не намерен принимать в ней участия.

– Полковник Голубков, - представил его Нифонтов.
– Нашего гостя вы знаете. Проходите, полковник. Доложите, что у нас есть по "Фениксу".