Украденное детство

– Нет.

– Хорошо. Тогда я вам скажу свои выводы о вашей личности.

– Я сам прекрасно знаю все о своей личности.

– Но я настаиваю, чтобы вы выслушали меня.

Чиринков передернул плечами.

– Валяйте.

– Вы ведь весьма образованный и воспитанный мужчина, значит выросли в благополучной семье. Ваша речь поставлена правильно, интонация спокойна, ваша мать вероятно была педагогом.

– Учительницей по музыке. – уточнил Чиринков.

Лена кивнула в знак благодарности за подсказку.

– Но в детстве вы были невзрачным и тихим ребенком, и не вписывались в общую массу коллектива. Вы учились хорошо, и из- за этого вероятно были изгоем.

Чиринков вызывающе хмыкнул.

Власов внимательно посмотрел на девушку.

– Девушки у вас никогда не было. – продолжила Лена.
– Вы стеснялись женщин. Вероятно ваша мать была слишком властной и деспотичной, но никогда вас не била. Вам не хватало женского внимания, но чувствуя свою неуверенность, вы все же боялись к ним подходить. Остановите меня если я вдруг начну уходить в сторону.

Чиринков кивнул.

– Впервые вы совершили это, когда вам было около двадцати лет. После долгих занятий онанизмом, вы решили попробовать свои силы с живой женщиной, и выбрали для этого одну из представительниц древней профессии. Вы нашли ее на дороге?

– На улице. Ей было пятнадцать. Она была наркоманкой. – признался Чиренков, и в голосе его больше не было резкости.

– Вероятно вы рассказали ей о своей неопытности…

– И она начала громко ржать. Я долго терпел. Просил ее остановиться. Но она продолжала и продолжала. Ее смех до сих пор стоит у меня в ушах.

– И тогда вы начали ее душить.

Чиринков поник и кивнул.

– И испытали небывалое возбуждение, понимая что девушка находится в вашей власти. Но вы не хотели убивать ее. Вы только хотели доказать ей что вполне состоятельны как мужчина.

– Да. А потом я выбросил ее на дороге, и бросил ей вдогонку пять рублей. Эта была первая и последняя шлюха, которой я заплатил.

– Но вы делали это не из ненависти… не из мести, а только потому-что их страх возбуждал вас. Вы питались их ужасом. Получали наслаждение от их страданий. Вы были счастливы в те минуты. Но… вы не хотели их смерти… Вы же не убийца. И так же как вы не могли убить своих женщин, вы не смогли убить мальчика…

Слова Лены прозвучали спокойно, как приговор, как известный факт и эти слова повергли Чиренкова в дикий ужас. Он гневно сверкая глазами вскочил, отбросив в сторону стул и нависнув над девушкой закричал:

– Я не трогал мальчишку!

– Сидеть! – в тот же момент Власов рванул к подозреваемому и схватив его за горло откинул от Лены.

Но все происходящее, на удивление не повергло девушку в шок, она совершенно спокойно поднялась, подалась корпусом вперед и облокотилась ладонями на стол.

– Не трогали… я верю. Но я хочу знать, где вы спрятали тело вашей матери? – спросила она.

Власов удивленно обернулся. А Чиринков обреченно обхватил голову руками затрясся, и шокировал следователя жутким признанием.

– Залил в цементе нашего садового дома.

Это была победа, пусть она не нашла мучителя ребенка, но она подтвердила свою догадку. Лена опустилась на стул, достала чистый листок, ручку и серьезно произнесла:

– Пишите.

После признания, разговор с Чиренковым проходил более естественно.

Он рассказал, что оказался в доме случайно. Зашел в подвал погреться и заснул. Разбудили его шаги и странные звуки. Он знал, что в том доме частенько работали торгаши с рынка, они потрошили там бездомных собак и продавали как свежее мясо.

Он услышал, как кто-то спускался по лестнице. Мужчина, шаги были уверенными и тяжелыми. Тогда Черинеов и решил осмотреть дом. В одной из комнат он нашел свечи, немного еды и выпивку, и решил провести ночь в тепле. Мальчика он не то чтобы не видел, а даже не смотрел. Даже в самом страшном сне он не представлял, что рядом обреченно умирает ребенок.

После рассказа о злосчастной ночи, Чиренков написал признание в убийстве матери, подробно описал причину и место. Когда его увели, Власов театрально хлопнул три раза в ладоши.

– Я поражен. – восхищенно воскликнул он, поймав удивленный взгляд девушки.

Лена склонила голову в благодарственном поклоне.

– Как вы догадались? Про мать?

– Это вы догадываетесь и предполагаете. Я читаю по эмоциям, он говорил о матери сухо, и с сожалением. И не отреагировал на мое «была». Это было его первое непредумышленное убийство.

– Почему вы считаете, что оно было не предумышленным.

– Вы же сами сказали - он не продолжил убивать. Он остановился. Он раскаивался и сожалел.

– Поразительно. Но как? – развел руками Власов.

Лена загадочно улыбнулась.

– Мой отец был известным специалистом в области судебной психологии, он работал по самым громким делам серийных убийц, написал немало трудов по теме психологии убийцы. С детства он учил меня читать по лицам и поведению состояние души человека, в то время как обычные дети читали сказки. Это моя жизнь, я по другому не умею.

– Почему был?

– Может быть вы слышали, в 2007 году, один психопат нанес ему два ножевых ранения, на пороге нашего дома в Германии. Одно из них оказалось смертельным. Отец прожил еще сутки, и умер. На суде Борн смеялся и повторял: «Кто он такой чтобы читать наши души!» Его признали виновным и осудили на десять лет. Мне кажется он просто хотел славы. Сейчас сидит и пишет книги.

– Профессор Нильсон фон Гильденштен. – вспомнил Власов. – Прости, что напомнил.

Лена кивнула, и печально улыбнулась.

– Это жизнь. Я уже смирилась. Он был великим человеком, но к сожалению не мог предугадать все.

Власов попытался перевести тему.

– А что ты можешь рассказать обо мне.

– Я думаю не стоит нам с вами играть в эти игры. Вам может не понравится…

– А я рискну.

Власов сел на край стола и крестом сложил руки на груди.

– Приступайте.

Лена бегло осмотрела следователя.

– Я скажу вам только одно – вы одинокий трудоголик.

Павел присвистнул.