Укрощение строптивых: Много шума из ничего

— Но мы можем выйти и не в такую рань!

— Дмитрий ее уже собрал, что раздевать теперь? — Роуз настаивала.

— А тебе какая разница? — Упирался молодой отец.

— Может, мне полезен утренний секс, а мы не можем при ребенке! — Продолжала Роуз гнуть свое.

— Ночью же вам это не мешает? — Едко заметил Адриан, он уже упирался только чтобы поспорить с Роуз.

— Под покровом ночи как-то спокойнее! Все, идите!

Довольная, что ей удалось выпроводить из дома Адриана, Роуз пошла в его комнату, где Кристиан уже выудил из-за шкафа несколько картин.

— Такое… — Роуз скривилась, глядя на невнятную абстракцию.

— Это у него псевдо кубизм, не то, другое. — Кристиан повернул холст изображением к Роуз.

Через несколько секунд Роуз уже смахивала слезинку.

— Это прекрасно, Кристиан, не думала, что это скажу, но ты — охотник за сокровищами!

— Ладно тебе, можешь теперь называть меня просто — мистер Умище, главное, чтобы теперь сработало.

Роуз вынесла картину на кухню, где уже ждал Дмитрий с бумагой для упаковки наготове. Украдкой, стараясь нигде не встретить Адриана, Роуз упаковала картину в машину и отправилась на свое задание.

Профессор с радостью принял работу Ивашкова от его подруги, Роуз старательно описала, как трудно молодому отцу. Она не дожидалась результата, торопясь на свои занятия, но ее не покидала уверенность, что все будет хорошо.

Адриан толкал впереди себя коляску с дочерью и с грустью смотрел как вороны смешно перетаптываясь, гуляют по двору.

— Вот так вот, Сейдж, теперь у папы будет больше времени для тебя! Так и оправдаемся перед нашей мамой. — Он тяжело вздохнул. — Я еще папочке придется прийти с поклоном к твоему дедушке и признать, что он бесталанное ничтожество. Наверняка картины купила твоя бабка Татьяна, чтобы нам было чем заплатить за клинику, а сам твой папочка ничего не стоит, так что твой дедушка оказался абсолютно прав! А еще, я струсил рассказать обо всем твоей маме, хотя, я никогда ей не вру. Ох, Сейдж, смогу ли я научить тебя хорошему?

Девочка мирно спала в коляске, пока Адриан изворачивал себя наизнанку. После обеда, когда Адриана сменила Сидни, он отправился покаяться, что не подготовил работу.

— А, мистер Ивашков! — Профессор Гринберг снял очки с носа и оставил их болтаться на цепочке и улыбнулся. — Проходите.

— Здравствуйте, профессор. — Адриан прошел в кабинет, и, заключив руки в замок за спиной, уже хотел начать оправдываться.

— Я взял на себя смелость и отправил вашу работу на конкурс. Это удивительно трогательная картина, возможно, она неидеальна в технике, но сколько экспрессии! Браво, вы доказали, что не зря посещали мой класс, хотя и пропустили довольно много. Когда эта девочка, мисс Хезевей, кажется, принесла картину, я признаться, сильно удивился. Мы с деканом были уверены, что вы совершенно не готовы.

— Так меня не отчислят? — Скрывая эмоции, спросил Адриан, он старался казаться равнодушным.

— Конечно нет, а в случае, если работа будет отмечена как одна из лучших, я смогу закрыть глаза на посещаемость, а победа даст вам грант.

— Спасибо, профессор. — Адриан в растерянности вышел из кабинета и направился прямиком домой, Роуз точно сама бы до такого не додумалась, ей вообще все ровно, значит, ей помогал Дмитрий, а там, наверняка не обошлось и без Кристиана, который знал, где стоят ненужные картины.

Он торопился будто на пожар, не зная, что и сказать, если это именно та картина, о которой он думает, то говорить не о чем, он просто убьет Роуз и все!

Прибежав домой, он бросился доставать картины из-за шкафа, даже не раздевшись, чем напугал жену. Именно той самой тайной картины и не было, Адриан сел на пол и ударил ладонями о покрытие пола.

— Что случилось? — Сидни была обеспокоена и взволнована.

— Прости. — Произнес Адриан тихо.

Сидни селя рядом, и погладив его по волосам, поцеловала в щеку, она прижалась щекой к его плечу, продолжая ерошить волосы.

— Что у тебя случилось?

— Я отдал не ту картину… Мои картины покупают только из жалости.

— Что значит не ту? — Не поняла Сидни.

— Не успокаивай, Равена сказала, что мои картины у нее купил кто-то по поручению, наверное тетя сжалилась. Я ни на что не способен.

— Адриан, я не думаю…- Сидни осеклась, это вполне могла быть Татьяна.

— Неважно, она скоро вернется ко мне, и не о чем будет беспокоиться, — Адриан постарался усыпить проснувшееся беспокойство супруги. — Как там Сейдж?

— Она у Дмитрия в комнате, он читает ей право.

— Он вырастит нам заучку! — Усмехнулся Адриан.

Всю неделю Адриан ожидал, когда вернут картину, до оглашения результатов национального студенческого конкурса художественных школ, остался один день. После этого, Адриан планировал забрать картину домой и забыть обо всем.

— О, Ивашков! — Профессор снял кожаную перчатку с правой руки и протянул ее Адриану, тот удивленно ответил на рукопожатие.

— Здравствуйте профессор!

— Я искал вас, Адриан. Это ваша дочь? — Профессор заглянул в коляску.

— Да, это Сейдж. — Ответил Адриан с гордостью.

— Как и название вашей картины. — Заметил профессор.

— Это Роуз так ее назвала.

— Можете смело брать ее в агенты, я не должен был этого говорить до вечера, но остался всего час, и я так горжусь этим успехом! Поздравляю, Адриан, работа «Сейдж» признана лучшей в этом году. Это дает грант на обучение в следующем году.

Адриан опешил, но вовремя очнулся, вновь пожав протянутую профессором руку. Пора было признаваться жене.

Он осторожно припарковал коляску, вынув ребенка, прошел в комнату.

— А вот и вы! Я весь день слежу за новостями на портале, — Сидни забрала дочь. — Ты даже не говорил мне о конкурсе!

— Ты уже в курсе?

— Конечно! Поздравляю! Я так тобой горжусь, а ты уже начал в себе сомневаться! — В ее голосе было столько любви, что Адриан чувствовал ее почти физически.

— Йельское интернет телевиденье как раз подготовило сюжет.

— Сидни, я должен рассказать тебе, я не хотел отдавать эту картину, но меня бы вышибли за прогулы. Пока ты была в клинике, мне пришлось работать и…

Адриан боялся посмотреть в глаза жене, тем временем на мониторе появилась картина, и голос за кадром рассказывал о ней.

«Сейдж» Адриана Ивашкова признана лучшей студенческой картиной среди молодых художников.

На полотне была изображена Сидни, она сидела обнаженной, обнимая свой большой, круглый живот и смотрела вдаль полным надежды взглядом. И хотя в картине больше был намек на обнаженную натуру, благодаря ее позе, Адриан чувствовал, что открыл всем нечто слишком интимное. Он посмотрел на жену, уложившую ребенка в кроватку.