Украина от Адама до Януковича

Так что участие татар в восстании Хмельницкого изначально было сугубо инициативой перекопского бея, ведшего войну своими личными силами. Хан в военные действия включился лишь через полгода, увидев, что предприятие приносит реальный доход в виде богатой добычи и ясыря. Ведь в качестве своей доли в трофеях Тугай-бей получил всех польских пленников, взятых в плен после битв под Желтыми Водами и Корсунем. А это восемьдесят вельмож и тысячи простолюдинов и мелких шляхтичей. Плюс татары при любой удачной возможности захватывали еще и православных крестьян, на что казаки периодически закрывали глаза, считая это издержками войны. Три годя Тугай-бей водил свою кавалерию на Украину, обеспечивая успехи Хмельницкому, пока не сложил голову в 1651 году в битве под Берестечком.

Глава 8. После Хмеля

До 1648 года казачество было явлением посторонним для Малороссии. Казаки жили в «диком поле» на окраине, вся же остальная часть земель управлялась польской администрацией. После ее изгнания казаки воспользовались ситуацией, и их система управления была перенесена на огромные территории, занятые восставшими. Поскольку повстанческая армия была создана по казачьим образцам и управлялась казаками, то казачьи полковники управляли и всеми людьми на территории, которую занимали их отряды. Пока существовала возможность того, что Малороссия останется под властью Польши, гетман и старшина рассматривали свою власть над ней как временное явление. Зборовский и Белоцерковский договоры не оставляли места ни для какой гетманской власти на Малороссии после ее замирения и возвращения под руку короля. Казачество, по этим договорам, увеличивалось в числе, получало больше прав и материальных средств, но по-прежнему считалось лишь особым видом польского войска. Гетман — его предводитель, но никак не правитель территорий. Это положение сохранялось и после перехода под власть Москвы. Считалось само собой разумеющимся, что московские воеводы должны были занять место польских. Но царь так и не послал достаточного числа своих чиновников в Малороссию, де-факто доверив создание местной администрации Хмельницкому. Казаки стали управлять и собирать налоги, хотя мещане и крестьяне многократно просили заменить казачью администрацию царской. Если бы московское правительство лучше разбиралось в ситуации, то оно бы могло вообще игнорировать гетмана и старшину, опираясь исключительно на народные массы. Но Москва не проявила решительности, и русская администрация, так и не укоренившись на новых землях, была форменным образом вытеснена оттуда. Русские войска получили указ стать гарнизонами для защиты края от поляков и татар, но никоим образом не вмешиваться в дела Малороссии.

Вообще позиция казацких вождей в отношениях с царем была более чем странной. Прямо-таки инфантильной. По мнению старшины, Москва должна была быть гарантом безопасности и стабильности гетманщины, поддерживать гетмана деньгами и военной силой, но при этом царь не должен был вообще вмешиваться в жизнь Запорожского войска. То есть Россия должна была нести на себе всю тяжесть обороны казаков от поляков, но при этом не получать ни политических, ни экономических дивидендов. Гетман со старшиной же получал полное право делать на «своей» земле абсолютно все, что захотят. Вплоть до того, что вести частные войны и вступать в дипломатические отношения с другими государствами. Пока был жив Хмельницкий, московское правительство не ставило на место зарвавшихся казаков, но любому здравомыслящему человеку должно было быть понятно, что рано или поздно Кремлю придется навести порядок в Малороссии и приструнить зарвавшихся казаков.

А казаки действительно зарвались. Можно привести много примеров их неадекватного поведения, но ограничимся лишь парой случаев. Как мы уже упоминали, после Переяславской рады гетманские полки должны были поддержать действия царской армии в Белоруссии, однако вместо совместных действий против поляков казацкие полковники Золотаренко и сменивший его Нечай принялись захватывать местные городки, где устанавливали свою власть. Дошло до того, что в январе 1656 года Нечай выгнал из сел Могилевского повета русские гарнизоны, разместил там своих казаков и приказал местному населению не выполнять никаких распоряжений царских воевод. И это при том, что казаки присягнули на верность царю и были его подданными. Занятое войной с Польшей, царское правительство не захотело вовремя пресечь такое самоуправство полковников, опасаясь, что казаки могут перейти на сторону врага. Однако казаки восприняли отсутствие жесткой реакции как проявление слабости Кремля и начали вести себя все более дерзко.

Во время переговоров в Вильно 1656 года между царем и королем послы Хмельницкого потребовали, чтобы их допустили к обсуждению. Естественно, они получили отказ. Мол, уважаемые, соблюдайте субординацию. Какое у вас есть право вмешиваться в дела коронованных особ? Однако у гетмана и его старшины явно была звездная болезнь, и они обиделись на Москву. Вдобавок Хмельницкий всячески старался не выполнять взятые на себя обязательства, что признают даже откровенные казакофилы.

По мнению русского правительства, казачество должно было возвратиться в статус армии, а административный аппарат в Малороссии должен был перейти в руки местных мещан, бывших в своей массе верными царю, в котором видели своего защитника как от внешних врагов, так и от притеснений со стороны казаков. Высшую власть в крае должны были получить представляющие царя русские воеводы, присланные в наиболее важные города края. После смерти Хмельницкого Москва попыталась навести порядок на своих новых землях и сразу же наткнулась на противодействие казаков. Дошло до того, что Выговский заявил царскому послу, что Хмельницкий, который присягал, мертв, а с ним мертва и присяга.

Кстати, мы часто говорим о больших доходах старшины, но мало где конкретно указывается их размер. А цифры очень интересные. В 1654 году гетманский посол полковник Тетеря в Москве рассказал, что он со своего полка собирает 120 000 злотых, но при необходимости может потребовать и больше. Коронный гетман Потоцкий в 1650 году оценивал налоги, собираемые гетманом в Малороссии, в пять миллионов злотых. Историк Гвоздик-Прицак подсчитал, что все доходы Хмельницкого составляли семь с половиной миллионов злотых в год. Разумеется, не многие из читателей знают, что можно было купить на один злотый в середине семнадцатого века, а потому уточню на примере. Годовое жалование для шестидесятитысячного войска составляло 1,8 миллиона злотых. То есть доходов батьки Хмеля хватило бы, чтобы платить зарплату 260.000 бойцов. Согласитесь, очень неплохая сумма выходит. Не каждый современный олигарх может себе такое позволить. Не удивительно, что старшина, дорвавшись до такой кормушки, воспринимала попытки Кремля переправить денежные потоки на государственные нужды (в том числе, и на жалование казакам) как личное оскорбление.

Чтобы не делиться с Москвой, старшина еще при жизни Хмельницкого начала искать себе вместо Москвы нового покровителя, которым могла стать Швеция. В результате переговоров гетман Выговский в мае 1657 года заключил с Карлом Х договор, по которому шведы признавали за гетманом право на все занятые им земли и обязывались помочь в завоевании новых на западе аж до реки Березины. Кроме того, шведы обязались заключить мир с поляками лишь при условии признания Варшавой независимости Гетманщины. При этом гетмана вовсе не смутил тот факт, что Россия и Швеция были в этот момент в состоянии войны. Если это не государственная измена по отношению к царю, то я не знаю, как назвать действия Выговского.

Тут нужно сделать отступление и подробно рассмотреть личность самого Ивана Евстафьевича Выговского. О его происхождении и первой половине жизни достоверных данных мало. Не известны даже национальность и вероисповедание Выговского, хотя современники считали его ляхом. Правда, когда Иван Евстафьевич стал гетманом, у него появилось пышное родословное древо, но есть ли в нем хоть слово правды, неизвестно.

Свою карьеру Выговский начал в королевском войске и во время правления короля Владислава IV показал себя хорошим воином. В 1638 году он занял ответственную должность писаря [104] при польском командире реестровых казаков. Когда Хмельницкий начал свое восстание, Выговский был ротмистром кварцяного войска и сражался против казаков в битве на Жёлтых Водах, где попал в плен к татарам. Потом Хмельницкий обменял пленника на лошадь, и Выговский стал служить казацкому вождю. Сначала он был его секретарем, но со временем показал свою незаменимость и превратился в ближайшего гетманского помощника. Показав свои способности, Выговский уже через год был назначен генеральным писарем Войска Запорожского. В его канцелярию стекалась различная информация, на основе которой принимались политические решения. Также Выговский готовил и рассылал казацкие посольства, готовил важнейшие гетманские документы, руководил разведкой и контрразведкой Войска… Так что незаметно для окружающих бывший пленник по влиянию стал вторым человеком в казачестве, а его родные и друзья получили назначения на ключевые должности гетманщины. Видимо, он действительно был очень умным человеком, чтобы, по сути будучи случайным человеком в Войске, сделать такую карьеру.

104

Т.е. начальником канцелярии.

Умирающий Хмельницкий хотел видеть своим наследником сына Юрия, однако тот не отличался ни способностями, ни амбициями. К тому же, ему было всего шестнадцать лет и он хотя бы в силу этого не смог бы стать эффективным лидером Войска. Когда его все же провозгласили гетманом, в войске началось брожение и недовольство, и в результате хитрых интриг Выговский провернул великолепнейшую операцию: уговорил Юрия отречься от власти, а со старшиной договорился о поддержке своей кандидатуры.

Юный Хмельницкий действительно сложил с себя полномочия, однако простые казаки заявили, что хотят видеть своим гетманом только сына прославленного Богдана. В итоге пришли к компромиссу: формально Юрий остается гетманом, но до его совершеннолетия управлять будет Выговский, которому надлежит подписываться «на той час гетман». Хмельницкий отправился учиться в киевскую духовную академию, а с октября 1657 года Выговский стал править. Правда, сказать, что все его приняли, нельзя. Левобережные полки нового гетмана недолюбливали, а слобожанские казаки вообще были в оппозиции к нему. Гетману даже пришлось сразу после избрания казнить нескольких недовольных, чтобы запугать остальных.

Не сумел новый гетман наладить отношения и с Запорожской Сечью, хотя очень старался и в письмах льстил сечевым вождям. Запорожцы считали себя истинными хранителями традиций, настоящими казаками и свысока смотрели на казацкие полки, набранные из числа бывших крестьян и мещан. Но именно эти новые казаки и их старшина получили наибольшие преимущества от произошедших в Малороссии изменений и основные доходы. К тому же, именно полковая старшина стала определять политику Войска Запорожского, отодвинув от руля природных казаков. Конфликт между сечевиками и старшиной гетманщины очень напоминает конфликт между «ворами в законе» и «спортсменами» в 90-х годах ХХ века в постсоветских странах.

Вдобавок, гетман больно ударил по самому дорогому — по кошельку, запорожцев, запретив им ходить походами на Крым. Напомню, что военная добыча была основным источником дохода на Сечи. Теперь же Выговский ради мира с ханом готов был придушить Сечь. Как могло такое понравиться запорожцам? Естественно, что они власть нового гетмана не признали и начали минуя гетмана работать напрямую с Москвой, с которой у них не было никаких противоречий.

Кстати, несмотря на союз между гетманом и ханом, на южных границах казацких земель шла перманентная малая война казаков против татар и турок. Небольшие отряды татар регулярно совершали налеты на православные земли, а казаки столь же регулярно «ходили в гости» к мусульманам. Так, в августе 1657 года запорожские казаки подошли к Перекопу, где разделились. Часть осталась попытать удачи у города, но была отбиты, а четыре тысячи запорожцев совершили успешный поход против ногайского улуса орды, во время которого отбили пять тысяч христианских пленников и захватили много татар в плен. В том же году казаки ходили походом против турецкой крепости Очаков, но в семидневном бою потерпели поражение.