Укрощение леди Люсинды

– Последний акт дешевого спектакля, – пробормотал он так тихо, что слышала одна Люсинда. – Лучше повинуйтесь мне, Люсинда, иначе я отстегаю вас тростью перед этими джентльменами, которые так жаждут вашей покорности. Если шлепки вы можете вынести, то вряд ли стерпите настоящие побои. Крики боли не вызовут у них ничего, кроме радости. Неужели вы этого хотите? Теперь мы с вами обойдем арену, и вы будете высоко поднимать ноги и рысить, как вышколенный пони. Пару раз я подстегну вас хлыстом, и каждый визг поможет ублажить «Учеников дьявола». Вы поняли меня, Люсинда?

Она кивнула.

– И покоритесь мне? Не хотелось бы мучить вас, но придется, если вы не послушаетесь.

– Это так унизительно, – прошептала она.

– Вы правы, – согласился Повелитель. – Но не более, чем стонать от удовольствия на глазах у целого собрания, когда мужчина вгоняет в вас свою плоть. Вы готовы?

Люсинда вздохнула, но все же наклонила голову.

– А теперь, милорды, мы прощаемся с вами до сентябрьского полнолуния! – объявил Повелитель. – Хоп!

Он слегка дернул за тонкий поводок и шлепнул Люсинду хлыстом. Негромко вскрикнув, Люсинда быстро засеменила рядом с мужчиной. Стройные, изящные ножки ступали твердо, голова была высоко поднята. К своему смущению, она обнаружила, что ее полные груди колышутся при каждом движении. Она старалась не смотреть по сторонам, и когда они под одобрительные вопли ретировались, Люсинда замедлила шаг и спросила:

– Что они будут делать теперь?

– Проведут великолепный летний вечер, попивая мое вино и трахая местных девиц, которых я специально привел из деревни. Ваша Полли присоединится к веселью. Решила посмотреть, какой из будущих хозяев лучше ее ублажит.

– А мы? – допытывалась Люсинда.

– Нам предстоит узнать друг друга поближе, сокровище мое. У меня всего три месяца, чтобы превратить вас из языкастой, своевольной, упрямой особы в смирную, тихую даму.

– Ничего не выйдет, – предупредила Люсинда. – Зря тратите время, если воображаете, что сможете изменить меня, сэр. Я всегда была настойчивой и своевольной, такой и останусь. Куда мы направляемся?

– В мой дом, – пояснил он, подводя ее к кирпичному, увитому плющом зданию.

– Где мы находимся?

– В Оксфордшире, большего я открыть не могу. Ближайшая деревня – в семи милях отсюда, а соседей у меня нет. Помимо работы для «Учеников дьявола», я выращиваю и объезжаю скаковых лошадей.

Повелитель открыл маленькую дверь, пригласил Люсинду в дом и шагнул к лестнице.

– Надеюсь, вы найдете свои покои куда более удобными, чем ту каморку, где пришлось провести сегодняшний день.

– Где же ваши слуги? – осведомилась она.

– У меня их немного, и, прежде чем приметесь допрашивать меня, говорю сразу: все они приучены к здешним порядкам. Мало того, помогают мне в моих трудах.

– Вы так и не снимете маску, сэр?

– Нет. Мы еще можем встретиться в свете. Не хочу смущать ни вас, Люсинда, ни вашего мужа.

Он открыл вторую дверь, и они оказались в большой спальне, отделанной панелями. Широкое окно-эркер выходило в сад. Створные переплеты были освинцованы. К облегчению Люсинды, у одной стены возвышался огромный камин. Посреди комнаты стояла кровать с красным бархатным балдахином. У противоположной стены стоял комод.

– Где же будет спать Полли? – удивилась женщина.

– Рядом есть маленький чулан, где вполне поместится ваша горничная. Впрочем, уверен, что немало ночей она проведет в чужих постелях.

– В том числе и в вашей? – уничтожающе усмехнулась Люсинда.

Повелитель рассмеялся:

– Нет, мое сокровище. Кто же будет учить вас искусству покорности? По ночам я буду охранять ваш сон.

– Мне нужна ванна, – потребовала Люсинда. – Я вся липкая от вашего пота и соков, сэр.

– Разумеется, – учтиво кивнул он. – Я немедленно прикажу слугам все приготовить. Они в полном вашем распоряжении, особенно когда Полли будет занята в другом месте. Мне нужно вернуться в амфитеатр и проверить, пришли ли деревенские девушки и все ли в порядке.

Он поклонился и вышел, оставив Люсинду голой и донельзя рассерженной. Дрожа от холода и гнева, она огляделась. Но тут дверь приоткрылась, и Люсинда в отчаянии поискала глазами что-то, чем можно было бы прикрыться. Однако на кровати не было даже покрывала. На пороге появился лакей в распахнутой на груди ливрее и белом парике. Поспешив к камину, он немедленно зажег сложенные там дрова, поднялся и улыбнулся Люсинде, пытавшейся отступить за прикроватные занавески.

– Ванну сейчас принесут, миледи, – с поклоном сообщил он. – Какие духи вы предпочитаете?

– Лаванду, – выдавила Люсинда.

– Прекрасно, миледи. Меня зовут Джон. Мне и моим собратьям приказано прислуживать вам. А вот и ванна. Возможно, она несколько старомодна, но мы сумеем угодить вам и вымыть такую знатную госпожу.

– Я вполне способна вымыться сама! – надменно обронила Люсинда.

– У нас приказ, миледи, – тихо объяснил Джон.

Люсинда молча ждала, пока два других лакея наполняли водой круглый дубовый чан. Джон на несколько минут исчез и вернулся с флакончиком, содержимое которого вылил в ванну. По комнате распространился запах лаванды. Он с улыбкой протянул руку Люсинде, пока остальные хлопотали, развешивая перед огнем полотенца. Люсинде ничего иного не оставалось, как принять предложенную руку и сесть в чан. Джон заколол ей волосы на затылке и взял большую губку. Намылив ее куском твердого мыла, он стал тереть спину леди Люсинды и поливать теплой водой. Другой лакей вложил в ее руку рюмку с ароматным ликером.

– Так приказал Повелитель, миледи, – пояснил Джон. – Пожалуйста, выпейте.

Люсинда пригубила ликер, благоухающий спелой земляникой. Восхитительный вкус!

Она осушила рюмку, пока Джон мыл ей плечи и шею. Когда его руки скользнули по ее груди, Люсинда удивилась тому, что не испытывает ни малейшего стыда. Да и Джона, казалось, ничуть не волнует, что губка касается пухлых холмиков и начинающих твердеть сосков. Он даже улыбнулся, когда они гордо восстали. Потом настала очередь более интимных мест. Люсинда застыла, но ничего так и не произошло.

– Пожалуйста, встаньте, – попросил он, и, когда она послушалась, губка прошлась по упругим лунам ее ягодиц, проникла между ними легкими круговыми движениями.

Люсинда почувствовала, как горит лицо. И не только лицо, но и все тело. Струйки воды стекали по коже, невыразимо возбуждая ее. Она попыталась сосредоточиться на чем-то еще, но заметила только, что у всех трех лакеев заметно вздулся перед синих атласных панталон.

Джон вынес ее из ванны, и двое молодых людей немедленно пустили в ход нагретые полотенца. Чтобы прекратить эти ласки, более похожие на пытки, Люсинда попыталась вытереться сама.

– Но, миледи, – мягко увещевал Джон, – вы не должны мешать нам. Мы не смеем ослушаться Повелителя, иначе потеряем место, а, говоря откровенно, где найдешь еще столь приятную должность? Пожалуйста, позвольте Дику и Мартину закончить.

Люсинда опустила руки, и лакеи вновь принялись ее вытирать, а выполнив свои обязанности, отнесли ее на постель и уложили.

– Где мои вещи? – спросила она Джона. – Мне нужна ночная сорочка.

– Повелитель запретил давать вам одежду, миледи, но, следуя его указаниям, мы скоро вас согреем.