Ухо, дыня, сто двадцать пять!
Шрифт:
— Шутки шутите, хозяюшка! Стыдно вам, — возмутилась женщина. — Вы что, собаку от гусыни отличить не можете?!
— Но ведь я посадила туда гусыню, — растерянно бормотала Малгожата, — это какое-то наваждение…
Но Космаля не стал ждать, что она скажет дальше, а одним прыжком выскочил из корзины. Он понимал, что сейчас самое время удирать, пока изумление Малгожаты не превратилось в злость.
«Ещё надаёт мне хорошенько, — решил он, — если я сейчас же не смоюсь».
Он мчался по рынку как сумасшедший. Проскальзывал в ногах у прохожих, пролезал под телегами. А тут Малгожата, оправившись от
Он уже порядком устал, когда сумел наконец укрыться за кучей капусты и с облегчением подумал, что ушёл от этой ужасной погони. Но тут какой-то мальчишка увидел его и стал кричать:
— Вот это, наверно, тот самый пёс! У нас в городе такого не было! Уши длинные! А лапы короткие! Ловите его! — И он бросил в Космалю камнем.
— Ах ты, скверный мальчишка! — пролаял Космаля. — Как ты смеешь обижать такую маленькую собаку, как я. Я ведь тебе ничего не сделал!
Но мальчишка нагнулся за другим камнем. Надо было удирать.
«Взберусь-ка я быстро на эту гору капусты и перескочу на ту сторону! — решил Космаля. — Так они потеряют мой след».
Как только мог быстрее, он вскарабкался на самый верх, но тут одна из головок капусты сдвинулась, за ней повалились другие, и Яцек, будто с лавиной, покатился куда-то вниз. Твёрдые головки белой и красной капусты били его по бокам, по голове, а он, свернувшись в клубок, катился и катился, почти потеряв сознание.
И тут произошло неожиданное. Космаля думал, что упадёт на камни, на твёрдые камни и здорово расшибётся, но случилось иначе. Вдруг он услышал странный треск и почувствовал себя так, словно упал в воду, во всяком случае, во что-то мокрое. Тут же раздался женский крик:
— Ах, ах! Все яйца разбились!
Космаля осторожно открыл один глаз. Другой он открыть не мог, так как тот был залеплен какой-то густой массой. Сомнений не было: он попал в корзину с яйцами, которые к тому же все побились! Он лежал в самой середине.
— Ах ты, подлый пёс! — причитала женщина. — Что ты наделал! Весь товар угробил! Какое несчастье!
— Очень извиняюсь, — хотел сказать Космаля, ему было ужасно не по себе. Он хотел ещё объяснить, что всё происшедшее — чистая случайность и что он вовсе не пёс.
— Мамочка! — прозвучал рядом детский голосок. — Слышишь, как этот пёсик скулит? Не кричи на него, он, наверно, не виноват, ведь он свалился вместе с капустой!
— Но видишь, что он натворил! — продолжала возмущаться женщина.
— Он не виноват, — упорно повторил тот же голос. — Посмотри, какой он маленький. И какой смешной. А какая у него милая, испуганная мордочка.
— Вот ещё! У меня милая мордочка! — буркнул Космаля. Но он не был зол, просто чувствовал себя как-то странно. Никто ещё ему не говорил, что он милый. В самом деле.
Наконец ему как-то удалось лапой протереть другой глаз и глянуть в сторону, откуда доносился детский голос. Он убедился, что хозяином голоса был маленький, очень симпатичный мальчик со светлыми торчащими волосами и вздёрнутым носом со множеством веснушек.
— Мама, — приставал мальчик, — мама, может, он ничей, пусть он у нас останется, ладно?
— Вот ещё, — Космаля снова
приготовился удирать, — кто меня ни увидит, тут же хочет, чтобы я у него остался. Но парнишка, кажется, хороший. Защищает меня перед мамой. Не то, что другие, которые сразу швыряются камнями… Ой, ой! Я-то ведь тоже швырялся…Ему стало стыдно и грустно, он вспомнил жёлтого пса Продавца Шаров и многих других псов и котов, в которых бросал камнями, гонял их, бил, таскал за хвосты и за уши. Да что говорить, всё это было довольно-таки скверно…
— Мама, — повторял мальчик, — мама, за те яйца, что разбились, я тебе отдам деньги, а пёсик пусть останется у нас.
— Что ты мне отдашь? — ворчала женщина. — С каких доходов?
— А заработаю и буду понемногу отдавать. Вот увидишь!
«Хороший ты парнишка, — подумал Космаля. — Только, братец, мне всё равно придётся удирать, ведь я хочу вернуться домой. А как удеру, тогда и заработки твои — пустое дело».
Тут ему стало жаль паренька. Да и мать его пострадала: яйца-то побились.
«Вот ведь как случилось, — удивился Космаля. — Первый раз в жизни я кого-то пожалел».
Женщина тем временем ворчала:
— Ну ладно, ладно, как хочешь, пусть он у нас останется. Всё равно убыток мне никто не возместит.
— Мама, я возьму его домой и умою! — обрадовался мальчик.
— Конечно, надо его вымыть, а то вымазан в желтках, как бог знает кто. Только как его взять? Ведь он весь мокрый.
Наконец Космаля был завёрнут в какой-то фартук и уложен в корзинку.
«Опять корзинка, — подумал он. — А честно говоря, даже интересно: мне ещё никогда не приходилось плавать в яичнице».
Мальчик тем временем говорил, обращаясь к Космале:
— Погоди, пёсик, хороший ты мой, сейчас будешь чистый, устрою тебе удобную постельку.
В доме, маленьком, но очень милом, их встретила старушка.
— Кого ты опять принёс, Юзек?
— Пёсика, бабуля! Посмотри, какой хороший!
— Да уж где там хороший, он и на пса-то не похож, — испугалась бабушка.
Но после купания оказалось, что жёлтая такса действительно очень недурна, и даже бабушка похвалила:
— Глаза-то какие умные.
«Ну наконец хоть кто-то меня оценил», — утешился Космаля и стал вежливо вилять хвостом.
— Теперь, Юзек, оставь пёсика, пусть себе спит, — решила бабушка, — а ты садись за уроки. На завтра ведь ещё ничего не приготовил?
Итак, Космаля был помещён в углу комнаты на удобной подстилке, а Юзек засел за уроки.
«Пожалуй, я вздремну, а то устал от всех этих приключений», — подумал Яцек, улёгся поудобнее и уснул.
Неизвестно, как долго он спал, только разбудили его тяжёлые вздохи. Это вздыхал Юзек. Он сидел над раскрытой тетрадкой и даже немного всхлипывал.
— Что с тобой, Юзек? — всполошилась бабушка, которая как раз вошла в комнату. — Чего ты плачешь?
— Не могу решить задачку! — разревелся
Юзек. — Всё решаю и решаю, а она не решается. Влепят мне завтра двойку.
— Такую трудную задачку задали? — посочувствовала бабушка.
— Ясно, трудную, ужасно трудную, — Юзек шмыгнул носом. — Она, наверно, для четвёртого класса, а не для третьего.
«Фи! Да он только в третьем! — подумал Космаля. — Задачка, наверно, пустячная. Я бы её сразу решил».