Угроза вторжения
Шрифт:
Неприкасаемые
Срочно
Секретно
т. Гаврилову
Докладываю, что в 11.42 объект «Семен» покинул адрес. Неоднократно применяя приемы выявления наружного наблюдения, дошел до Тишинского рынка. Из телефона-автомата на углу М.Грузинской улицы сделал звонок.
Нам удалось зафиксировать шесть цифр номера:
224-07-9? и фамилию абонента — Белых либо Белков.
Купив в ларьке три бутылки коньяка, в 12.15 объект вернулся в адрес.
Срочно
Сов.
т. Гаврилову
По данным ЦОИ СБП РФ номера 224-07-?? зарезервированы за УФСБ РФ по Москве и Московской области.
Номер 224-07-95 принадлежит начальнику отдела «Б» полковнику Белову И.И.
Срочно
Подседерцеву
Арсений Яровой вышел на контакт с полковником ФСБ Беловым И.И. Предполагаю начало контригры со стороны Ярового в ответ на нашу операцию в Питере.
Срочно прими меры по Белову.
Подседерцев нажал кнопку селектора и вызвал зама.
— Записывай, Лев Степанович. — Он даже не предложил вошедшему сесть, некогда. — Сегодня же принимай в разработку Белова Игоря Ивановича, начальника отдела «Б» Московского управления. Круги вокруг него нарезай осторожно, мужик он ушлый.
— Обоснование? — поднял глаза от блокнота зам.
— Пусть будет «ДОП» [5] , если накопаешь обоснование. Сейчас в московской управе мода пошла — банки охранять, понял, на что намекаю? — Уже ни для кого не было секретом, что шеф только и ждет случая подставить «первого демократического кагэбэшника». Начальника Московского УФСК шеф хотел сожрать давно. И дело было не в личной антипатии к Бородатому.
5
Дело оперативной проверки.
Его протащила в кресло чужая команда, а с этим шеф смириться не мог. Нельзя отдавать один из ключевых постов в столице чужаку — это азы политического выживания. В милиции, — народ там простой, сложных интриг не переносит, — как только слетел с кресла мэра Москвы экономист-экспериментатор Гавриил Попов, так в одночасье и был сожран поставленный им во главе ГУВД инженер-теплоэнергетик, из демократов, само собой, с внешностью латентного гомосексуалиста. В последнее время все громче стали поговаривать, что Бородатый использует оперов для прикрытия одного из крупных банков, якобы и соглашение соответствующее между ними подписано. Подседерцев догадался, что это-шеф «сливает компромат», скандал будет великим, но его еще надо грамотно раздуть.
— Намек понял, — кивнул зам, тонко улыбнувшись. Он моментально оценил красоту хода Подседерцева: личная инициатива, идущая в русле политики шефа, ненаказуема.
— Меня интересует его связь с начальником службы безопасности МИКБ Арсением Яровым. Что это — оперативный контакт? Или Белов резервирует для себя теплое местечко на случай увольнения? Второе, опроси всех, кто с ним работал в восьмидесятых. Меня интересуют его взаимоотношения с сослуживцами, в частности, с Кириллом Алексеевичем Журавлевым. Главное, поддерживали ли они отношения после увольнения Журавлева. Остальное, как обычно. Тащи все дерьмо, потом разберемся.
— Записал.
Подседерцев смерил взглядом зама: как все люди небольшого росточка, тот был до вычурности тщателен в одежде.
— Кх-м. — Подседерцев
заставил себя удержаться от комментария по поводу нового костюма Льва Степановича. — И вот еще что, Лева. Передай мужикам, хватит полуночничать на работе. Не фиг демонстрировать трудовой энтузиазм. Не модно.— Так не успевают же, Борис Михайлович!
— Рональда Рейгана однажды упрекнули за то, что он работает не больше четырех часов в день. А он ответил, что хороший чиновник должен укладываться в шесть часов, а он — очень хороший.
— Артист он, — сделал кислую мину зам.
— Нет, Лева. В Голливуде он был председателем Комитета по антиамериканской деятельности. Это покруче нашего парткома будет. — Память у Подседерцева была цепкой. Порой он сам удивлялся, сколько незначительных фактиков хранилось в голове. Иногда сам не мог понять, как они туда попали.
— И там, значит, все, как у людей? А мы, дураки на них равняемся. — Зама явно одолевало желаний потрепаться.
Подседерцев махнул рукой, выгоняя его из кабинета.
Случайности исключены
Белов прислушался, на кухне Арсений, не теряя времени зря, плескал в рюмку коньяк.
— Мне бы так жить! — вздохнул Белов. Снял трубку и набрал номер отдела. Ответил Барышников.
— Так, старый, новости есть? — Белов перебросил пиджак Ярового из кресла на диван, сел, пристроив аппарат на подлокотнике.
— Да какие у нас новости? Сидим, бумажки перелистываем.
— Понятно. Я задерживаюсь. Еще на час-полтора минимум.
— Ясно. — По интонации было не понять, рад Барышников или нет. — Так, может, до утра отложим? Что совещаться на ночь глядя.
— Перебьетесь! Приеду, будем работать.
— Да, чуть не забыл! Дважды звонил Столетов. Вас спрашивал. Говорит, по срочному делу.
— Что ты сказал?
— Первый раз — что скоро будете. Второй — что, возможно, задержитесь. Да вы не волнуйтесь, он телефон оставил. Сказал, будет ждать звонка. — Барышников выдержал паузу. — Так, может, отложим до утра, Игорь Иванович?
Белов даже поперхнулся, так Барышников его уже давно не обыгрывал. Знал (на правах приближенного был посвящен во многое), что, услышав фамилию Столетова, Белов бросит все, даже намеченное совещание.
Белов с тоской посмотрел на дверь, за ней был длинный коридор, ведущий в кухню, где дожидался созревший для вербовки Яровой. Вдруг на кухне раздались грохот и звон разбившейся посуды. Потом гулко упало на пол что-то тяжелое.
«Клиент созрел», — понял Белов. И зло сплюнул.
— Не понял? — подал голос Барышников.
— Это я так…. Накладка вышла. Диктуй телефон. Через минуту, наскоро переговорив со Столетовым и согласовав место и время встречи, Белов вышел в прихожую.
Застегивая куртку, заглянул на кухню. Яровой громко храпел, свернувшись в клубок между опрокинутым столом и угловым диваном.
Глава двенадцатая. Зачем нужны друзья
Случайности исключены
Они познакомились еще в те годы, когда Столетов был районным прокурором, курирующим деятельность территориальных органов КГБ. Белов бегал к нему с постановлениями на арест и прочей ерундой, требующей визы прокуратуры. Как правило, Столетов особо не артачился, хотя многие дела были шиты белыми нитками.
Порой вдвоем до глубокого вечера колдовали над делами, в которых нарушений процессуальных норм было не меньше, чем грамматических ошибок. Время было лихое — конец семидесятых, вовсю шла война с диссидентурой и прочими пособниками вражеских разведок, а количество, как известно, никогда не дружит с качеством. Если бы не консультации Столетова, половину дел завернул бы даже безотказный в таких случаях советский суд.