Уильям и Кейт. Love story

К сожалению, Уильям обречен на внимание из-за своего положения и происхождения. И это же положение и происхождение подготовили его к дальнейшим испытаниям. Первое, что усваивают ученики Итона, — это как раз уверенность в себе, если не сказать чрезмерная самоуверенность, и будущий король не был исключением.

Одна аристократическая леди, о романтических связях с Уильямом которой пресса также одно время говорила без всяких на то оснований, призналась мне, что в подростковом возрасте принц отличался «бегающими глазами». Он, например, делал вид, что полностью поглощен разговором с одной девочкой, а сам в это время осматривал помещение в поисках подходящих «звездочек». В среде любящих развлечения подростков, не знавших меры в поисках удовольствий и переходивших с одной вечеринки на другую, принц считался вполне своим. Он и сам понимал, что обладает притягательной силой, и, как сказала та же информантка, часто заговаривал с самой красивой девушкой, если ему подворачивалась такая возможность. В Итоне его часто можно было увидеть на кухнях, с бутылкой пива в руке и в окружении красивых девиц, в восхищении ловящих каждое его слово. Они никак не могли насмотреться на него, и это ему нравилось.

До встречи с Кейт все его знакомые неизменно попадали в одну и ту же категорию: голубоглазые блондинки, высокие, стройные, с длинными ногами, из богатых семей и с двойными, а то и тройными фамилиями. Пусть они и не могли дать ему прочных отношений и глубоких чувств, но с ними было весело, они были из его круга, «правильного происхождения», и они прекрасно это понимали.

В 1999 году в круизе по греческим островам его сопровождал целый гарем девушек, подходящих под это описание. Среди них были Эмилия Д’Эрланжер, случайное поступление которой в Сент-Эндрюс на тот же курс, куда поступил и Уильям, породило очередные слухи в прессе; Арабелла Масгрейв, дочь управляющего поло-клуба Сайренстер-Парк; Давина Дакворт-Чад, сестра королевского конюшего Джеймса и дочь бывшего графского шерифа Норфолка, где у него находится поместье в 2000 акров [7] ; а также леди Кэтрин Говард, дочь герцога Саффолка. Среди других девушек, на которых падал глаз Уильяма, были Эмма Паркер-Боулз, племянница Камиллы; дочь бывшего политического деятеля Джонатана Айткена, Виктория, и Александра Нэтчбулл.

7

Примерно 810 гектаров. — Примеч. ред.

И было вовсе не совпадением, что Александра приходилась прапраправнучкой графу Маунтбаттену и внучатой племянницей Аманде Нэтчбулл, которую Маунтбаттен некогда надеялся выдать замуж за Чарльза. Ее семейство на протяжении нескольких поколений поддерживало связи с королевским семейством, и принцесса Диана была крестной матерью Александры. Неудивительно, что среди широкого, хотя и не отличавшегося разнообразием круга знакомых девушек Уильяма она чувствовала себя как рыба в воде. Некоторые сплетни, понятно, были совершенно не связаны с реальностью. Когда Уильяму было восемнадцать лет, в прессе разошлись слухи о том, что у него роман по электронной переписке с американской поп-певицей Бритни Спирс. На публике все эти заявления отвергались как нелепые; самому же Уильяму они наверняка казались забавными и даже льстили его самолюбию.

Так что к тому времени, когда Уильям готовился погрузиться в студенческую жизнь, наслаждаясь возросшей свободой (какой бы ограниченной она ни была на самом деле), он прекрасно знал о своей власти над женским полом. Но, как сообщила мне еще одна титулованная особа, с которой его также сватала пресса, в равной мере он уже успел устать от девушек, считавшихся его традиционным «типом». Она сказала: «Его привлекали более рискованные девушки, ему нравится преодолевать препятствия. Но большинство аристократок, с которыми его связывали, доставляли ему немало проблем. Очень интересно, что он остановил свой выбор на обычной представительнице среднего класса. Это потому, что у нее нет обычного багажа титулованных девушек, то есть проблем с анорексией, наркотиками, выпивкой. Ему все это не нравилось». С другой стороны, Уильям, как сообщил тот же источник, «остановился» на Кейт, желая сам преодолеть некоторые свои проблемы.

Несмотря на то что до Сент-Эндрюса Уильяма часто связывали с различными девушками, в университете, похоже, подходящих претенденток поначалу не нашлось. В интервью на свой двадцать первый день рождения Уильям утверждал, что у него нет постоянной подружки, но что, если подходящая кандидатура найдется — он не преминет воспользоваться этой возможностью. Как и его отец, Уильям понимал, как сложно придется девушке, на которую падет выбор принца. «По поводу каждой девушки, с которой я знакомился, было очень много слухов, и это меня немного раздражает, потому что это и для девушек большое расстройство, — говорил принц. — Все эти бедные девушки, с которыми я только несколько раз встречался или фотографировался, неожиданно оказываются в центре внимания, их родителям постоянно звонят и так далее. Мне кажется, это немного нечестно по отношению к ним. Я-то к этому привык, потому что со мной такое уже часто случалось. Но для них это трудно, и мне это не нравится».

Как всегда, соблюдая осторожность, он старался не называть конкретных имен: «У меня нет постоянной подружки. Если мне действительно нравится девушка и если она отвечает мне вниманием, то спрашиваю, не хочет ли она погулять. Но в то же время я не хочу ставить их в неловкое положение, потому что, во-первых, они не всегда понимают, что означает знакомство со мной, а во-вторых, они не представляют, какой поднимется шум, если кто-то назовет их моими подругами».

Эти комментарии свидетельствуют о настороженном отношении к незнакомцам, которому его, вероятно, научила мать. В этом отношении наставительная речь Чарльза перед отправлением своего сына в Сент-Эндрюсский университет была скорее формальностью, чем необходимостью. Тем не менее осторожность никогда не помешает, и первый год обучения в Сент-Эндрюсе Уильяма явился образцом королевской сдержанности и благоразумия. А эти качества не слишком способствуют веселью и развлечениям.

Университетские обычаи, несомненно, показались ему разительным контрастом к привычному распорядку дня. Как бы Уильям ни утверждал, что он готовится к новому образу жизни в «непринужденной обстановке», ему приходилось ко всему привыкать заново. Несмотря на то что во время своего «промежуточного года» он заявлял о приверженности равноправию и простому образу жизни, останавливаясь в любой из королевских резиденций, он наслаждался всем королевским комфортом. В Балморале, в Хайгроуве, Букингемском дворце, Виндзорском замке, Сандрингхэме или Кларенс-Хаузе Уильяма окружали безупречный порядок и роскошь. Просыпался он обычно в 7:30, и в спальню к нему входил лакей, оставляя на столике поднос с кофе и печеньем. Уильям предпочитал по утрам кофе без сахара. Затем лакей включал радио, обычно настроенное на Четвертый канал ВВС, чтобы принц мог узнать последние новости. И лакей же отдергивал занавески, чтобы в спальню проникли лучи утреннего солнца.

Затем Уильям быстро вставал, брился, принимал душ и выполнял зарядку канадских ВВС — одиннадцать минут отжиманий, упражнений на пресс и бега на месте; такую зарядку всегда предпочитали его дед, принц Филипп, и его отец, а принцу она нравилась тем, что все можно было делать в своей комнате. К этому времени слуга уже приносил безупречно выглаженную верхнюю одежду, но принц обычно облачался в джемпер с джинсами и выходил позавтракать кашей с холодным молоком и свежими фруктами. Как правило, он старался не есть полный английский завтрак, который, тем не менее, всегда был в его распоряжении.

В школе-пансионе Уильям выказывал предпочтение к более скромной обстановке, но тем не менее обстановка его нового жилища в Сент-Эндрюсе должна была показаться ему довольно скудной. С собой он привез пуховое одеяло, подушки, телевизор и стереопроигрыватель, а также полный чемодан одежды, личных принадлежностей и ряд вещей из рекомендованного студентам списка (выглядевшего довольно внушительным). На следующий день он получил студенческое удостоверение и отправился на свою первую лекцию по искусству эпохи Возрождения.

Свою комнату Уильям постарался сделать более уютной, развесив по стенам плакаты и расставив по шкафам книги с папками. В другой комнате по тому же коридору примерно тем же занимался его личный охранник из Скотленд-Ярда — постоянное напоминание о привилегированном статусе нового студента. На другом этаже того же здания, поделенного на зоны для девушек и зоны для юношей, некая Кейт Миддлтон, уже попрощавшись с родными, переживала похожее волнение, вступая в новую фазу своей жизни. Уильям мог особо не беспокоиться о будущем, ведь его жизнь и так уже была во многом расписана наперед. Пока он надеялся изведать что-нибудь новое и неожиданное, королева, принц Филипп и придворные давно уже подбирали будущему королю подходящую пару. Они понимали, что студенческая холостяцкая жизнь Уильяму придется по душе, но рано или поздно ему нужно будет остепениться и вернуться к королевским традициям.

В Сент-Эндрюсском университете, как и во многих английских университетах, имеется целая система поддержки студентов первого года обучения, осваивающихся на новом месте. Старшекурсники могут по своему выбору стать «родителями» первокурсников, делясь с ними познаниями, которыми не поделятся преподаватели факультетов, и отвечая на вопросы, которые студенты и не подумали бы задавать. Следуя заявленному курсу на создание домашней атмосферы, Сент-Эндрюсский университет именует таких наставников «матерями» и «отцами». Для Уильяма «матерью» стала американка Элис Драмонд-Хэй из Коннектикута, внучка герцога Кроуфорда и Балкарреса, бывшего старшего члена домашнего хозяйства королевы-матери. «Отцом» же стал его товарищ по Итону Гус Макмин.