Укрощение строптивой

— Ты чего здесь торчишь? Понравилось? Ты можешь отвалить. Свое дело ты сделал.

— Пока ещё нет. Дождусь рождения ребёнка, потом отвалю.

— А зачем будешь дожидаться? На своего ублюдка хочешь посмотреть?

— А если и так, то что?

— А ты уверен, что это твой?

— Да наплевать. Главное что он будет. А мой он или левый, по барабану.

Заметил, как она побледнела после моих слов, закусила по привычки нижнюю губу и отвернулась. Что удивительно, но больше мы с ней не ругались. Она не пыталась меня оскорбить, а я её как-то унизить. Между нами возник так сказать вооружённый нейтралитет. Нет, мы не общались с ней мило. Мы вообще мало разговаривали. Она большую часть времени проводила одна. Либо сидела в своей комнате, либо гуляла по саду.

В один солнечный теплый осенний день, была вторая половина сентября, я решил свозить её погулять. Недалеко было озеро.

— Кристина, поехали, развеешься немного.

— Куда?

— На озеро. Погуляем. Тебе будет полезно. — Думал откажется.

— Поехали. — Неожиданно согласилась она.

С собой взял фруктов и сока. У неё был токсикоз. В первой половине дня есть ничего не могла. А после обеда могла позволить себе фруктов или сока. И только вечером что-то ела из существенного.

День провели не плохо. Погуляли. Она пила сок и даже похрустела яблоком. Заметил, как покраснели её щеки. Собирали с ней гербарий. Это она предложила. Вообще странное было ощущение, словно это не Кристина, вернее не та Кристина, которую я знал. Смотрел на неё со стороны. И неожиданно понял одну вещь — она очень одинока. По сути, она никому не нужна. Отец её любил, тут спору нет, но он уделял ей с детства мало внимания. Дела не давали ему такой возможности. Матери она была вообще не нужна, та занималась исключительно собой. Поэтому несмотря на то, что её окружали постоянно люди — охрана, прислуга и прочие, она всё равно оставалась одна. Возможно её поведение, это ответная или защитная реакция. Попытка обратить на себя внимание.

— Кристина, смотри какой лист! — Сказал ей, протягивая красивый красный резной лист.

— Правда красивый! Давай сюда. — Она забрала у меня находку и сложила в папочку, которую взяла с собой. — Знаешь, я в детстве любила сбирать гербарии. У меня вся моя комната была в них. Я делала их для родителей. Показывала отцу, матери. Но их мало это волновало. Папе всегда было некогда. А мама вообще сказала как-то, чтобы я перестала заниматься ерундой. Мне тогда была так обидно. Я старалась. После этого я собрала все свои гербарии и сожгла их.

Это её неожиданное признание только подтвердило мою догадку.

— А для меня гербарий сделаешь?

— Для тебя?

— Ну да.

— Зачем? Ты надо мной издеваешься?

— Нет. Просто мне интересно.

Она задумалась, потом кивнула.

— Хорошо.

Гербарий она действительно сделала. Причём очень красивый. Я заказал рамку и поместил его под стекло. Сам гербарий повесил на стенку у себя дома.

— Ну и что ты с ним сделал? — Позже спросила она.

— Поместил под стекло и повесил у себя дома на стенку.

— Врёшь!

— Поехали покажу.

— Поехали.

Так она впервые оказалась у нас с мамой дома. Мамы не было, она лечилась за границей. Тесть сдержал слово. Мама проходила курс лечения. Мы с ней постоянно созванивались.

— Ты здесь живёшь? — Спросила она, заходя в квартиру.

— Здесь, где же ещё?

Помог ей раздеться. Она прошла с любопытством оглядывая интерьер.

— Один?

— С мамой. Но мама сейчас за границей на лечении.

— А кто убирает у тебя тут?

— Сам убираюсь. Пол мою, пылесосом работаю. Извини, но у меня нет прислуги.

Она остановилась перед своим гербарием. Он висел у меня в комнате.

— Смотри ка не обманул.

— А смысл мне обманывать тебя? Да к тому же гербарий очень красивый.

Потом я напоил её чаем с баранками. Назад приехали, когда уже совсем стемнело.

— Знаешь, а у тебя дома уютно. Спокойной ночи. — Сказала она и прошла в свою комнату. Пожелания спокойной ночи, добровольно и несколько странной интонацией было сказано впервые.

Всё шло своим чередом. Вот только живот у Кристины становился большим. Потом УЗИ показало, что у неё двойня. Два пацана. Тесть узнав, довольно потёр руки.

— Молодцы ребята, хорошо постарались. Даже не ожидал такого! Считай Стёпа ты идёшь с перевыполнением обязательств. Я доволен.

Говорил он это мне. Кристины рядом не было. А вот для неё беременность проходила нелегко. Она подурнела. Осунулась. У неё стали частыми вспышки истерик. Один раз, глядя мне в глаза, с ненавистью бросила:

— Ненавижу тебя, сволочь. Ты меня изуродовал. Господи, быстрее бы родить их. Как мне всё надоело.

Такая смена настроения меня не удивляла уже. Я спокойно к этому относился. Как-то вечером Кристина пошла в душ. Я шагнул вслед за ней.

— Что тебе надо?

— Хочу помочь тебе помыться.

— Я просила помощи?

— Я решил, что она тебе понадобиться. У тебя вон живот какой большой!

— Пошёл вон отсюда.

— Заткнись. В ванную залезла резче.

Думал она сейчас взорвётся истерикой и фонтаном нецензурных выражений. Но она промолчала. Только зло сверкнула глазами. Разделась и залезла в джакузи. Я помог ей вымыться. Посидел с ней рядом на бортике.

— Что смотришь на меня? — Спросила она, лежа в воде. — Я страшная?

— Ты не страшная. Ты глупая. Запомни, нет ничего прекраснее, чем женщина готовящаяся стать матерью.

— Очень смешно! Долго думал?

— Нет, целых пять минут.

— Оно и видно. Воображения у тебя как у олигофрена.

— Сока хочешь?

— Нет. Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни.

— Не надо было останавливаться возле моей мастерской.

На что Кристина ничего не ответила.

Родила она в апреле. Рожала в частной клинике, принадлежащей её отцу. Двое мальчишек. Я их подержал совсем немного, после чего их у меня сразу забрали. Кристине при выписке подарил букет цветов. Она приняла, понюхала, потом выкинула в урну.

— Теперь ты исчезнешь?

— Конечно! Пришёл попрощаться. Удачи тебе.

Мне ничего было не нужно от её семьи. Я отказался от денег. Поблагодарил тестя за то, что он оплатил мамино лечение. Она была уже дома. Главное, что никаких долгов у меня теперь перед Штернами не было. Зато была моя мастерская, мои друзья и моё дело!

Часть 2. Обретение. Глава 1.

Всё-таки тесть молодец, не стал прятать от меня детей, а меня игнорить. Даже моей матери их показали. Она расплакалась. Мальчишек тесть отдал мне на целый день, за что ему был благодарен. Мама с ними понянчилась, хотя передвигалась плохо. Потом я с ними возился. Кормил из соски. Смесь готовил под руководством матери. Припёрлись пацаны, им дали посмотреть с расстояния, так как не хрен дышать на мелких пивным перегаром и табаком. Потом вытолкал обоих на улицу. Кристина детьми вообще не занималась. Забила на них. Грудь перетянула и молоко пропало. Шалава, одним словом. Но тестю было глубоко фиолетово до дочери, для внуков он нанял кормилицу. Кристина оказалась отрезанным ломтём. Она пошла в разнос. Гоняла пьяная на машине. Прав её лишили, но ей было по барабану. Зависала в тусовках, пьянках и борделях. Мне тоже было на неё плевать. Вот только иногда я останавливался и смотрел на её гербарий. Вспоминал тот день и улыбался. Потом засовывал свои воспоминания подальше. Я конечно же на всякий пожарный взял с малышей образцы и провел тест на ДНК. Так на всякий пожарный. Всё же нужно учитывать кто их мамаша. Тест показала, что пацаны мои. То есть, я теперь имею полное моральное и законное право их обоих пороть ремнём, когда они подрастут.