Укрощение леди Лоринды

– Почему вы решили, что мои намерения именно таковы?

– Потому, что мужчины никогда не говорят ни о чем, кроме любви, – парировала Лоринда. – Неужели у них нет других тем для разговора?

– Только не в вашем обществе!

– Эти вечные объяснения в любви уже наскучили! Меня этот предмет нисколько не занимает; если вы действительно хотите доставить мне удовольствие, лучше побеседуем о чем-нибудь другом.

– Вы все еще притворяетесь бессердечной?

– Я не притворяюсь! Просто мне несказанно повезло. Давайте пройдем в столовую; я, кажется, проголодалась.

Они удалились, а человек в зеленой маске остался на месте и смотрел им вслед.

– Я же говорил вам, что она прекрасна, но совершенно непредсказуема, – раздался рядом голос его друга.

– Неужели все так и падают к ее ногам и безропотно потворствуют любым ее прихотям? – недоумевал человек в зеленой маске.

– Никто не осмелится противоречить леди Лоринде.

– А если бы кто-нибудь все-таки осмелился?

– Она бы перестала числить его среди своих знакомых. Я слышал от многих: лучше быть отлученным от церкви, чем впасть в немилость леди Лоринды!

Человек в зеленой маске усмехнулся:

– У меня создается впечатление, что, пока я был за границей, вы все тут начисто утратили чувство собственного достоинства – или, вернее, чувство юмора.

Гораздо позднее, когда гости стали расходиться и звезды на небе постепенно гасли в первых робких проблесках рассвета, оба друга покинули гостеприимный дом.

Они ехали в фаэтоне, увлекаемом парой великолепных лошадей, в сопровождении только одного грума.

– Вам понравился бал? – спросил человек, правивший лошадьми.

Его друг, теперь уже снявший маску, рассмеялся:

– Для меня сегодняшний вечер, безусловно, стал откровением! Я ожидал найти перемены, но не до такой же степени.

– Вы имеете в виду мужчин или женщин?

– Коль уж речь зашла об этом, меня особенно удивил принц. Он заметно располнел, да и его слишком развязные спутники произвели на меня не очень приятное впечатление.

– Как и на всех остальных, – поддержал его человек, правивший лошадьми. – Ну а что вы скажете о женщинах? Вы, похоже, глубоко потрясены…

Его собеседник снова рассмеялся:

– Уверяю вас, меня уже ничто не может потрясти. Но, должен сказать, я прихожу в ужас при мысли о том, что этим безответственным, вульгарным созданиям суждено дать жизнь следующему поколению наших граждан.

– У вас есть какие-нибудь предложения на этот счет?

– А что вы посоветуете мне сделать?

– Попытайтесь перевоспитать леди Лоринду! Чем не достойная задача для любого мужчины!

– Пожалуй, это возможно.

– Разве кому-нибудь удавалось укротить дикую кошку? Я готов держать пари на любую сумму, какую пожелаете, что это абсолютно безнадежное дело.

Обладатель зеленой маски, немного подумав, медленно произнес:

– Предлагаю тысячу гиней!

– Вы это серьезно?

В голосе друга проскользнуло недоверие. Затем он расхохотался.

– Я принимаю пари! Я готов рискнуть суммой в десять раз большей, лишь бы увидеть собственными глазами этот подвиг, достойный самого Геракла.

Они проехали еще полмили, и он внезапно воскликнул:

– Кстати, о дикой кошке в облике женщины! Вот и она сама, как раз впереди нас!

Он указал на черный дорожный экипаж, поднимавшийся вверх по холму в сторону таверны «Испанский дворик», где панели на дверях были украшены родовыми гербами Камборнов.

Сам экипаж не очень бросался в глаза, чего нельзя было сказать о кучерах в ливреях и лакеях на запятках кареты.

Вопреки принятым у английской аристократии цветам, таким как синий, зеленый или бордовый, слуги леди Лоринды были одеты в белое с серебряной отделкой.

Обладатель зеленой маски с изумлением смотрел вслед экипажу, который уже добрался до вершины холма, миновал узкий проезд между постоялым двором и заставой и остановился.

– Что случилось? – спохватился его спутник, правивший лошадьми, и тут же из его груди вырвалось восклицание: – Боже правый, разбойники! Они схватили ее светлость!

Он подхлестнул лошадей, но внезапно грянул выстрел, и разбойник, стоявший у открытой дверцы кареты, как подкошенный рухнул лицом вниз. Его напарнику удалось скрыться.

Прежде чем друзья поравнялись с каретой, леди Лоринда окликнула лакея, застывшего с поднятыми вверх руками; тот поспешил занять свое место, и карета тронулась.

Фаэтон остановился рядом с распростертым на земле телом. Разбойник лежал в придорожной канаве, широко раскинув руки и все еще сжимая пистолет.

Он был в маске и являл собой весьма отталкивающее зрелище. Не было никаких сомнений в том, что могла означать темно-красная струйка крови, стекавшая по его груди.

– Он, безусловно, мертв, милорд, – объявил грум, соскочив с запяток фаэтона и едва взглянув на тело.

Возница подстегнул лошадей.

– В любом случае нас это не касается, – отозвался он, и фаэтон двинулся вперед.

На некоторое время воцарилось молчание, потом обладатель зеленой маски сказал:

– С этой девушкой кто-то был. Это он застрелил нападавшего или, быть может, она сама это сделала?

– Ну разумеется, сама! – ответил его спутник. – Причем подобное случается с ней не впервой! – И, развеселившись, продолжал: – Вот вам наглядный пример, как нынешние молодые женщины могут сами позаботиться о себе. Я уже достаточно наслышан о том, как леди Лоринда справляется с разбойниками и грабителями с большой дороги. Теперь же я имел возможность видеть это собственными глазами!

Он рассмеялся.

– По-видимому, как только разбойник открыл дверцу кареты, леди Лоринда убила его с одного выстрела. Ее слугам даже не приходится рисковать собой, защищая ее.

– Должен признаться, я поражен! – заметил его спутник. – В мое время дамы в подобных случаях тут же ударялись в слезы и уповали лишь на то, что сильная мужская рука вызволит их из беды.

– Если вы предпочитаете именно такой тип женщин, которые при всяком удобном случае льнут к мужчинам, то они еше не перевелись. А поскольку вы богаты, то они будут льнуть к вам еще сильнее!

Ответа не последовало, и фаэтон направился дальше через Хэмпстед-Хис.

Леди Лоринда между тем полулежала в своей карете, закрыв глаза и откинувшись на подушки. Впрочем, предосторожности ради она не забыла перезарядить пистолет, покоившийся у нее на коленях, прежде чем позволить себе расслабиться.

Хэмпстед-Хис был печально знаменит орудовавшими там разбойничьими шайками, к которым она питала не меньшее отвращение, чем к поклонникам, осаждавшим ее своими мольбами и жалобами, хотя она прибегала к самым суровым мерам, чтобы отвадить их.