Угол атаки

Вот оно. Вот этот Центр. Всплыл.

Всплыл!

УПСМ. "У" - управление, скорее всего. Управление чего? Чем? Не ГРУ структуру военной разведки Тимашук знал. Не ФСБ и не СВР. Федеральная служба контрразведки? Там не оперативный отдел, там управление. Главное управление охраны? Сомнительно. Служба безопасности президента? Тоже вряд ли.

УПСМ. Ладно, выяснится. Теперь выяснится.

"Но в настоящее время мы не поддерживаем с ними никаких отношений.

Все они являются профессионалами чрезвычайно высокого класса, в совершенстве владеют всеми видами огнестрельного и холодного оружия, боевой и гражданской техникой, исключительно эффективными приемами рукопашного боя, обладают навыками оперативной работы и т. д. Однако внутреннее духовное перерождение, происшедшее после увольнения из армии во всех фигурантах, а особенно в Пастухове, вынудило нас принять решение полностью отказаться от любых форм сотрудничества с вышеперечисленными лицами..."

Тимашук удивился. Как это отказались от сотрудничества из-за духовного перерождения? С каких это пор спецслужбы отказываются от сотрудничества из-за духовного перерождения? Духовное перерождение - это предательство. И отказ от сотрудничества имеет только одну форму. Известно какую. А они живы.

"Первой причиной является их непомерно возросшая алчность. Даже за участие в операциях, не связанных с риском для жизни, они требуют не меньше 50 тысяч ам. долларов на каждого, причем наличными и вперед..."

...Ух ты. Неслабо. Вот откуда у них "мерсы" и "мазератти". Ай да наемники. За такие бабки можно работать. Но получается, что это УПСМ платило? Наличными и вперед? Серьезная контора. Но и для нее оказалось накладно. Теперь понятно, что это за духовное перерождение.

"Второе. При выполнении поставленной перед ними задачи они проявляют далеко не всегда оправданную обстоятельствами жесткость, а порой и вовсе выходят за рамки закона..."

И снова какая-то ерунда. Спецслужбы на то и существуют, чтобы работать там, где нельзя действовать в рамках закона.

"Третье. Беспрекословно подчиняясь своему командиру Пастухову, они слишком часто игнорируют указания руководителей операции, достигая цели методами, которые им самим кажутся более оптимальными..."

Ну это на что-то похоже. Первый серьезный аргумент. Та самая неуправляемость. Из-за которой из "консерватории" отчисляли таких, как Пастухов.

"Четвертое. Несмотря на то что уже в течение довольно длительного времени Оперативный отдел УПСМ не привлекает их к сотрудничеству и, следовательно, никаких гонораров не выплачивает, все фигуранты, судя по всему, не испытывают недостатка в финансовых средствах, хотя только один из них, Пастухов, работает в построенном им столярном цехе. Возможно, они выполняют конфиденциальные поручения частных лиц или коммерческих структур, но нельзя исключать и их связи с крупным криминалитетом - связи если не существующей сейчас, то вполне вероятной в будущем.

Мне не было разъяснено, чем конкретно был продиктован запрос ССБ, поэтому я лишен возможности дать более подробные комментарии.

Начальник Оперативного

отдела УПСМ

полковник Голубков".

Тимашук нахмурился. Внимательно перечитал докладную. Еще больше нахмурился.

Липа какая-то. Туфта. Так докладные не пишут. Связь с криминалом. Она или есть, или ее нет. Вероятна в будущем - не разговор. Какая-то странная беллетристика.

"Операции группы отличались чрезвычайно высокой результативностью".

"Являются профессионалами чрезвычайно высокого класса".

"В совершенстве владеют".

"Исключительно эффективными".

И это пишет полковник спецслужбы? Начальник оперативного отдела этого УПСМ?

Полная туфта.

Но Центр - не туфта. УПСМ - это и есть Центр. Очень нешуточная контора. И главное - государственная. В этом нет ни малейших сомнений.

Что же происходит? Что за силы сошлись грозовыми тучами над затерянным в забайкальских пространствах аэродромом? И в кого долбанут молнии?

Раздался зуммер телефона спецсвязи. Лейтенант протянул Тимашуку трубку:

– Товарищ подполковник, Москва. Вас.- Почему не звонишь? недовольно спросил Г.

– Изучаю факс.

– Изучил?

– Так точно. Разрешите доложить соображения?

– Рядом есть люди?

– Есть.

– Пусть выйдут.

Тимашук жестом показал полковнику Тулину и связисту на дверь. Оба поспешно вышли.

– Излагай, - бросил Г.

– По-моему, это туфта.

– Почему так решил?

– Так докладные не пишут. Это не докладная, а рекламный проспект. Она в самом деле из ФСБ?

– Да.

– Значит, этот полковник Голубков полный мудак.

– Это ты мудак, - довольно мирно возразил Г.
– А он далеко не мудак. Ты сначала правильно сказал, а потом все испортил. Эта докладная подводка. Их выводили на одного террориста. И было это совсем недавно.

– Я знаю на кого, - сказал Тимашук, радуясь возможности исправить свой маленький, но досадный промах.
– Пилигрим. Он же Взрывник.

– От кого узнал?

– От них.

– Что еще узнал?

Тимашук помедлил с ответом. У него было что доложить. Хотя бы про пять "черных акул". Одно это дорогого стоило. Но он сдержался. Дураку половины работы не показывают. В армии - особенно. И хотя генерал Г. был очень даже не дурак, подполковник Тимашук рассудил, что правильней будет воздержаться от раздробления информации. Пирог должен быть целым. Тогда и видно, что это пирог, а не куча крошек.

– Про Центр - ничего, - отрапортовал он. И добавил, чтобы не выглядеть в глазах Г. совсем уж никчемным: - Пока.

– Слушай внимательно, - помолчав, проговорил Г.
– В этой туфте нам важно только одно. То, что твои головорезы работали на УПСМ. Уверен, что работают и сейчас. Часть, из которой их отправляли, - база нового антитеррористического центра. Командир там - генерал-майор Дьяков. В Чечне он был полковником, командовал спецназом. Они служили под его началом. А друг Дьякова - полковник Голубков. Тот самый. Начальник оперативного отдела УПСМ. Понял?

– Так точно.

– Есть и еще подтверждения. Косвенные. Дай доказательства. Мне нужны доказательства. Прямые, а не косвенные.

Тимашук приободрился. На это он мог ответить.

– Будет видеозапись их показаний, - доложил он.
– Устроит?

– Да. Только чтобы все точно. Конкретно. Без вариантов.

– Будет сделано. Разрешите вопрос? Что такое УПСМ?

– Я мог бы тебе сказать. Но не скажу. Это должны сказать они. Это должно быть на пленке. И я должен быть уверен, что они сказали это сами, а не с твоей подачи.

– Понял вас.

– Действуй, подполковник. Сейчас все зависит от тебя.

– Есть действовать, товарищ генерал армии.