Уиронда. Другая темнота (сборник)

– Хорошо, – повторил он, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно веселее.

– Просекко или неббиоло?

– Давай просекко.

– Суперсуперсупер! – пропела Лючия. – Если сможешь, отпросись с работы пораньше, хорошо? Покапокапока!

– Не знаю, отпустит ли меня босс, – начал было Мирко, но оказалось, что Лючия уже сбросила звонок. Вместо голоса жены он услышал затихающий гул, будто миллионы дрожащих лапок, миллионы жующих челюстей замерли в голодном ожидании.

* * *

Босс отпустил его на полчаса пораньше с таким скорбным выражением лица, словно отдавал последнее, что у него было.

Ну конечно, ты у нас прямо святой, в ножки тебе надо кланяться, кусок дерьма, – выругался про себя Мирко, выходя из кабинета. Пахло свежескошенной травой и выхлопными газами с шоссе неподалеку.

Он припарковался перед домом. Небесная синева с тающими лохмотьями перисто-кучевых облаков была размыта розовато-желтыми красками. Вечернюю тишину нарушало только стрекотание цикад.

Внутри горел свет, и стеклянная дверь коттеджа выделялась в сумерках белым прямоугольником. Похоже на подъезд многоквартирного дома, в котором он жил до пятнадцати лет, подумал Мирко, и сердце сладко заныло от ностальгии.

Проходя по дорожке, при свете фонаря Мирко посмотрел на стену. Муравьев не было. Клумбы выглядели как на картинке.

На пороге губы Мирко тронула довольная улыбка – он почувствовал знакомый запах своего любимого запеченного ягненка. Лючия готовила это блюдо только по особым случаям или на семейные праздники. Оно было одним из немногих, которые получались у нее хорошо. В обычные дни они ели в основном полуфабрикаты или что-нибудь совсем простое. В животе заурчало.

– Лючия?

Она открывала просекко на кухне.

– О, ты дома! Я не слышала, как ты вошел, – воскликнула Лючия, одарив мужа лучезарной улыбкой. Она собрала волосы на затылке, немного накрасила глаза (правда, это не изменило их грустную форму) и надела вечернее платье, в котором была на первом свидании. Он и не думал, что Лючия все еще его хранит. Она выглядела привлекательно, задумчиво, немного старомодно. И моложе, чем обычно.

– Привет, дорогая. Ничего себе, – воскликнул Мирко. – Ты прямо подготовилась.

На столике кроме праздничного сервиза стояли две синие свечи.

Вместо ответа Лючия бросила на него загадочный взгляд.

– И приготовила ягненка!

– Да. Романтический вечер. У нас давно этого не было…

Мирко подошел к ней и поцеловал. От Лючии вкусно пахло. Наклоняясь к ее губам, Мирко на секунду вспомнил о муравьях. Об их гибких усиках, постоянно что-то ощупывающих, и разделенных на сегменты телах.

– Иди в душ. Я пока на стол накрою, – предложила она.

Пока они обнимались, стоя у духовки, Лючия одной рукой помяла его яички, а потом захихикала и деликатно отстранилась.

Мирко долго простоял под теплыми струями, пытаясь смыть прилипший к коже фабричный запах. Выйдя из душа, почувствовал себя заново родившимся. Но увидев в зеркале безволосый живот и дряблую грудь, немного приуныл.

Надо идти в спортзал. Годы берут свое.

Натянув чистую рубашку и новые джинсы, Мирко подошел к жене.

– Все готово, – сказала Лючия, поднося зажженную спичку к свечкам на столе. – Надеюсь, ужин тебе понравится.

В сумерках при мягком свете свечей они с аппетитом ели, смеясь и болтая обо всяких пустяках, и ненадолго обоим показалось, что время повернулось вспять, что им снова тридцать и они полны планов и надежд.

Мирко выпил больше полбутылки просекко, заедая немного пресными закусками, которые жена купила в отделе деликатесов; он немного опьянел и не сразу заметил, что Лючия до вина не дотронулась.

– Ты пить не будешь? – спросил он. – В прошлый раз, когда я принес просекко, ты выпила столько, что не смогла сама дойти до спальни.

– Ммм, – протянула Лючия, пристально глядя на него. В неровном свете свечей были хорошо заметны жирные мазки тонального крема, которыми она пыталась скрыть морщинки вокруг глаз.

– В смысле «Ммм»? Оно такое вкусное! Надеюсь, ты купила две бутылки, – Мирко налил себе еще бокал. Лючия с серьезным лицом смотрела, как он пьет. Только взгляд был все тот же – сияющий, лучистый.

Вдруг Лючия так резко отодвинулась от стола, что ножки стула процарапали по полу.

– Я хотела подождать до конца ужина, но не могу. Скажу сейчас. У меня для тебя сюрприз!

– Сюрприз? – пузырьки просекко на языке сразу начали горчить. Сюрпризы ему не нравились. Совсем не нравились. В них всегда было что-то коварное – то, что он не мог контролировать. Сдерживая отрыжку, Мирко проводил взглядом жену, которая вышла из комнаты в темный коридор. Услышал, как она ищет что-то в спальне. Потом Лючия вернулась, сжимая в руках прямоугольный пакетик сантиметров пятнадцати в длину, перевязанный желтым бантом. Она протянула ему подарок с такой широкой улыбкой, что Мирко немного испугался. С той же самой, как утром, когда он уходил на работу.

Мирко встал, уставившись на нее, плохо соображая от алкоголя.

– Ну, чего ты ждешь? Открывай же! – поторопила Лючия, а потом, словно вспомнив о забытом пустяке, добавила. – Я тебя люблю.

– Да. Конечно. Спасибо.

Мирко показалось, что он смотрит со стороны, как его руки развязывают бантик, как рвут бумагу, как тени танцуют на стенах при свете свечей. В какую-то секунду он вдруг решил, что под картонной крышкой коробки найдет сгоревшего муравья. Мертвого, изуродованного, испепеленного, покоящегося на кусочке белого атласа, как в маленьком роскошном гробу. Издевательская комичность этой сцены снова разбудила в голове Мирко тревожные мысли. Он уже видел, как Лючия встает, отшвыривает стул и, показывая на него пухлым указательным пальцем, спрашивает:

– Зачем ты это сделал? Зачем?

Картинка растаяла так же быстро, как появилась, и Мирко заглянул в коробку.

Он не сразу понял, что там.

Термометр? Какая-то электронная хреновина?

Пришлось поднести пакет к свечам.

Это был тест на беременность. В маленьком белом окошечке, расположенном в центре пластикового корпуса, отчетливо синели две параллельные полоски. Трогать руками он его не стал. Знал, что тест показывает ответ при опускании в мочу. Почему-то это было первое, что пришло ему в голову.

Стоявшая у другого конца стола Лючия крепко схватила его за руку.

– Мирко, я сделала его утром. Не знаю, почувствовала себя какой-то… другой. Я беременна! – голос задрожал от волнения, и она расплакалась. – Я стану мамой. А ты папой. Ты рад?

Положив пакет на стол, Мирко сжал ее руку в ответ. Хотел посмотреть ей в глаза, но взгляд жены блуждал по углам комнаты, куда не добирался свет свечей. Мирко молчал. Внутри живота, за пупком, что-то глухо пульсировало. Он знал, что ведет себя как дурак, но не мог сказать ничего вразумительного.