Укради мое сердце

— Не смей так со мной разговаривать! — сказала она беззлобно. — Разумеется, мне не нравится сидеть без работы. Однако это не значит, что я не ищу ее и собираюсь ждать милостей от судьбы всю жизнь. Если ты хотел работать по специальности, то почему отказался от этого? Был бы сейчас преподавателем.

О нет, — запротестовал Кевин. — Как раз преподавателем я и не хотел быть. Мне нравилось заниматься изучением старины. Однако этой профессией вряд ли можно прокормить себя и семью, если только, конечно, ты не знаменитый профессор. Но для того, чтобы стать таким профессором, требуется потратить чуть ли не всю жизнь. А есть я хочу уже сейчас.

— И что тебе дала карьера автомеханика?

— А что тебе дала профессия медсестры? — парировал Кевин.

— Ладно, хватит. Мы идем по кругу. И ты, и я правы, но наша правда ничего не стоит. — Дженни повернулась к пищащей микроволновке и достала оттуда дымящуюся пиццу. — Где наше пиво? — спросила она.

— Кажется, я забыл его в машине, — виновато ответил Кевин.

— Ну так сходи и принеси. Только не забудь потом набрать код на щитке, иначе нам придется поделиться ужином с нарядом полиции.

— Но ты же отключила сигнализацию.

— Она автоматическая, — пояснила Дженни. — Как только я запираю дверь, сигнализация снова включается. Это на случай, если я забуду ее включить.

Дженни назвала код и отправила Кевина за пивом. Он подошел к щитку, удивляясь про себя легкости кода, который оказался не чем иным, как датой рождения сестер. Кевин вышел из дома и взял в машине пиво.

— Дженни, я советую вам поменять код, — сказал он, входя в кухню.

— Зачем? — легкомысленно спросила Дженни.

Во-первых, он слишком легкий. Половина людей ставят шифром даты своего рождения или своих близких. И не стоит называть каждому гостю код вашей сигнализации в вашем музейном доме.

— Я тебе доверяю, — сказала Дженни, улыбнувшись, и чмокнула его в губы. — И ты прав насчет музея. Дом достался нам в наследство от дяди совсем недавно. Мы с Кэтрин можем жить в нем, а после нашей смерти дом перейдет во владение городского музея.

— То есть ничего в нем вам не принадлежит? — уточнил Кевин.

— Абсолютно ничего, — подтвердила Дженни.

— А если к вам заберутся грабители?

— Дом застрахован. У нас с сестрой, разумеется, будут большие неприятности, так как подозревать во всех грехах станут в первую очередь нас. Но в конечном счете пропавшие вещи — проблема музея, а не наша. Хватит разговоров. — Дженни обняла Кевина и прижалась к нему всем телом. — Пицца тоже подождет. Я хочу тебя.

Кевин поцеловал Дженни в полураскрытые губы, а потом подхватил ее на руки.

— Где тут твоя спальня? — произнес он хриплым шепотом.

— Можно? — Дженни заглянула в комнатушку, гордо именующуюся кабинетом, в которой обитал хозяин «Рио».

Седой толстячок с жизнерадостной физиономией ответил ей улыбкой.

— Входите, Дженни.

— Вы меня знаете? — Дженни втиснулась в кабинет.

В нем помещался лишь стол, шкаф, старый сейф, который смогла бы открыть даже Дженни, и два стула, на одном из которых сидел мистер Чависки, хозяин «Рио».

— Разумеется, знаю, — сказал он, улыбаясь — все так же приветливо. — Я обязан знать всех наших постоянных клиентов. А вы с сестрой как-никак обедали у меня одиннадцать месяцев. То есть почти год. Только в последний месяц вы куда-то пропали. Я уж стал бояться, что вы подыскали другое место для своих трапез. Но потом узнал, что больница, в которой вы работали, закрылась.

Дженни удивленно вскинула брови.

— Не думала, что вы так хорошо осведомлены.

— Такова моя профессия — знать все о своих клиентах, — сказал мистер Чависки. — Я даже могу сказать, какие блюда вы с сестрой предпочитаете.

— Здорово! — восхитилась Дженни. — И скольких своих постоянных клиентов вы помните?

— Человек сто пятьдесят наберется. Из тех, кто был постоянным клиентом или является им сейчас. Приди вы через пять лет, я все равно вспомнил бы вас.

Дженни рассмеялась.

— Мне бы вашу память! А я даже простейший номер телефона не могу запомнить.

— Тренируйтесь, — посоветовал мистер Чависки. — Рад, что вы снова нас посетили. А что привело вас в мой кабинет? Надеюсь, виной тому не несварение вашего желудка из-за нашей пищи?

Нет, у меня ни разу не было несварения после того, как я обедала в «Рио». Ваши повара ` просто волшебники. Удивляюсь, как при таком качестве обслуживания ваш ресторанчик продолжает быть самым недорогим в округе местом, где можно вкусно пообедать.

— Еще и позавтракать, и поужинать, не забывайте, что «Рио» круглосуточное заведение, — не без самодовольства ответил мистер Чависки. — Я знаю, что в мой ресторанчик приходят в основном не самые богатые люди. Медсестры, например. — Он подмигнул Дженни.

— Вы обо всем подумали! Вы просто прелесть! — продолжала Дженни лить мед в уши мистера Чависки. — Я пришла к вам с предложением.

— С каким именно? — спросил он, став в одно мгновение очень внимательным.

Дженни жаль было его разочаровывать, ведь он наверняка ждал каких-нибудь деловых предложений.

— Я хотела лишь спросить, нет ли у вас места официантки или в крайнем случае посудомойки, — смущенно сказала она. — Вы сами сказали, что знаете о том, что больница закрылась.

— Я вас понял, Дженни. — Мистер Чависки снова заулыбался. — Вы, несомненно, заметили, что все наши официанты обладают крайне приятной наружностью.

— Да, конечно…

Дженни не понимала, куда клонит Чависки. Или он намекает, что она лицом и фигурой не вышла, чтобы ей была оказана честь получить работу в «Рио»? Дженни уже хотела было возмутиться, но мистер Чависки сказал:

— Я буду просто счастлив предложить вам место официантки, Дженни, потому что более красивой женщины, чем вы, я не встречал никогда. С вашей внешностью может поспорить лишь моя жена. Но она, как вы понимаете, всегда вне конкуренции, потому что я люблю ее больше жизни.

Дженни ласково улыбнулась своему будущему шефу.

— О, я видела вашу жену, мистер Чависки, мне до нее далеко.

Обмен любезностями пришелся по душе им обоим. Мистер Чависки остался доволен тем, что все видят красоту его молодой жены, которая была чуть старше Дженни. Дженни же упивалась комплиментом мистера Чависки насчет ее неземной красоты и в глубине души была с ним конечно же согласна.