Украл – поделись. Физиология предательства

– Что надо? – спросил Литиков и оглянулся по сторонам. Ему захотелось удрать, однако он резонно рассудил, что пуля догонит его в два счёта. И даже быстрее.

– Памаги! Нада! – зашептал тот, что был без пистолета. – Вазмём – награда получат будиш.

– Бандита, что ли?

– Да-да, бандыта! Звэр-бандыта!

Второй нетерпеливо махнул дулом пистолета.

– Давай! Ты входишь как ни в чём не бывало, а мы – за тобой. Давай-давай!

Литиков пожал плечами и направился к крыльцу, не уверенный, что поступает правильно.

А Бабухин и Андрей в это время, увлечённые схваткой, то метались по дому, то катались по полу, осыпая друг друга глухими ударами, рыча, хрипя, матерясь и охая. Бабка Аня, неоднократно опрокинутая в результате столкновений то с одним, то с другим из бойцов, взобралась, наконец, на печку и там затаилась, шепча молитвы.

– В фуфайке! – услышал остановившийся у порога Литиков выкрикнутое ему прямо в ухо.

И в полумраке прихожей разглядел, что тот, что в тёмной фуфайке, сидит на ком-то, лежащем на спине и дрыгающем ногами. И молотит кулачищами, словно пыль выбивает из перины. Тут будто что-то толкнуло Литикова вперёд (а может, его и действительно подтолкнули) – он подбежал к работающему кулаками бандюге и обхватил того правой рукой за горло. И повалился назад. Спустя какое-то время Литиков понял, что можно уже ослабить хватку.

Когда он поднялся на ноги, то был безмерно поражён не тем, что на бандите в фуфайке сидят, спина к спине, двое работающих яростно руками, а третий попинывает лежащего ногами, а тем сражён, что «бандит в фуфайке» – Бабухин.

Это что же получается? Получается-то что? Этот вопрос, родившийся в его голове, отчаянно пульсировал, однако ответа на него не обнаруживалось. Только неясное чувство вины вдруг наполнило всё существо Литикова.

Наконец один из кулачных бойцов обернулся к Литикову и бросил:

– Свабоден, дарагой.

– А… – произнёс Литиков и растерянно смолк.

– Ах да, благодарим за службу. Будешь в магазине, купи себе мороженку, – рассмеялся второй, поднимаясь на ноги.

Литиков взглянул на распластанного на полу Бабухина и увидел, что тот смотрит на него единственным не заплывшим окончательно глазом с ненавистью и презрением. И беззвучно шевелит губами.

– А-а-а! – завопил Литиков и бросился на обидчиков, однако его, ослабленного чувством вины, без особого труда вышвырнули на улицу.

По тропинке, неровно пересекающей реку, Литиков семеняще бежал к дому Татьяны, а в голове крутилась идиотская фраза с рекламного плакатика: «Пожми руку старому другу».

– Пожми руку старому другу! Пожми руку старому другу! – с этими криками Литиков вбежал в дом Татьяны.

– Да что стряслось-то? Ты спятил? – испуганная его воплями, спросила Татьяна.

– Его взяли! Господи! Его взяли!

– Кого? Кто взял?

– Пашку!

– Как взяли? Кто взял? – не понимала Татьяна.

– Не знаю! Менты, наверно! Или бандиты! – Литиков бегал по комнатам и размахивал руками. Вид он имел безумный.

– Не может быть! Да откуда ты знаешь?

– Откуда! Я сам если им помогал! Откуда!

– Ты что несёшь? – Татьяне уже начинало казаться, что и она вот-вот сойдёт с ума и присоединится к Литикову.

Затем Татьяна и немного успокоившийся Литиков строили планы вызволения Бабухина. Литикова постоянно заносило, но всякий раз, натолкнувшись на холодный, трезвый взгляд Татьяны, он умолкал. Наконец он не выдержал и закричал:

– Я подожгу бабкину фатеру, и они все повыскакивают, как тараканы!

– А он? – спросила Татьяна. – Он, вероятно, связан. По рукам и ногам.

– Я брошусь в огнедышащее пламя и спасу его! – заявил Литиков и стукнул кулаком по столу.

– Сколько в тебе весу и сколько в нём, подумай.

– Хорошо, предлагай ты. Давай! – Литиков пожал плечами, вскочил со стула и, пробежавшись по комнате, снова сел. – Предлагай, а я всё сделаю. Всё, что прикажешь. Приказ женщины – закон для подчинённого.

– У нас мало информации, – задумчиво проговорила Татьяна.

– О! Оперативное внедрение. Подошлём к ним своего человека. Постоянный мониторинг ситуации. Это же необходимейший элемент любого дела! Если бы мы с Пашкой действовали наобум, разве ж мы взяли бы столько денег? А вот если…

– Эй, уймись! – остановила его Татьяна. – Знаем, сколько вы мониторинга заглотили, сколько вы его выжрали перед тем, как в ресторан попёрлись.

Литиков смутился.

– Да-да, – забормотал он, – это не тот случай, это я неудачно привёл пример. Просто хотел сказать, что мы ведь с Пашкой…

– Что вы большие друзья и за вашими плечами масса хитроумнейших комбинаций, – язвительно закончила за него Татьяна. – Да вы уже запились оба. То в носках идёте вагоны грабить, то друг друга вяжете и сдаёте бандитам. Проквасили мозги уже окончательно.

– Ну, насчёт «сдаёте»… Я же, Танюша, рассказывал, как всё вышло-то. Я шёл по тропинке…

– В рассуждении чего бы выпить и какой подвиг совершить, – вновь съязвила Татьяна.

Литиков сделался печальным.

– Танюша, а я ведь люблю тебя, – проговорил он проникновенно. – Всей душой. До безумия!

– А вчера ты отправился к Людке, чтобы рассказать ей о своей безумной любви ко мне? Так?

– Ты меня не понимаешь, Танюша, – вздохнул Литиков. – Ведь любовь, весь этот мир её не втиснешь в какую-нибудь формулу одну. Не одну доску испишешь, пока чего-то там проклюнется. И всё равно математика бессильной может оказаться. И у меня такой случай. Высокие температуры и агрессивные среды. Результат – эта вот моя любовь, оплавленная, травленая… И по цвету, тебе кажется, на любовь не похожая. А я ведь умереть готов за неё, за любовь, – снова вздохнул Литиков и понизил голос до шёпота. – Я друга, Танюша, готов предать.

– Друга предать? Это какого друга? – спросила Татьяна.

– А вот хоть Пашку. Берём с тобой деньги и сматываемся. Начнём жизнь сначала! Я брошу пить! – Литиков посмотрел на сигарету, затянулся и ткнул её в пепельницу. – Я курить брошу! Зарядку буду по утрам делать, продукты из магазина сам таскать! Стирать могу, готовить что попроще!

Говоря всё это, Литиков не смотрел на Татьяну, боялся. Окатит презрением. Или ударит даже. Надо спешить, чтобы сказать как можно больше.

– Я не только бывший интеллигент, у меня умелые руки! – Литиков опасливо поднял на Татьяну взгляд. – Я же!.. – Литиков запнулся. Что это? Он увидел свет радости в глазах Татьяны. Да что глаза – всё лицо её сияло. – Ты… согласна?