Укротить бабника

Нет, надо идти до конца! Что, с него убудет, если он пойдет с ней в комнату и ляжет на ее кровати?

Только от этих мыслей Троицкому стало дурно: чужая квартира, а в соседней комнате ее предки, точно не располагает к романтике.

Нет, он просто идиот!

— Ну что, идем? — поставила руки в боки эта вредная девчонка и кивнула на дверь.

Артем понял, что не может позволить себе сбежать, и кивнул:

— Конечно!

Играть дальше роль было сложно. В голову лезли мысли: а вдруг ее родаки не спят? А вдруг они примут его за жениха и завтра заставят жениться? А вдруг ее дочь еще не спит и спросит у мамы, кто этот дядя? А вдруг она ответит: “Это твой будущий папа”?

Нет, понятно, что Троицкий сейчас преувеличивал масштабы предстоящих событий, но кто знает, что в голове у этой бабы, когда он собственноручно ее довел до этого!

Валерия достала ключ из сумочки и аккуратно вставила его в замок.

Ну хоть не открыла ее с ноги, чтобы поднять родню, и то хорошо.

Дверь приоткрылась, девушка зашла, а за ней поплелся и Артем.

В коридоре было темно. Они быстро сняли одежду, обувь и, не проронив ни слова, на цыпочках вошли в одну из комнат.

Глаза уже привыкли к темноте, и можно было разглядеть справа и слева по дивану, а при входе — шкаф.

Артем прошел чуть вперед и увидел, что на диванчике слева спит маленькая девочка. Ее белые кудри разметались по подушке, она положила ладошку под щеку и сладко сопела.

Троицкого накрыло такое дежавю, что ноги перестали его держать, и, чтобы не свалиться посреди этой маленькой комнатки, он присел к девочке на диван.

Эта малышка была один в один как его маленькая сестренка: такие же светлые кучеряшки и милые щечки. Артем любил ее больше всех на свете, и в том, что с ней произошло, винил и себя.

Ему было тогда чуть больше шестнадцати, он закончил десятый класс и собрался на рыбалку с друзьями. Собрав все снасти и палатку, он поцеловал сестру и пообещал:

— Привезу тебе десять маленьких карпиков.

Она отвернулась от него, скрутившись калачиком. Артем знал, что она сердится. Не любила малышка расставаться с любимым братом, тем более на несколько дней. Он потрепал ее за хвостики и попросил не дуться.

— У меня животик болит, — девочка повернулась к нему и состроила жалобную рожицу.

Артем был уверен, что это детские капризы, поэтому просто попросил маму проследить за малышкой.

— Да это она хитрит, чтобы ты на рыбалку не ехал! — отмахнулась мама.

Артем с неспокойной душой все же уехал, и это был последний раз когда он видел сестру живой.

Оказалось, что у нее в тот день с самого утра болел живот. Но мама не придала этому значения, решив, что она все выдумывает, и уложила спать. Утром легче не стало, мама дала ей какие-то таблетки, но даже врача не вызвала. А к вечеру, когда малышке стало еще хуже, вызвала скорую. Ее увезли в больницу, и через пару часов она скончалась от перитонита.

Похороны Артем смутно помнил. В памяти осталась только истерика матери, от которой его рвало. И от истерики, и от матери. Нет, себя он тоже винил, даже очень! Но как можно было не понять, что дочке плохо, и не вызвать врача за два дня?

Нет, простить это маме он не смог, и сразу же в день похорон сел на автобус и уехал к отцу в Москву. Ему было все равно, что у отца новая семья. Видеть маму он не хотел и не мог.

Как ни странно, отец принял его, Артем уже там закончил выпускной класс в школе, поступил в университет и устроился жить в общежитии. И если раньше он считал отца предателем, ведь тот бросил маму и уехал из их города, то, пожив с ним, парень поменял свое мнение. Тем более, отец рассказал, что они с матерью расстались не из-за его измены.

— Она нашла себе богатого хахаля, сама пришла и призналась мне. Думала, что я прощу. Но я не смог, — он тяжело выдохнул. — Может быть, мне нужно было чуть больше времени, не знаю, но пока я ее тихо ненавидел — она родила от него дочку. Он, кстати, как был женат, так и до сих пор имеет прекрасную семью. Дочку он, как я понял, не признал, на этом они и расстались. Обратной дороги мне уже не было, я остался в Москве и ей назло решил разбогатеть. Вроде получилось. Только вот большого счастья мне это не принесло.

Вопросов к отцу было много: почему бросил сына, почему не навещал его, а только два раз в год дарил подарки: на день рождения и на Новый год. Но задавать эти вопросы Артем не решился, потому что увидел, что отец до сих пор любит бывшую жену, и вторая семья у него — только для галочки. В ней не было ни любви, ни доверия, ни общих интересов. Даже детей общих не было. Разве имеет Артём право осуждать его, когда сам сбежал от матери? У каждого из них была своя обида на нее.

И вот сейчас он смотрел на девочку и еле сдерживал себя, чтобы не разрыдаться. Какие только мысли не возникали в его голове, но главной было: а вдруг это его сестренка переродилась?

Верить в это и хотелось, и не хотелось одновременно.

Он посмотрел на девушку, которая уже застелила диван, и медленно встал.

Нужно было бежать отсюда, забыть все как страшный сон, но ноги не двигались.

Валерия стояла перед ним, удивленно смотрела, но молчала.

Наконец она аккуратно присела на краешек дивана и прошептала:

— Тебе не кажется, что мы идиоты?

— Кажется, — так же тихо ответил Артем.

— Прости, — вздохнула девушка, — я испортила такой прекрасный вечер.

— Да я тоже хорош, — мужчина взъерошил волосы, еще раз посмотрел на спящую девочку: — я, наверное, поеду домой.

— Пойдем, провожу, — предложила Валерия и аккуратно открыла дверь.

Они прошли в прихожую, Артем обулся, и девушка подала ему пальто.

Пока он его надевал, она бесшумно открыла входную дверь и прошептала:

— Прости, что так вышло. Вечер и правда был прекрасным.

Троицкий вышел на площадку.

— Спокойной ночи, — сказал он каким-то убитым голосом и побежал по ступенькам вниз.

В машине, пока водитель вез его домой, он сидел с понурой головой и никак не мог прийти в себя. Картинки, которые возникали в его голове, менялись одна за другой. Он вспоминал, как сестренка запрыгивала ему на руки и гладила по лицу, как она ждала его по вечерам и оставляла пирог или другую вкусняшку, как говорила о том, как сильно любит.

Если раньше Артем запрещал себе эти воспоминания, потому что они приносили ему боль, то сейчас он будто нырнул в светлую чистую воду и наслаждался ими. А еще ему впервые захотелось вернуться в родной город и увидеть маму. Черт знает почему, но ему очень этого захотелось!