Украина: политика упущенных возможностей

Кризис 1999 г. был связан с первой попыткой оппозиционных сил не допустить переизбрания Кучмы на второй срок.

Кризис 2000–2001 гг. — противостояние между пропрезидентским парламентским большинством и правительством Виктора Ющенко (тогда еще премьера). Он плавно перетек в кризис 2001–2002 гг., связанный с т. н. «кассетным скандалом», а начиная с 2002 г. сторонники Ющенко, по свидетельству одного из его ближайших соратников тех времен — Давида Жвании, приступили к подготовке государственного переворота, осуществившегося в ноябре— декабре 2004 г. С этого момента и по сей день внутренняя политика Украины представляет один сплошной кризис.

В условиях перманентного внутриполитического кризиса государственная власть имеет крайне ограниченное пространство для маневра на международной арене. Отсутствие внутреннего единства ослабляет страну, а поиск противостоящими силами внешних союзников провоцирует и стимулирует вмешательство иностранных государств, в том числе и достаточно далеких от Украины географически, но считающих, что имеют на ее территории свои «национальные интересы».

Например, поддерживая обанкротившуюся политику Ющенко, конгресс США принял резолюцию о поддержке вступления Украины в НАТО вопреки тому, что этот вопрос не рассматривался Верховной Радой — высшим законодательным органом Украины, не выносился на всенародный референдум. Конгресс США попытался своим абсурдным с точки зрения международного права решением подменить конституционную процедуру, предусмотренную украинским законодательством. Ни президент Ющенко, ни подчиненный ему МИД (значительно более зависимый от госдепа США, чем МИД УССР был зависим от МИД СССР) не усмотрели в этом покушения на государственный суверенитет, не выразили протест. Таким образом, действующая власть Украины признала по факту американскую доктрину ограниченного суверенитета Украины.

Это признание выгодно Ющенко, поскольку именно ограниченный суверенитет позволил ему стать президентом страны в результате госпереворота, спланированного и поддержанного США. Вашингтон и его европейские союзники признали претензии Ющенко на президентство задолго до того, как были формально (вновь в ходе неконституционной процедуры) отменены установленные ЦИК результаты народного волеизъявления. Так же они одобрили антиконституционное изменение избирательного законодательства перед третьим (незаконным) туром украинских выборов (т. е. в ходе избирательной кампании), придуманным специально для оформления псевдодемократического «избрания» Ющенко. США так же немедленно признали и заставили признать Европу инсургента в качестве президента Украины.

Однако суверенитет никогда не бывает ограничен лишь в пользу какой-либо одной политической силы — равно как ни одной державе не удавалось единолично доминировать на мировой арене неограниченно долгий период времени. Ослабление США привело к «вакууму сюзерена» в украинской внутренней политике. В результате самостоятельные решения украинские политики принимать разучились, так и не научившись это делать, а новых указаний не поступает, если же и поступают, то без ресурсной поддержки. Собственных же ресурсов для выполнения указаний Вашингтона у режима Ющенко уже не хватает.

Закономерен вопрос: почему украинская политическая и бизнес-элита допустила такое положение вещей, когда судьбу страны определяет явно неадекватный политик, пользующийся нулевой — в пределах социологической погрешности — поддержкой избирателей, не опирающийся ни на одну серьезную парламентскую партию, растерявший всех своих союзников и не имеющий значительной внешней поддержки? Ведь те, кого в нашем обществе привыкли называть «олигархами» — украинский большой бизнес, — уже в середине 2000-х чувствовали себя достаточно сильными экономически и политически, чтобы отказаться от авторитарной президентской республики и перейти к парламентскому правлению. Об этом, в частности, свидетельствует отказ всех без исключения финансово-политических групп поддержать идею третьего срока президента Кучмы. «Третий срок» был равно неприемлем и для сторонников Януковича, и для сторонников Ющенко, и для Мороза, и для Тимошенко.

Тем не менее, несмотря на изменения, внесенные в Конституцию и делающие Украину парламентской республикой, президентский авторитаризм принял при Ющенко значительно более жесткие и циничные формы, чем прежде. Леонид Данилович никогда не позволял себе нарушать Конституцию и объявлять свою волю единственным законом и божественным смыслом.

Можно сказать, что политики сами виноваты — Янукович согласился на досрочные выборы без острой необходимости идти на данную уступку в 2007 году. Тимошенко — ограничить полномочия Кабмина в пользу президента и его консультативных органов в 2008 году, и также без всякой необходимости.

Но если ведущие политики совершают маневры, ставящие их в заведомо проигрышное положение по отношению к политическому аутсайдеру, каковым является Ющенко, то это кому-нибудь нужно.

Здесь мы непосредственно выходим на проблему украинской внутренней политики, связанную с особенностями национального бизнеса. Как и во всех постсоветских странах, украинский бизнес сформировался в результате как минимум бесконтрольной, а фактически грабительской приватизации госсобственности. Неопределенность правил игры в условиях только формирующегося законодательства неограниченно расширяла круг возможностей. Такие варианты почти мгновенного обогащения, которые открывались перед «новыми» постсоветскими бизнесменами, мир не знал со времен испанских конкистадоров в Южной Америке, работорговцев Гвинейского залива, пиратов Карибского моря и золотоискателей Аляски.

Однако к началу 2000-х гг. основной массив собственности нашел новых хозяев. К этому времени сформировались практически все крупные состояния и бизнес-группы сегодняшней Украины. Неопределенность и неустойчивость законодательства (особенно в части защиты прав собственности) стала помехой для украинского бизнеса. К сожалению, эту помеху практически никто не заметил. И тем более — не предпринял усилий к ее законодательному решению.

Вместо того чтобы, воспользовавшись возможностью прямого доступа к власти в условиях парламентской республики, реформировать законодательство и стабилизировать отношения в сфере собственности, украинские бизнесмены сделали ставку на сохранение сильной президентской власти (но «своего» президента). Именно этим объясняется непримиримость крупных бизнесменов — сторонников Ющенко в 2004-м. Вовсе не будучи националистами и не разделяя националистических взглядов Ющенко на историю Украины и перспективу ее взаимоотношений с Россией, они все поставили на то, что придет свой (к тому же слабый) президент (которым они смогут легко управлять) и произведет передел собственности в их пользу.

Именно поэтому в начале 2005 г. «оранжевые» на Украине попытались повторить опыт Саакашвили в Грузии по изъятию собственности под угрозой надуманных уголовных обвинений. Другое дело, что по ряду не зависящих от них причин (в том числе и потому, что «оранжевый» лагерь практически сразу распался на группу «любих друзів» Ющенко и тех, кто ориентировался на Тимошенко) передел не удался. Власть «своего» президента оказалась парализованной внутренней борьбой «оранжевых» и дискредитированной скандалами и коррупцией.

Неудача 2005-го не остановила попыток повторить передел, для чего было необходимо, чтобы сохранялись: во-первых, неопределенность прав собственности (которые в любой момент можно было бы поставить под вопрос), во-вторых, сильная президентская власть.

Четыре года непрерывной агонии режима Ющенко — попытка выполнить две эти задачи. Пещерно-националистические, русофобские взгляды и хуторянские особенности характера самого Ющенко, а также его проамериканская и пронатовская ориентация лишь осложняют данную задачу, отвлекая внимание и ресурсы (и так весьма ограниченные) правящей клики на второстепенные направления.

Если бы не явное желание ограниченной части украинских бизнесменов силовым путем переделить собственность и не латентная готовность подавляющего большинства еще раз сыграть в эту игру, Ющенко, скорее всего, даже не пришел бы к власти, а придя — не продержался бы и года.

Том Бетелл в труде «Собственность и процветание» достаточно аргументированно доказывает, что защищенная (именно защищенная, а не просто наличествующая) частная собственность стимулирует создание и развитие демократических институтов, а не наоборот, как все еще думают некоторые западные «специалисты», дающие рекомендации постсоветским правительствам. Та же защищенная частная собственность, по его мнению, способствует и экономическому процветанию.