«Уходцы» в документах, воспоминаниях и рассуждениях. Досадная страничка из истории Уральского казачьего войска и государства Российского
Шрифт:
Сначала проект НВП был приготовлен в Оренбургском военном округе, к которому относилось УКВ. В 1872 году этот проект был представлен на рассмотрение в Петербург, где он был забракован как недостаточно радикальный. В том же году была создана комиссия для корректировки нового военного положения для Уральского казачьего войска, которая работала под непосредственным руководством Главного управления иррегулярных войск, занимавшегося казачьими войсками. Военное министерство, наказной атаман УКВ, оренбургский генерал-губернатор и уральская войсковая канцелярия более года совещались по этому вопросу.
После двух лет переписываний и обсуждений проект нового положения был готов, подписан царём 9 марта 1874 года и напечатан в «УВВ» в мае 1874 года. Положение было длинное, поэтому печатали его в нескольких номерах газеты. Таким образом, можно сказать, что правительство
Нет никаких свидетельств того, что на тот момент у казаков были антиправительственные настроения или что они планировали саботировать решения правительства. УКВ было первым войском, в котором вводилось новое военное положение. После УКВ было новое военное положение в Донском казачьем войске, его начали вводить в конце 1874 – начале 1875 годов. Вполне возможно, что, помня о всех предыдущих законах, когда-либо вводившихся в войске, в УКВ с самого начала настороженно отнеслись к будущему закону. Имея многосотлетнюю историю самоуправления, казаки были группой людей, самостоятельно мыслящих, а также привыкших заинтересованно и ответственно относиться к общественным и личным интересам, поэтому неудивительно, что НВП они и прочитали, и обсудили. И, надо полагать, не раз. Скорее всего (и даже наверняка!), не каждый казак задумывался над этим документом, но нет сомнений, что многие казаки прочитали его с интересом. И рассматривали они этот закон не только с государственных позиций, но и с точки зрения рядового казака, который несёт всё бремя налогов и службы.
Комиссия же подошла к делу исключительно с точки зрения функциональности казачьего войска, которая, по мнению военного командования, нуждалась в улучшении. И действительно, система наёмки, существовавшая в УКВ и ставшая краеугольным камнем реформы, не соответствовала многим государственным задачам.
Наёмка сформировалась за несколько столетий существования УКВ и была одним из его основополагающих административных и финансовых аспектов. Кстати, уральские казаки не сами выдумали этот принцип. Ещё в Московской Руси призывали на военную службу «охочих и вольных людей» подобным способом, но в УКВ это было развито в комплексную систему финансово-служебных отношений, а если ещё проще – в систему набора добровольцев на военную службу. Эта система хорошо описана в книге «Столетие Военного министерства. 1802–1902. Воинская повинность казачьих войск» под редакцией А. И. Никольского. В диссертации С. В. Колычева тоже дано хорошее, но более компактное описание этого явления.
Когда УКВ получало разнарядку от государства на поставку полков для военной службы, в действие вступал демократический механизм. Круг решал, сколько будут получать служащие в полку казаки. Если полк набирался на внутреннюю службу, цена была одна. Когда полк набирали на войну, цена была намного выше. Потом цену подмоги делили на душу взрослого мужского населения и каждый казак платил налог в войсковую казну, из которого и должна была платиться подмога. Потом объявлялся набор и добровольцы записывались на службу и получали подмогу из войсковой казны. Эта система набора военнослужащих вполне устраивала УКВ, но не устраивала государство. Чем же наёмка не угодила правительству?
А вот чем…
Во-первых, она не соответствовала современной идее всеобщей мобилизации. Дело в том, что на протяжении уже долгого времени в казачьих войсках существовало как бы две социальные группы, одна из которых и вызывалась служить…
Наёмка как стройная и комплексная система служебно-экономических отношений в войске сформировалась как минимум за 200 лет до событий 1870-х. В начале XVIII века она была уже хорошо развита. Наверняка для наёмки были объективные причины, экономические и военные. Сборник «Столетие Военного министерства» придерживается теории Ю. Костенко, который считал, что с течением времени угроза набегов со стороны киргизов уменьшилась настолько, что защиту границ можно было обеспечить уже меньшим количеством казаков и не было нужды всем казакам всегда быть готовыми к службе.
Аналогичный процесс происходил и на других границах; в казачьих войсках с веками начали формироваться группы постоянно служащих и не служащих казаков, что нарушало общинный принцип всеобщей службы, с которого начиналось казачество. Казак, который уходил на военную службу, не мог заниматься хозяйством и пользоваться войсковыми угодьями. Чтобы возместить убытки служащему казаку, войско выплачивало ему компенсацию на время службы. Так сформировалась наёмка.
Сначала все казаки по очереди уходили служить, а значит все
казаки по очереди получали подмогу от войска. С течением времени этот процесс расслоения лишь усиливался и начали формироваться группы казаков, никогда не ходивших служить. Например, в войске Донском, в котором служба была в теории обязательной для всех, к 1871 году было «более 6000 молодых казаков, не бывших вовсе на действительной службе, между тем как другие казаки оставались на службе по 5, 6 и 7 лет» («Столетие Военного министерства», стр. 115). Именно это явление и не вписывалось в идею всеобщей мобилизации.Всё это в какой-то степени относилось и к УКВ, но процесс развития наёмки в УКВ оказался своеобразным, отличающимся от других войск. Своеобразие Уральского казачьего войска состояло в его необыкновенно развитой общинности и демократичности, которые препятствовали развитию классовой или профессиональной сегрегации, а общинные начала, в свою очередь, сформировались в своеобразной экономической обстановке – почти полной зависимости войска от рыбной ловли и реки Урала (или Яика).
В то время как в других войсках начиналось дробление на станичное землевладение вместо войскового, в УКВ вся экономика оставалась войсковой, потому что главного кормильца войска, реку Урал, нельзя было разделить на участки. В результате «в Уральском же войске, при господстве общиннаго хозяйства, экономическое неравенство (…) меньше, чем где бы то ни было», – признаёт А. И. Никольский (стр. 231), а потому и фонд, из которого нанимали новый набор казаков, тоже был войсковым, и сам процесс найма рекрутов в казачий полк был делом всей общины, и, как следствие такой общинности, процент неслуживших казаков был очень невысоким по сравнению с другими казачьими войсками: всего 8 %.
Как мы видим, УКВ имело очень высокий процент обученного военного персонала. Хотя нельзя не признать, что процесс экономического расслоения войскового населения происходил и в УКВ. Новые поколения финансово зависимых казаков вызывались на добровольную военную службу, или, как Валериан Правдухин написал в своём романе (4 гл.): «Каждую осень беднота отправляется пешком в Уральск торговать собою».
Так как все казаки скидывались в котёл, то получалось, что в самом начале, когда наёмка лишь была введена в войске, 30–50 уральских казаков как бы покупали услуги одного из своих товарищей на время службы. Со временем, в связи с увеличением требований государства к снаряжению полков, соотношение плативших и воевавших могло измениться чуть ли не один к одному (см. приложение к этой главе). Бывали ситуации в истории УКВ, когда снаряжали на службу чуть ли не половину взрослого населения. В такой ситуации наёмка уже не могла предоставить всех финансовых выгод и начинала способствовать разорению войска. В XIX веке таких моментов было несколько, поэтому к концу XIX века финансовое положение УКВ было незавидным. События 1874–1878 годов также наложили свой недобрый отпечаток.
Первая попытка отменить наёмку была сделана в 1748 году, тогда только на бумаге, потому что проект реформы не был подписан императрицей Елизаветой Петровной. Вторая произошла в 1765 году. Отменили наёмку указом, однако казаки указ проигнорировали и все попытки правительства внедрить его не увенчались успехом, несмотря на репрессии. Следующая попытка отменить наёмку произошла в 1803 году, и тоже неудачно. После двух лет наёмку вернули. Прошло ещё 70 лет всевозможных реформ, умаляющих демократические начала в войске и внедряющих принципы административной отчётности и субординации, прежде чем государство подошло к искоренению наёмки вплотную.
А помимо наёмки, были и другие важные для регулярной армии аспекты, которые нужно было адресовать и усовершенствовать, например дисциплина.
Как вольнонаёмные, казаки относились к службе более либерально, чем среднестатистический солдат. В войсковой газете нередко упоминаются случаи безответственности казаков во время службы, особенно по окончании службы и возвращении из действующей армии домой: то ружьё продадут и деньги пропьют, то коня, то обмундирование. А то на смотр заявятся без коня или ружья. В газете за 1873 год есть пример, когда урядник по пути домой с войны (то есть ещё не закончивший срок своей службы, хотя уже и отвоевавший) продал своё ружьё («УВВ», 1873, № 49, стр. 2). В каких-то ситуациях казаки были более ответственны на службе и более храбры на поле боя, чем другие военнослужащие, и за боевые доблести их хвалили и награждали. Но либеральное отношение казаков к своему обмундированию, вооружению и службе в целом (например, самовольные отлучки), желание покрасоваться молодечеством и удалью (не всегда уместное) – такого рода недостатки были нетерпимы, и государство задалось целью улучшить дисциплину в казачьих войсках.