Укрощение строптивой

Часть 5. Исцеление. Глава 2.

Через два дня, в наш с Кристиной дом приехал нотариус.

— Здравствуйте, Степан Олегович. Я нотариус. У меня завещание Кристины Александровны.

— Завещание? — Я был удивлён. Я не слышал ни разу от Кристины что-то по поводу завещания.

— Да, именно завещание. Кристина Александровна составила его полтора месяца назад. Конечно, она предпочла, чтобы о нём никто не знал. Извините, но это была воля Вашей жены, Степан Олегович.

— Ладно. Что дальше?

— Завещание касается Вас, Ваших с Кристиной Александровной детей и Александра Осиповича.

Мы прошли в зал, Соню унесла в игровую няня. Мальчишки были в гимназии. Их туда возили люди моего тестя.

Штерн был как раз у меня. Нотариус вытащил бумаги из кейса. Разложил их на журнальном столике.

— Кристина Александровна Штерн-Серёгина на случай своей смерти распорядилась принадлежащим ей движимым и не движимым имуществом следующим образом. Принадлежащие ей акции и её долю в общем семейном бизнесе она завещает своей дочери. — Нотариус посмотрел на меня, потом на моего тестя. — Кристина Александровна обговорила это так, что остальная часть акций, составляющая большую часть активов, принадлежащие её отцу, он разделит между её сыновьями, как единственными наследниками. А поэтому она хочет на будущее обеспечить дочь постоянным стабильным источником дохода, не зависимо от того, Софья Степановна участвовать в семейном бизнесе или нет. Так же, принадлежащие Кристине Александровне денежные средства на разных счетах, список их прилагается, она распределила между сыновьями и дочерью в равных долях. Счетами сыновей, она уполномочиваетраспоряжаться, до достижениями ими 21 года, своего отца, Штерн Александра Осиповича. Счетами дочери и её акциями Кристина Александровна уполномочивает распоряжаться отцу ребёнка, Серёгину Степану Олеговичу. По достижении Софьи Степановны 21 года она сможет пользоваться денежными средствами ограниченно и с разрешения своего отца. Полностью распоряжаться всем наследством Софья Степановна сможет только по достижению 25 лет. На сыновей такие ограничения не распространяются. Они вправе пользоваться своим наследством в полной мере с 21 года. Принадлежащая Кристине Александровне недвижимость в виде трёх квартир в Москве, равноценно делятся между сыновьями и дочерью, на усмотрение их отца, Серёгина Степана Олеговича. Загородный дом, в котором она проживала до момента смерти со своей семьёй, Кристина Александровна завещает своему мужу, Серёгину Степану Олеговичу. Принадлежащие ей машины она так же завещает мужу.

Нотариус посмотрел на нас с тестем.

— Это всё, господа. Да, Степан Олегович, Вам Кристина Александровна оставила письмо. Попросила отдать его после оглашения её завещания, если такое случиться. — Он вытащил из кейса запечатанный конверт. Я его забрал. Нотариус зафиксировал оглашение завещания, оставил все бумаги. После чего покинул, теперь уже окончательно, мой дом. Я смотрел на этот конверт и не спешил его брать в руки. Тесть молчал. Потом взял документы.

— Стёп, я посмотрю тут? — Спросил он, я кивнул, продолжая смотреть на конверт. Не знаю почему, но я всё не решался его взять. Словно этот конверт означал некую черту, границу, перешагнув которую, ты поймёшь, что всё окончательно изменилось. Что ты уже стал другим и реальность вокруг тебя другая. Не такая, какая была все эти годы. Встал с кресла и прошёл к бару. Вытащил оттуда бутылку коньяка. Взял бокал, вернулся назад. Налил себе спиртного и вновь сел на кресло. Продолжал смотреть на конверт. В какой-то момент решился. Отставил бокал с недопитым коньяком, взял конверт и вскрыл его. Вытащил оттуда лист бумаги формата А4, сложенный вдвое. Начал читать.

«Здравствуй Стёпа. Если ты читаешь это письмо, значит меня уже нет, уж извини за эти банальные слова. Я уверена, ты спрашивал почему? Ты же спрашивал? Спрашивал. Я постараюсь тебе ответить. Хотя это довольно трудно объяснить простыми словами. Помнишь, я говорила тебе, что я очень много в своей жизни сделала плохого, отвратительного. Позже, вспоминая, я была сама себе мерзкой. Даже плакала от этого тогда, когда ты не видел. Я чувствовала себя очень грязной, словно прокажённая. И Соня стала моим искуплением и очищением. Да, я словно очистилась от прошлого. Но за всё надо платить, дорогой мой человек. Ты же знаешь какой был вердикт врачей? Да, я не должна была пережить беременность и роды. Тогда, там в клинике, когда рожала Соню, я впала в странное состояние. Словно смотрела на себя со стороны. Нет, я не видела тоннеля, ангелов или ещё чего-то. Мне никто ничего не говорил, но, когда это состояние закончилось, я уже знала, что мне дали отсрочку. Да-да, Стёпушка, отсрочку. Я должна была испытать чувство, от которого когда-то отказалась. Подготовить дочь, тебя, сыновей, подготовится к тому, что я уйду. Я это знала. Только не знала когда именно, я должна буду уйти. Но не рассчитывала на большой срок. И для меня была мука, понимать, что Костя с Игорем будут расти без меня. Что моя Сонечка будет расти без меня. Что ты будешь жить дальше и тоже уже без меня. Я постаралась прожить отпущенный мне срок так, как должна была прожить всю свою жизнь, а не её часть, причём не самую большую. Позаботься о наших детях. Особенно позаботься о дочери. Костя с Игорем мужчины. Они очень похожи на тебя. Такие же уже самостоятельные. Да и дед направит их в нужное русло. Поэтому сосредоточь своё внимание и заботу больше на Соню. Она не должна пережить то, что переживала я в детстве. Чтобы она выросла лучше и чище, чем я. Я молю тебя и заклинаю, дорогой мой любимый мужчина. Я часто хожу в церковь, молюсь. Благодарю бога, что когда-то он послал тебя мне. Я не стала оставлять тебе отдельный счёт, так как знаю, что ты не возьмёшь. А если бы оставила, то ты поделил бы эти деньги между детьми. Поэтому я сразу их разделила. Но я оставила общий счёт, к которому ты имеешь доступ. Это деньги на поддержания дома, на зарплату обслуживающего персонала, на продукты и прочие бытовые расходы. Пользуйся им. Так же в твоём распоряжении все активы нашей дочери, которые я ей оставила. Я верю и знаю, что ты не растранжиришь эти деньги, а сохранишь их для Сони. Это её наследство.

И ещё. Я не могу требовать от тебя этого. Ибо это тоже, что принуждать, заставлять делать что-то против воли. Поэтому, это просто моя просьба тебе. Если ты захочешь привести в дом другую женщину, это твоё право. Но если это возможно, пусть этой женщиной будет Ирма. Если, конечно, это будет возможно и допустимо для тебя. Это моя последняя просьба к тебе. Прощай любимый мой. Спасибо тебе за всё и особенно за наших детей. Я буду жить в них, в наших сыновьях, в дочери и даже в тебе. Твоя несносная и любящая Кристина»

Я сложил вдвое письмо. Некоторое время сидел закрыв глаза. Потом отнёс его в спальную и положил в шкатулку, в которой хранились драгоценности Кристины. Они тоже наследство Сони. Она знала, чувствовала, что не долго задержится здесь. Этим объясняется её спокойствие при наших с Ирмой посиделках как в бане, так и дома. Спокойно реагировала на то, что Ирма могла полностью обнажённой находиться рядом со мной. Даже подталкивала меня к своей подруге, словно готовила себе замену. М-да, Крис всё же верна себе, даже в этом. Всё такая же прагматичная. Ничего не привыкла оставлять на авось и на волю случая. Взглянул на портрет Кристины в черной траурной рамке. Она смотрела на меня и виновато улыбалась. Я так же виновато улыбался ей.

Спустя два месяца, после похорон жены, я как-то предложил Ирме, чтобы она оставляла Полину у нас. Ирма часто приезжала с дочерью к нам. Иногда оставалась ночевать, благо комнат хватало. Ночевала вместе с Полиной.

— Ирма, ты чего ребёнка туда-сюда таскаешь? Оставляй здесь. Полина с Соней будут. И приглядят тут за ней. И Соне не так одиноко будет, особенно когда пацаны на учёбе.

Ирма помолчала, обдумывая моё предложение, потом кивнула.

— Хорошо, Стёп. Наверное, так будет лучше. А то она одна постоянно с няней и воспитателем. Работа у меня много времени отнимает.

— Вот и хорошо. За охрану не беспокойся. Здесь тесть постарался. Так как мальчишки практически всё своё время проводят здесь. Как они сказали деду, в доме мамы и папы, пусть даже мама теперь на небе.

— Я заметила, что дядя Саша тоже тут часто бывает.

— Да он фактически переселился сюда вслед за внуками. Ему даже одну комнату под кабинет переделали. Да и с внучкой рядом.

— Соню он тоже любит.

— Любит, может даже больше, чем внуков. С парнями Александр Осипович строг. Расслабляться много не позволяет. А вот Соне позволяет всё. Я даже с ним спорю уже на эту тему. — Мы с Ирмой смотрели друг на друга. — Я тоже скажу, чтобы за тобой комнату закрепили. А Полина пусть вместе с Соней спит. Так будет лучше.

— Хорошо. Как скажешь, Стёп. Ты отец.

Спустя ещё два месяца, в один из вечеров, я решил попарить детей в бане. Благо у Крис такая была. Вообще я их всех с детства приучал к парной. И мальчишек, особенно когда стали жить с Крис нормальной семьёй. Потом Полину стал приучать, Соню самую последнюю. Всё же она самая младшая из всего моего детского сада. Специально для этого работу в мастерской закончил раньше. Парни ещё оставались доделывать свои дела, а я уехал. К моему приезду баню уже подготовили, как и бассейн, вода в нём была подогрета. Всё же дети будут там плескаться. Надел плавки купальные. Веники были запарены. Думал тесть меня поддержит, тем более мы с ним договаривались. Но он задержался. Какие-то дела решал. Дети сидели в парилке на полке в рядок. Костя, Игорь, Полина, Соня с шапками на головах. На детях были трусики. Всё же сыновья у меня были уже «взрослые», с их точки зрения. Полина тоже начала стесняться. Соне было фиолетово, но она обезьянничала с Полины. Конечно, я сильно пар не нагонял. Первыми отправил охлаждаться девочек. Проследил, чтобы они нормально поплескались в бассейне, надев на всякий пожарный на них спасжилеты. Пацаны крепились. Постучал их веником. Но без фанатизма. И они убежали в бассейн. Я даже слышал их радостные вопли и сильные всплески воды, когда они туда прыгнули. Полина начала что-то им выговаривать. Я вышел к бассейну. В этот момент туда зашла Ирма, в купальнике.

— Мамочка приехала! — Закричала Полина.

— Здравствуйте, тёть Ирма! — Поздоровались мальчишки.

— Здравствуйте, мальчики. — Поздоровалась она. Ирма отсутствовала два дня. Ездила куда-то по делам своей компании. — Здравствуй, Сонечка.

Соня помахала ей ручкой.

— Приехала уже, Ирма. — Спросил её. Она улыбнулась.

— Приехала.

— Всё сделала, что хотела?

— Всё. Дальше с партнёрами другие будут работать. Здравствуй, Стёп. Я смотрю у вас банный день?

— Здравствуй, Ирма. Банный. Ты тоже решила в баньке попарится?

— Конечно. Ты не против?

— Нет. Заодно с детьми поможешь. А то я не успеваю с этим детсадом.

— Мы не детсад, папа! — Тут же закричал из бассейна Костя.

— Да-да, не детсад, вы у меня уже совсем взрослые!

Дети накупались. Я ещё раз сводил их в парилку. Потом сделал каждому массаж. Ирма помогла вымыть их. Вытереть насухо. Одеть. Малышня убежала в игровую. Мы с Ирмой остались одни.

— Ну наконец-то с детским садом и начальной школой разобрались. Сейчас ещё чуть и малышню рубить начнёт. — С облегчением сказал я, откинувшись на мягкую спинку кожаного дивана.