Украсть право первой ночи
Шрифт:
Тогда, конечно, лучше помолчать.
Бельё уже было сложено всё до последней вещички, и тут зашла мельничиха, окинула подруг придирчивым взглядом.
– И любите вы болтать, сороки. Мы с ног сбиваемся, свадьба ведь. Мариса, дочка, вроде это и не полагается, но уж очень эсс Реддит желает тебя в гости зазвать, ненадолго. Поговорить, дом показать. Ничего, милая, сходи. Окажи уважение, в этом плохого нет.
– Не пойду я, – воскликнула Мариса. – Сами, матушка, говорите, что не полагается. Что я такого увижу в его доме?
– Сходи, – строго нахмурилась
– С конторскими книгами? – удивилась Мариса. – Шутите, матушка?
– Сходи, – решительно велела мельничиха. – Реддит будет твоим мужем, его тебе уважать надо, помогать. Если зовёт, значит надо.
– Хорошо, схожу, – сдалась Мариса, и пошла за названой матерью.
В передней комнате переминался с ноги на ногу лавочник, а на столе красовался внушительных размеров узорчатый коробок с конфетами и сахарными орехами.
Мариса поклонилась жениху, тот тоже поклонился.
– Поручаю невесту вашим заботам, эсс Реддит, – ласково пропела мельничиха.
Тот рассыпался в благодарностях и посторонился, пропуская Марису вперед, дверь за ними захлопнулась.
– Матушка. Ну зачем ты её отпустила! – воскликнула Лайна, которая пришла следом. – У него взгляд такой был…
– Глупостей не говори, – одёрнула её мать, – обрадовался он. Эсс Реддит уважаемый человек. Потом, ничего он Марисе плохого не сделает.
Это почтенная мельничиха знала точно. И поэтому, если и замечала масляный взгляд уважаемого эсса Реддита, то не спешила волноваться. А такие сладости она любила, но так редко могла себе позволить.
Мариса пошла с Реддитом. Усмехнулась про себя, когда он пропустил её и взял за левый локоть. Ну да, если вот так, слева смотреть, она не такой безобразной кажется. Вот зачем позвал? Ну и ладно, поглядим…
– Скоро наша свадьба, – заговорил Реддит. – Женой мне, значит, будешь. Ты девушка расторопная. Должна ценить, что в такой дом придешь хозяйкой.
– Ну а как же, эсс Реддит, – покладисто согласилась Мариса, – буду ценить. Как не ценить такой дом!
Мысленно добавила, что ещё бы мужа другого, а то что-то к этому душа не лежит! Но только мысленно.
При этом повернулась к лавочнику – надо же глядеть на человека, когда с ним разговариваешь? А тот поспешно отвернулся, отвёл взгляд и недовольно засопел.
Что сказать – Мариса ему в жёны и не напрашивалась.
– Почитать должна и слушаться, – добавил лавочник. – А я уж для жены любимой ничего не пожалею. В моей власти будет одарить всем, что душа пожелает. Или наоборот… – добавил он многозначительно.
– Понимаю, – кивнула Мариса.
– Ну вот… И договорились. Пойдём в дом, осмотришься там…
– Нет, в лавку так в лавку, сами так говорили, – решительно воспротивилась Мариса. – Как это я, незамужняя, с мужчиной рука об руку в дом зайду? Примета плохая. Будь здесь сестра ваша или матушка…
–
Какая ещё примета?– Ну как же. Примета, что никогда замуж не выйду. За этого мужчину. Есть такая примета.
– Да как не выйдешь, свадьба назначена. Старушечьи байки повторяешь, – недовольно буркнул лавочник, и потянул Марису к дому.
Она сопротивлялась, отступила в сторону.
– В дом не пойду!
– Ладно тебе, пойдём в лавку! – сдался Реддит, и подтолкнул её к другим дверям. – Конфет себе возьмёшь. Хотя я вам уже щедро отсыпал…
Нет, плохого Мариса всё-таки не ждала. Но не должно бы, чтобы вот так! Это ведь неприятности не только ей, но и названому отцу, мельнику Фуртафу. Ей полдня позора, да и то многие посочувствуют, а мельнику придется раскошеливаться. И это после свадьбы дочери, когда запасов и не осталось! Фуртаф его не простит. Так что не решится Реддит с ним рассориться. И потом, все денежки от графа он себе уже выговорил.
Все равно Мариса доверяться Реддиту не хотела, и спиной к нему поворачиваться – тоже. Пока она не жена, а потом – успеется. В дверь прошла первой – но искоса не переставала поглядывать на жениха.
– Вон конфеты, – он показал на коробку. – Выбирай!
– Спасибо. Я такое не люблю, – покачала головой Мариса. – Мне сказали, что надо помочь. Записывать что-то в книгу. Я готова.
Она прикинула, что стоять за конторкой спиной к стене – это ничего, вполне приличное и безопасное положение.
Реддит тем временем задвинул задвижку на двери и обернулся:
– Ну вот… – он смерил её плотоядным взглядом, от которого все её рассуждения могли гореть ярким пламенем.
Она уже отошла к стене, встала за конторку. С досадой подумала – и зачем вообще пришла? Пусть бы хоть разругалась мельничиха с Реддитом – ей что за беда?
Теперь Мариса смотрела на него прямо, он увидел всё её лицо целиком и недовольно поморщился.
– Зачем же вы дверь заперли? – притворно удивилась она. – А вдруг покупатели придут?
– Постучат! И вот что, я со своими делами и сам справляюсь, – буркнул он. – Конфеты, говоришь, не нравятся? Как знаешь. Хочешь помогать – вон, полы помой. За дверью ведро и тряпка. Иди, ну?..
– Нет, полы мыть я не стану, – тут же отказалась Мариса, – я пока вам не жена. Стану женой – тогда и буду мыть. Может быть…
Лавочник тяжело выдохнул.
– Дерзкая ты. Надо поразмыслить, такая ли мне нужна? Другая на твоём месте постаралась бы, подластилась…
Мариса на это только кивнула – услышала, дескать.
Подумав немного, при этом не переставая разглядывать девушку исподлобья, Реддит шагнул к ней.
– Ты… вот что. Давай уже… это. Жемчуг подарю к свадьбе, целую нитку под шею. Хочешь?
– Не хочу, – уверенно отказалась она. – Чего это вы придумали? Не подходите, я кричать буду!
– Тихо ты. Чего кричать? Длинную нить куплю, по грудь. По округе ни у кого такой не будет! Только у моей жены!
– Вы же знаете, что мне за это полагается… – напомнила она, ещё надеясь, что всё обойдётся.