Украденная невеста

Значит, он вернулся, не устоял перед искушением, вернулся, чтобы овладеть ею.

У нее пересохло во рту, и, облизав губы, она смогла лишь вымолвить его имя:

— Шон… Я знаю, что ты хочешь…

Он понял и отвел глаза.

— Я не за этим пришел.

Она не ослышалась?

— Тогда зачем? Зачем ты здесь сейчас в моей спальне?

Он отвернулся, чтобы она не видела его глаз.

— Зачем ты вернулся вообще? После стольких лет появился снова в родном доме?

Ей нужен был ответ, которого она ждала и надеялась услышать. И потом жить с этим ответом всегда.

— Если ты явился сюда не за тем, чтобы увидеть меня, свою семью, тогда зачем? Ты мог сразу уехать из страны.

— Я не знаю! — крикнул он. Потом тихо добавил: — Я услышал о твоей свадьбе…

Ответ показался ей странным. Наступила неловкая тишина. В комнате чувствовалось напряжение, достигшее предела, когда трудно становится дышать.

— Ты явился сюда, чтобы не дать мне выйти замуж?

— Нет…

Их взгляды снова встретились.

— Я так ждала тебя, Шон. И я с ума сойду от тоски, когда ты уедешь. Прошу тебя… Скажи, разве ты не скучал по мне?

Он снова замкнулся, потом неохотно ответил:

— Вначале было тяжело.

Она хотела большего. Когда-то она могла читать его мысли, а сейчас не понимала иногда, о чем он говорит.

— Что ты имеешь в виду?

— Не имеет значения! Я не хочу говорить об этом сейчас! — Он снова рассердился. И опять стал чужим.

Она вздрогнула, не зная, чего ждать от него дальше. Оба молчали, и вдруг она услышала:

— У тебя зеленое платье.

Значит, он заметил. Сердце у нее снова сильно забилось, а тело отяжелело под его внимательным мужским взглядом.

— Да, я в первый раз надела его.

— Но незамужние леди носят светлые платья.

Когда Рекс сказал, что предоставит ей возможность еще раз встретиться и попрощаться с Шоном, она тщательно выбрала платье для их последней встречи. А когда братья вернулись и она узнала, что они не смогли отыскать Шона, забыла снять и сменить на другое. Платье темно-зеленого цвета, а не того пастельного тона, который положен незамужним девушкам, что входило в ее приданое. Она должна была надеть это платье после венчания, потому что оно больше подходило для замужней женщины и по цвету, и по покрою. Ей казалось, что в этом платье она выглядит очень соблазнительно. Графиня и Лиззи, жена Тирелла, которые собирали ей приданое, были удивлены, увидев Элеонору в этом платье накануне свадьбы.

Она хотела поразить воображение Шона, вызвать снова тот взгляд, которым он смотрел на нее в лесу и которым смотрит сейчас. Значит, она добилась своей цели, потому что ощущала на себе этот тяжелый, голодный взгляд. Да, она сама предложила ему прийти сюда ночью, и ясно было, с какой целью, но ведь он отказался воспользоваться ее необдуманным предложением. Почему же он смотрит на нее так?

Для нее одна-единственная ночь с ним лучше, чем ничего. Даже если он не любит, ее любви хватит для них обоих. Конечно, она несчастна, зная, что объятия долго не продлятся и это лишь на одну ночь. Но ей так хотелось любить его, пусть с его стороны будет только страсть, голод по женщине.

— Мне оно не нравится, — услышала она.

Его слова неприятно ее поразили.

— Разве оно не красивое?

Он пожал плечами, скрестив руки на груди.

— Я ничего не понимаю в моде.

Она прикусила губу, досадуя на себя. Стыдно играть с ним в грязную игру. Неужели она опустилась до этого? Но продолжала:

— Питеру понравилось это платье. Он так взглянул на меня и просил прогуляться с ним в саду после ужина, но я отказалась. — Последнее было ложью.

Он вдруг покраснел.

— Прекрати это, прошу тебя.

— Прекратить что? Ты не можешь отрицать, что другой мужчина находит меня привлекательной, в отличие от тебя. — Она тяжело дышала от обиды, готовая расплакаться. — А ты лжешь, что я тебе безразлична.

Он сделал удивленное лицо.

— Я уже сказал. Я приехал не из-за тебя.

— Тогда зачем?! — крикнула она.

Он избегал ее взгляда и уклончиво сказал:

— Ты принадлежишь другому мужчине.

— Нет.

Разве он не понимает, что она отдала ему свое сердце, свою душу много лет назад и могла принадлежать единственному мужчине — ему.

Он вдруг спросил, слова снова давались ему с трудом, чувствовалось, что он волнуется:

— Ты что, порвала с ним?

Она молчала.

— Значит, нет. Я так и знал.

Он начал нетерпеливо расхаживать по небольшой комнате.

Не зная, как его успокоить, она сказала:

— Шон, мое предложение остается в силе.

— Нет! — резко прозвучало в ответ.

Она осторожно приблизилась к нему.

— Шон, послушай, мы всегда были откровенны друг с другом.

Он взглянул на нее недобро:

— Это было давно, тогда была Эль.

Она понимала, что в нем идет борьба, и подбирала слова, чтобы его не ранить.

— Я знаю, что ты не любишь меня так, как люблю тебя я и как бы мне хотелось. Но ведь Эль давно выросла — ты не будешь этого отрицать. — Она улыбалась, но ей было тяжело.

— Да… Я это понял по тому, как ты прошлым вечером целовала Синклера, даже стонала от удовольствия и…

Она оборвала:

— Я еще не закончила. Дай мне договорить до конца.

— Но зачем ты стараешься? — Его взгляд опустился на низкий вырез платья. — Ясно, что завтра ты будешь принадлежать Синклеру.

— Я не люблю Питера и не хочу выходить за него. Но почему тебя так волнует мой брак? Почему ты так злишься? И не говори, что это не так. Ведь мы с тобой сегодня видимся в последний раз и больше никогда не встретимся!

Он хмуро смотрел на нее.

— Я не… сержусь. Просто хочу поговорить о Синклере.

— А я — нет! Я хочу говорить о нас, об этой последней ночи и о том, что хочу заниматься с тобой любовью, и прямо сейчас!

На его лице отразился такой ужас, что она поспешно прошептала:

— Я не прошу о любви.

— Но ты должна выйти за него! Этот брак со всех сторон хорош. Проклятье! Титул, земля, состояние. И ты не должна говорить так, ты поняла?

— Но почему? Потому, что ты испытываешь громадное искушение и боишься потерять над собой контроль и наброситься на меня? Я уже сказала — я тебя не боюсь. Возьми меня, Шон. Пусть это будет всего один раз, я запомню его навсегда.

Он смотрел на нее, как будто отказываясь верить в услышанное.

В наступившей тишине было слышно лишь тиканье настенных часов. Прошли минуты. Наконец она с мольбой протянула к нему руку. Он вздрогнул, но не уклонился. Затаив дыхание, погладила его огрубевшую щеку.