Украсть у президента

– Не все.

– А чего ты не поняла?

– Мы с вами спим, – показала Эльвира на широкую застеленную кровать, – или не спим?

– Спим, – кивнул Корнышев. – Но только каждый в своей постельке. Все, до свиданья! Жди звонка!

* * *

Глеб, воспользовавшись тем, что Женя ушла в магазин, вошел в ее комнату. Он никогда не говорил ей, что периодически сюда наведывается, и ни за что в этом не признался бы, хотя ничего постыдного в своих поступках не видел. Лечащий медицинский персонал должен знать как можно больше о жизни своих пациентов, это помогает назначить правильный курс лечения и своевременно его корректировать по мере необходимости, а Глеб как раз и считал, что с Женей у него тот тип отношений, который складывается в паре «врач – больной».

Его интересовало все. Новые вещи, которые появлялись в комнате Жени. Месторасположение старых вещей. Какая-нибудь видеокассета, оставленная Женей на столе, могла подсказать Глебу, что за фильм Женя смотрела накануне допоздна, и почему сегодня утром за завтраком их разговор коснулся именно той темы, которой он коснулся, а не какой-то другой, и откуда в речи Жени появились новые фразы, никогда от нее прежде не слышанные Глебом, – из фильма они появились, из этого самого, и так еще одной загадкой в поведении Жени для Глеба становилось меньше. Или вдруг однажды он мог увидеть неизвестно откуда взявшуюся икону на столе, а рядом – открытый молитвенник, и текст молитвы подсказывал ему, что творилось в душе у читавшего молитву человека.

Глеб осмотрел стол, стоявший у окна, пробежал взглядом по книжным полкам – никаких изменений с момента его последнего визита в эту комнату. Цветы в горшках на подоконнике вот только подвяли. Запустила Женя. Забыла? Чем-то отвлекалась? А еще пыль на столе. Раньше он не замечал. Надо к Жене присмотреться. Откуда эта рассеянность?

Встал на стул, чтобы проверить, нет ли чего-либо на книжных полках сверху. И увидел сложенный вчетверо бумажный лист. Недавно туда положенный и не успевший еще запылиться.

«На твой мобильный телефон будут приходить SMS-сообщения. Каждый раз это будет адрес, по которому тебе надлежит явиться. Делай это без опаски, это делается для тебя твоими друзьями. Ключ для первого посещения находится в этом конверте. Деньги предназначены тебе, можешь их тратить. Ни в коем случае не делись этой информацией ни с кем. Этот листок сожги после того, как прочитаешь».

Глеб прочитал отпечатанный на принтере текст, ничего толком не понял и еще раз тщательно проверил, нет ли чего-либо на полках, но не обнаружил ни конверта, ни ключа, ни денег, о которых говорилось в тексте. Все еще не понимая, как к прочитанному следует относиться, он быстро осмотрел комнату и под магнитофоном нашел вскрытый конверт без каких-либо надписей. В конверте лежали одна тысяча долларов стодолларовыми купюрами. Никакого ключа в конверте не было, но теперь он понимал, что и ключ тоже был. И из абракадабры, больше похожей на чью-то неумную шутку, никем не подписанный текст превратился в пугающую реальность. Впервые за последнее время Глеб обнаружил, что Женя вовлечена в какие-то события, которые происходят за его спиной и о которых он даже не догадывается. И еще Женя что-то предпринимала в тайне от него. Последнее открытие испугало Глеба.

* * *

Виталия Сергеевича Иванова привезли в Москву, но поместили не в следственный изолятор ФСБ, а доставили на один из спецобъектов в черте города, представляющий собой особняк за глухим забором.

Несмотря на ранний час, в особняке уже были и генерал Калюжный, и Горецкий. Они прошли в комнату, где под присмотром двух охранников находился Иванов. Когда Калюжный и Горецкий вошли в комнату, Иванов вскочил со стула и вытянул руки по швам. Горецкий отметил про себя, как этот человек изменился за последнее время. Еще больше похудел и во взгляде добавилось безысходной тоски.

– Садитесь, – сказал Калюжный и сделал движение рукой, выпроваживая охрану за дверь.

Комната представляла собой каменный мешок без единого окна и освещалась только светом зарешеченных ламп. Кричи – не докричишься.

Иванов опустился на стул и исподлобья наблюдал за перемещениями Калюжного. Генерал прошелся перед Ивановым, не сводя с него глаз, а когда оказался за спиной у сидевшего на стуле человека, Иванов заметно сжался, будто ожидал удара.

– Кто вы? – спросил Калюжный.

Иванов вскочил, будто он сидел на сжатой пружине, и заученно затарабанил:

– Осужденный Иванов Виталий Сергеевич, статья …

Калюжный похлопал его по спине, сказал негромко:

– Ладно, сядьте.

И Иванов послушно плюхнулся на стул. Калюжный из-за его спины выразительно посмотрел на Горецкого, кивнул ободряюще, сказал:

– Работайте!

Он вышел и плотно закрыл за собой дверь. Иванов проводил Калюжного взглядом, после чего перевел взгляд на Горецкого.

– Вы меня помните? – спросил Горецкий.

– Да, – ответил Иванов и нервно двинул кадыком.

– Кто я? Откуда вы меня знаете?

– Вы приезжали ко мне. Вы и еще один товарищ. Недавно.

– О чем мы с вами говорили?

– Про мое дело.

– А что у вас за дело?

– Уголовное. По факту убийства.

– А о чем еще мы говорили?

– Про людей про этих. Которые убиты, в смысле.

– И еще мы с вами кое-что интересное обсуждали, – напомнил Горецкий и выжидательно посмотрел на собеседника.

– Так точно, – осторожно согласился Иванов.

– Что мы с вами обсуждали?

– Вы мне сказали, что моя фамилия – не Иванов.

– Правильно, – кивнул Горецкий. – Видите, вы все помните. Надо только постараться. Скажите, за то время, которое прошло после нашей первой встречи, вы что-нибудь еще вспомнили?

– Нет, – замотал головой Иванов, но по нему было видно, что он готов вспомнить все, что угодно, если уж этим людям так хочется.

И снова Горецкий, как тогда, в первую их встречу, выложил на стол удостоверение полковника Ведьмакина Александра Никифоровича.

– Вам это знакомо? – спросил он.

– Да.

– Откуда?

– Вы мне показывали.

– Правильно, – подтвердил Горецкий. – Но показывали мы вам его совсем недавно. А еще раньше, несколько лет назад, вы этим удостоверением пользовались лично. Ежедневно носили его в кармане, отправляясь на службу.

Иванов смотрел на собеседника так, будто хотел сказать, что прекрасно понимает, что гражданин начальник вешает ему лапшу на уши, но только пока не понимает – зачем.

– Вы когда-нибудь видели президента? – спросил Горецкий.

– Нашего президента? – осторожно уточнил Иванов. – А как же!

– В Кремле?

– Зачем в Кремле? По телевизору.

– А в жизни?

– В жизни – нет.

– А если подумать?

– А чего тут думать? – пожал плечами Иванов. – Я же в Кремле не был. Я и в Москве никогда не был.

– А преступление, за которое вы осуждены, вы совершили в Москве, – напомнил Горецкий.

Иванов посмотрел озадаченно.

– Ведь так? – участливо уточнил Горецкий.

– Да, – не очень уверенно подтвердил собеседник.