Уходя – оглянись

— Будьте как дома, чего стесняться? — Я бросила кейс на рабочий стол в кухне. Джордж по-хозяйски развалился на стуле и пристроил ноги на мой обеденный столик. И, если глаза мне не изменяют, прихлебывает чай из моей кружки.

— Я всегда знал, что вы гостеприимны. — Его свойская улыбка подстегнула мой пульс, несмотря на хваленый аутотренинг. — Полдня обсуждали метод искусственного осеменения, даже в горле пересохло. Но в моем холодильнике пусто, вот и заглянул к вам на огонек. Пока смог найти только чай.

— Ах, простите, — усмехнулась я нарочито покаянно. — Как-то не догадалась, что мне полагается поддерживать бар в готовности, вдруг вам вздумается нагрянуть ко мне с визитом?

— Ничего, скоро свыкнетесь с сельскими обычаями, — ободрил он, словно не замечая моего ехидства. — Всегда полезно запастись пивом и парой бутылок вина. Как знать, может, кто и навестит.

— Само собой. Взламывать чужие жилища тоже местный обычай?

— Я не взламывал. Воспользовался ключом.

— Знаете, как ни забавно, но я прекрасно помню, что утром, уезжая на работу, заперла дверь.

— Ну да. Очень разумно. У меня есть запасной. Сосед всегда готов прийти на помощь, если ваш комплект где-то затерялся.

— Я всегда аккуратна со своими ключами.

— У меня впечатление, что и все остальное не ускользает от вашего внимания.

— С такими привычками легче идти по жизни.

Я опустилась на стул по другую сторону стола и усталым жестом заправила пряди волос за уши.

— Вымотались?

— В некотором роде. Хотя Саффрон и пыталась меня развлечь, чуть не до рассвета восклицала о своих грядущих восторгах на пикнике. Спасибо за прекрасную идею! — Я подколола Джорджа, и он приподнял кружку, выражая признательность. Ваше, мол, здоровье.

— Чем смогу, помогу. Прошу прощения, если Саффрон теперь в улете, но это был экспромт с моей стороны. До лучшего варианта я просто не додумался.

— Реалити-шоу а-ля «Эдвардианская эпоха»? Весьма недалекие изыски, даже неловко за вас!

— Все же лучше для вас, чем мотаться в Лондон, правда?

— Допустим.

Мне пришло в голову, что неплохо вот так являться домой после трудового дня и находить в своей кухне внимательного собеседника, но я решительно отбросила эти мысли.

— Вы обязались помочь! Вот и грузите на себя ответственность за эту кутерьму. Если бы не вы, я отделалась бы парой коктейлей в баре с мужским стриптизом.

Джордж сцепил ладони в замок на затылке и подавил усмешку.

— Так вы к этому и стремились?

— Не напрягайтесь, мне без разницы, но ужас, по крайней мере, закончился бы гораздо скорее. Мне уже заранее не по себе от этого пикника. Ненавижу подобные сборища.

— Неужели?

Мне они не по нутру, я не вписываюсь никогда и нигде.

— Друзья Саффрон всегда считали меня чудачкой, — угрюмо поведала я. — Мне с ними совершенно не о чем говорить. Не достучаться. Что ж, всего один уик-энд, и Саффрон утешится на десять лет вперед. Вот только набросаю план.

— Я не прочь помочь вам и в этом. Предлагаю заняться эскизами в пабе.

— Я пока — не знаю.

— Да ладно, это всего лишь моя мелкая лепта в фундамент грандиозного мероприятия, которое вам впервые предстоит организовать, — подольстился он. — Это же не свидание, поэтому не стоит бояться, что я обернусь вурдалаком, если вы так страшитесь! Воспринимайте мое приглашение как галантный ответ на ваше чаепитие. И вечер такой чудесный.

Ни к чему притворяться, и впрямь захотелось выйти погулять.

— Ладно. Дайте мне пять минут, я переоденусь.

Я вернулась в кухню, на ходу надевая кардиган поверх синей футболки. Брови Джорджа резко поползли вверх при виде сизовато-мятного цвета юбчонки, едва достававшей до колен. Он поднялся с места и обозрел мои ноги, не скрывая восхищения:

— Мило выглядите. Впервые вижу ваши ножки.

Я застенчиво поддернула рукава, мысленно приказывая себе не краснеть. Глупо!

— Я всегда ношу на работе брюки.

— Теперь понимаю почему. Ваши коллеги отвлекались бы от дела.

Джордж распахнул передо мной дверь.

— Вчера вечером Роули вряд ли ощущал себя клиентом.

— Конечно нет. — Я заперла дверь и сунула ключ в барсетку. Какой смысл запираться на замок, если каждый Том, Дик и Джордж имеет к нему отмычку? Но трудно с ходу отказаться от лондонских замашек. Я глянула на Джорджа снизу вверх. — Он в курсе, что Саффрон выходит замуж, не так ли?

— Трудно остаться в неведении после вчерашних дискуссий о свадьбе.

— Вот только он как будто запал на нее. Саффрон очень миловидна, может восхищать, если пожелает, но ей никогда не приходилось думать о других, только о себе любимой. Мне не хочется, чтобы ему впоследствии было больно.

— Вы беспокоитесь о Роули или о том, что пострадает ваш клиент?

— И о том и о другом.

— Не стоит. Роули явно очарован вашей сестрой, но почтет за удовольствие восхищаться ею издали. У этого чудака старомодные представления о джентльменстве, он никогда не посмеет печалить вас несбывшимися надеждами.

Меня, конечно, удивляло, что Саффрон не заинтересовалась Джорджем, хотя какой ей от него прок, ее не цепляет чувство юмора. Да и нужно ли чувство юмора фигуристой сирене, платиновой блондинке с изумрудными глазами?

Саффрон расцветала от необременительного обожания Роули, роль небожительницы — ее конек. Джордж поддразнивал и льстил, но, очевидно, вполне ровно дышал к ней.

Я очень старалась не радоваться по этому поводу.

«Поддержи марку Уэллерби» — нормальное название для традиционного деревенского паба. Балки под низким потолком, прочная мебель плотницкой работы и для полного счастья ни «одноруких бандитов», ни музыкальных автоматов.

Я нашла незанятый угловой столик и, пока Джордж отошел к бару, достала свое оружие — блокнот и ручку. Собирая картонные тарелки в аккуратную пирамиду, я наблюдала за Джорджем сквозь опущенные ресницы. Я видела, как он склонился к пожилому мужчине у стойки бара. Внимательно выслушал, кивнул, затем улыбнулся — и у меня как-то странно засосало под ложечкой.

«Голод», — уверенно определила я. Надо надеяться, Джордж принесет орешков.

Он догадался. Я на лету закогтила пакетик, когда он бросил его на столик, и надорвала упаковку.