Украденные чары

Он сейчас думал о Натали, об их отношениях, а не о требовании. Молодой человек не мог вспомнить более странной и нелепой ситуации, чем та, в которой оказался сейчас. Чистая, невинная девушка доверяет тайну о неверности своей матери ему, мужчине, который знал многих женщин. Щеки Натали залило краской стыда, в глазах ее застыла тревога, она говорила о сексуальных отношениях матери и ее любовника, употребляя выражение «они продолжили». Натали обладала редкой выдержкой, порядочностью, стремлением всему хорошему, светлому. Джонатан не сомневался, что ее она выйдет замуж, то всегда будет предана своему мужу. Он вдруг почувствовал непреодолимое желание подойти к ней, прижать к себе, успокоить, страстно поцеловать, почувствовать ее тело.

— О чем ты думаешь, Джонатан? — произнесла с тревогой в голосе Натали.

Он молча посмотрел на нее долгим взглядом, потом улыбнулся и провел рукой по волосам:

— На самом деле я не хочу ехать в Париж.

Натали взглянула на него колючим взглядом, стиснула руки в кулаки и, гневно сверкнув глазами, сказала:

— Я надеялась, что ты сделаешь это, чтобы получить изумруды, но была готова и к тому, что ты посчитаешь мое дел глупым и не важным…

— Я не считаю его глупым и не важным, — возрази Джонатан. — Просто я полагаю, что это тоже шантаж.

Натали застыла на какое-то мгновение, а потом, победно улыбаясь, медленно стала приближаться к Джонатану.

— Если ты возьмешь меня в Париж, я дам тебе нечто большее, Джонатан.

Вероятно, она просто не поняла его. Он не сказал со сей определенностью, что не поедет в Париж. Но сейчас ему стало просто любопытно, и он решил пока промолчать о св0ем намерении.

— Нечто большее? — переспросил Джонатан.

Натали стояла совсем близко от него, ее грудь почти касалась его, все ее мысли были нацелены на то, чтобы заставить Джонатана выполнить ее просьбу.

— Если ты возьмешь меня в Париж и вернешь письма моей матери, — проговорила Натали вкрадчивым голосом, — я дам тебе кое-что. То, что ты хочешь. Кое-что бесценное для тебя и твоих… убеждений.

Ей несвойственно было говорить в такой манере, и это поразило Джонатана.

— Что же это такое могло быть, что стоит дороже изумрудного ожерелья?

Брови Натали слегка приподнялись вверх, потом она вдруг посерьезнела и произнесла возмущенным голосом:

— Я думаю, ты сам догадываешься, что это. Я не разочарую тебя, Джонатан.

Возможно, ее уверенный тон, или, может быть, просто ожидание чего-то, витавшее в воздухе, или предчувствие того, что должно в скором времени произойти, и тот физический голод, который они ощущали по отношению друг к другу, вдруг заставили его понять то, что она имела в виду. Он был потрясен.

— Эти письма так важны для тебя?

— Они значат все для меня, — решительно произнесла Натали.

Джонатан медленно обвел взглядом ее лицо — длинные густые ресницы, изящно изогнутые брови, высокий чистый лоб, мягкая линия подбородка, чувственные губы. Не выдержав, он протянул руку и коснулся ее мягких шелковистых волос. И тут Джонатан испытал острое желание прикоснуться к ним своей щекой, почувствовать их на своей шее, груди. Обладать ею, ласкать эту необыкновенную девушку, Держать ее в своих объятиях.

— Как я могу быть уверенным в том, что ты выполнишь свое обещание? — спросил Джонатан слегка охрипшим от волнения голосом.

Натали пристально посмотрела на него:

— Но ты сказал, что веришь мне, а я полностью доверяю тебе.

Джонатан восхищался ее умом, живостью характера, умением взять дело в свои руки.

На его лице появилась легкая полуулыбка.

— Но, возможно, я не смогу принять это, Натали. Может, мне стоит обыскать тебя и забрать свои изумруды.

Натали знала, что он просто дразнит ее, но тем не менее ожидала совсем других слов. Поколебавшись, она сделала шаг назад:

— Ты никогда не сможешь их найти в моих чемоданах.

— Не сомневаюсь, — насмешливо ответил Джонатан. — Мне потребуется несколько недель, чтобы обыскать их все.

Не обратив внимания на его шутливое замечание, Натали продолжила:

— И, разумеется, Джонатан, тебе бы и в голову не пришло обыскивать меня саму. Поэтому у тебя просто нет выбора.

Ее уверенность забавляла его, Джонатан промолчал, но его взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что он как раз обыщет ее, медленно наслаждаясь каждой секундой этого процесса.

— Мы поедем в Париж, — тихо прошептал Джонатан. — И ты мне дашь все то, что обещала.

Это прозвучало как требование, Натали прекрасно понимала важность момента. Вздохнув с облегчением, она взглянула Джонатану в глаза, в которых легко читалось желание.

— Я согласна на все твои условия, Джонатан, — с чувством проговорила она. — Мы отправимся в Париж сразу в полдень.

— Нет, мы отправимся в Париж завтра.

— Но почему?! — недоуменно воскликнула Натали.

Джонатан почувствовал нотки недовольства и раздражения в ее голосе, увидел, как слегка приподнялась ее грудь. Она станет принадлежать ему в Париже, но н не был готов так быстро распрощаться с тем отрезком своей жизни, в котором они вдвоем жили в этом бунгало на берегу Средиземного моря.

— Потому что я все еще в деле, Натали. Ты знаешь, какой властью надо мной обладаешь, но тем не менее я не должен забывать о своей работе.

Натали обожгла его пылающим взором, с ее губ уже были готовы сорваться слова возмущения и протеста, но Джонатан не обратил на это ни малейшего внимания, спокойно повернулся и подошел к столу, где их ожидал ленч, вероятно, уже холодный.

— Давай поедим, я уже умираю от голода. — Пылающая от гнева Натали молча подошла и села рядом за стол.

Глава 12

Натали еще провела расческой по волосам, положила ее на туалетный столик и, встав, плотнее запахнула халат. Придерживая его рукой у самой шеи, она повернулась к кровати.

Джонатан уже лежал под покрывалом, уткнувшись лицом в подушку. Вероятно, он уже спал. Именно в такой момент Натали предпочитала ложиться спать. В комнате было темно, лишь маленькая лампа рядом с кроватью да лунный свет, отражавшийся от поверхности моря, освещали бунгало.

Последний день своего пребывания в Марселе они провели вместе на берегу, разговаривая о всяких пустяках и обсуждая некоторые случаи из жизни Черного рыцаря, о которых Натали читала в газетах. Она смеялась вместе с Джонатаном над разными историями и чувствовала, что с каждой минутой все больше уважает его и восхищается им. Теперь она уже не жалела о том, что они не отправились в Париж немедленно. Если не считать той вспышки ярости, которую испытала Натали в самом начале их разговора о Черном рыцаре, день прошел просто чудесно. Больше между ними не стояло никаких секретов и обмана, они могли наслаждаться искренностью и простотой отношений.

Натали подошла к краю постели, сняла халат, повесила его на стул, стоявший рядом, потушила свет и забралась под одеяло. Кровать была довольно узкой, но Натали старалась лечь так, чтобы не прикасаться к Джонатану. Однако каждую ночь, проснувшись, обнаруживала, что ее ступня находится где-то между ног Джонатана, а рука — на его груди. Но молодой человек проявлял достаточно такта, чтобы сделать вид, будто он не замечает этого. Джонатан всегда спал в старых брюках, что Натали казалось довольно странным, но это считала она, не ее дело. Сама она ложилась в постель в ночной рубашке с длинными рукавами.