Укрощение невесты

– Ты, конечно, прав.

– Страх – ужасная вещь, а Годфри больше всего на свете боялся потерять любовь и поддержку родителей.

– И все же, – начала Мерри, но замолчала, потому что Алекс снова заговорил:

– Он попросил меня: «Молю вас, милорд, не говорите родителям, что я натворил». Это были его последние слова. Пойми, Мерри, он был всего лишь несмышленым юнцом, которого сбила с толку и использовала в своих интересах злая и хитрая женщина. Да, парень сделал неправильный выбор, но я не считаю, что он должен нести ту же полноту ответственности, что и Эдда. И мне не хотелось бы, чтобы его родители не только горевали, но и стыдились своего сына.

Мерри кивнула и прижалась к мужу, думая о том, как ей повезло с этим человеком.

Эпилог

– Почему моя жена выглядит такой мрачной и несчастной?

Мерри отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Алекса, который сел на кровать рядом с ней. Прошло восемь месяцев после памятной ночи на крыше башни, и все это время она старалась не вспоминать о тех страшных событиях, но сегодня она почему-то никак не могла не думать об Эдде и ее коварстве. Но Алексу она об этом не сказала, а только сухо ответила:

– Даже не знаю. У меня распухли ноги, я стала огромной, как повозка, да еще ребенок то и дело пинается.

Алекс усмехнулся и поцеловал сначала укрытый простыней живот, а потом сухие губы жены. Сделав дело, он поинтересовался:

– Должен ли я как следует отчитать его за то, что он дерется?

– Ты можешь, конечно, попытаться отчитать ее, если хочешь, но сомневаюсь, что она станет слушать. Кстати, а почему ты поцеловал сначала ребенка, а потом меня? Алекс заулыбался:

– Сначала ребенок, потом красавица. А ты считаешь, следует делать наоборот?

Теперь засмеялась Мерри:

– Ты все-таки волшебник, Алекс д'Омсбери. Устоять перед тобой невозможно. Надеюсь, твой сын будет похож на тебя.

Алекс с удивлением выгнул брови:

– Я считал, ты уверена, что у нас будет девочка.

– Я передумала, – ответила Мерри, – хотя, возможно, через пару минут передумаю опять.

Лорд д'Омсбери хихикнул, как мальчишка, и подвинулся к жене. Обняв ее за плечи, он показал ей свиток, который до этого где-то прятал.

– Угадай, что это?

– Весточка от Каллена и Эвелинды. Они сообщают, что едут к нам в гости. Теперь их очередь.

– Да, теперь их очередь, – согласился он, – и они действительно сообщили, что скоро приедут, но это письмо не от них.

Мерри радостно засмеялась. Она была счастлива, что полюбившаяся ей пара скоро приедет в гости.

– Так какая же новость может быть более важной, чем эта? – спросила она.

Алекс открыл рот, чтобы ответить, но сделал паузу, прилег рядом и положил ногу на ее ноги, прежде чем сказать:

– Это письмо от твоего отца. Он сообщает, что Кейд, наконец, уже дома.

Мерри сделала глубокий вдох, потом с шумом выдохнула и попыталась столкнуть с себя ногу Алекса. Иначе она никак не могла вскочить с кровати и немедленно начать собираться.

– Убери ногу, Алекс! – нетерпеливо воскликнула она. – Мне нужно сложить вещи. Мы едем в Стюарт!

– Послушай, Мерри, – строго прервал ее Алекс, – я знаю, что ты очень давно ждешь возвращения Кейда и хочешь его увидеть. Но не забывай, что со дня на день ты должна произвести на свет ребенка. Поэтому тебе нельзя сейчас путешествовать.

– Но, Алекс, это же Кейд, – простонала Мерри со слезами на глазах.

– Я знаю, но он никуда не денется и будет в Стюарте, даже после того, как родится наш малыш. Хотя, возможно, Кейд сможет приехать сюда раньше. Ему-то ничто не может помешать путешествовать.

– Да, – сразу согласилась Мерри, просветлев лицом. – Хорошо бы он приехал, когда Эвелинда и Каллен будут здесь.

– Согласен, – улыбнулся Алекс, и Мерри тут же начала строить планы, что они будут делать, и чем их угощать, и…

– А теперь, – отвлек ее от грандиозных планов Алекс, – почему бы тебе не сказать мне правду? О чем ты думала, когда я пришел?

Мерри заколебалась, но все же решила ответить:

– Я думала об Эдде.

– Я так и понял, – спокойно ответил Алекс, а когда жена взглянула на него с явным недоумением, пояснил: – С той ночи ты нечасто о ней вспоминала, но мне кажется, что всякий раз я об этом знал. Ты вроде бы сожалеешь о своей роли в ее гибели.

– Это правда, – вздохнула Мерри. Она, безусловно, была рада, что умерла Эдда, а не они, но если бы вдруг подобная ситуация повторилась, трудно сказать, смогла бы она кого-то убить. Слишком уж большая ответственность при этом ложилась на плечи, и Мерри часто думала: «А вдруг был какой-то другой выход, при котором все остались бы живы?» Она отмахнулась от грустных мыслей и добавила: – Хотя в этот раз я думала о другом.

– Серьезно?

Мерри засмеялась, увидев его искреннее удивление.

– Ты довольно часто угадываешь, о чем я думаю, но иногда все-таки бываешь не прав. Как, например, в этот раз.

– И в чем же я не прав?

– Понимаешь, я думала вот о чем: я выросла в уверенности, что мужчины закоренелые грешники, а женщины святые.

– Ну да, в твоей семье дело обстояло именно так, – согласился Алекс.

– Все это так, – протянула она, – только не совсем.

Алекс отпрянул и с очевидным недоумением взглянул на жену. Мерри улыбнулась:

– Понимаешь, мой отец и братья – пьяницы и глупцы, но они не воплощение зла, как Эдда.

– Конечно, – согласился Алекс, все еще не понимая, к чему она клонит.

– Я только сейчас поняла, что мое предвзятое мнение о том, что мужчины плохие, а женщины хорошие, не позволило мне разглядеть истинную натуру Эдды.

– Ты же не могла знать…

.– Мне постоянно повторяли, но я не обращала внимания, – напомнила Мерри. – Ни ты, ни Эвелинда так и не сумели убедить меня в том, что Эдда плохая. И только прочитав письмо и узнав, что Годфри ее племянник, я поняла свою ошибку, которая могла стоить нам обоим жизни.

– Нет, это не так, – твердо заявил Алекс. – Даже если бы ты ее заподозрила, ты не могла предвидеть, что случится в ту ночь на башне. Ты же понятия не имела, кто родители Годфри. Я тебе никогда об этом не говорил.

Мерри обдумала слова мужа и почувствовала облегчение.

– Значит, во всем виноват ты, – поддела его она, – поскольку не был до конца со мной откровенен.

– Да, – согласился Алекс и только потом сообразил, что сказал. Он сначала растерялся, но, заметив смешинку в глазах Мерри, усмехнулся: – Ты недобрая женщина.