Укротить беспокойное сердце

Глава 12

Уилл приказал извозчику подождать немного, сидел и смотрел на дверь дома Лоры, не желая уезжать и тем самым завершить этот прекрасный вечер. Он давно не испытывал таких приятных чувств и сожалел, что все так быстро закончилось.

Как было удивительно видеть цирк глазами пораженной невиданным зрелищем Лоры! Да он сам словно впервые все увидел благодаря ей. Он полностью разделял ее восторг, а восхищение и удивление, написанные на ее хорошеньком личике, наполняли его душу нежностью. Боже, как ему хотелось сжать ее в объятиях и целовать до умопомрачения!

Определенно он хочет близости с ней. Возможно, и сглупил, что не воспользовался ее сегодняшним настроением. Когда они ехали в кебе вместе, Уилл почувствовал, что Лору влечет к нему, и прояви он настойчивость – она будет принадлежать ему, потому что желает этого так же сильно, как и он. Но воспользоваться минутной слабостью женщины? Эта мысль и сдержала его страстный порыв. Уилл понимал, что на состояние Лоры повлияло и спиртное, и впечатления от великолепного шоу, и, наконец, желание отомстить мужу. Соблазнить ее не составляло труда, но как бы это повлияло на их дальнейшие отношения? Хотя он и знает Лору Орландо не так давно, но уверен в одном – просто провести с ней одну ночь он не желает, ему нужно больше, гораздо больше. Если бы он остался у нее сегодня вечером, то после любовных утех наутро Лоре стало бы стыдно за свою уступчивость, но она бы сердилась и на себя, и на него тоже. Вернее, больше даже на него, потому что он настоял на своем. Если уж решиться на любовные отношения с Лорой, обладать ею, то лишь в том случае, когда она сама страстно пожелает его, а не пойдет на близость с ним, думая лишь о том, чтобы отомстить Нику. Уилл теперь уже был уверен, что Ник Орландо бросил ее самым постыдным образом – другого объяснения сложившейся ситуации с Лорой найти невозможно.

Уилл тяжело вздохнул и приказал извозчику ехать домой. Он ни разу не упомянул в разговоре с Лорой о том, где живет в Нью-Йорке, да этот вопрос и не возникал. Скорее всего она решила, что он снимает номер в отеле, как и бывает иногда, но Уилл старался не разубеждать ее в этом. Правда, это не очень честно, но такова необходимость – пожалуй, рановато рассказывать Лоре о своей жизни и о прошлой трагедии. Всему свое время. Он не станет делать из своей жизни тайну, но для этого должен быть уверен, что Лора нормально воспримет необычную ситуацию.

Когда Уилл вошел, в доме было тихо. Джастин ложился спать рано, а теще тоже ничего другого не оставалось делать, после того как внук заснет.

Небольшой, но очень симпатичный и уютный дом, расположенный в Ист-Сайде, вполне устраивал Уилла. Теща перевезла свою мебель из Парижа, обставив комнаты красиво и элегантно, так, как сам Уилл вряд ли мог это сделать. Вообще она привносила в дом вкус, изящество, спокойствие. Джастин благодаря ей воспитывался в атмосфере благожелательности и душевного комфорта.

Уилл и его пожилая теща были очень привязаны друг к другу, в основе их отношений лежало взаимоуважение и понимание. Называл он ее по имени – Перл и с удовольствием общался с ней. Она была весьма образованной женщиной, отличалась пытливым умом, прекрасной памятью и разнообразными интересами. Маленькая и хрупкая, она прекрасно справлялась со всеми домашними обязанностями, никогда не сидела без дела, а главное – поспевала за непоседливым и очень живым внуком. Все же она постепенно старела, и Уилл ужасался мысли о том, что она может заболеть или, не дай Бог, умереть. Они так близки с Джастином, Перл заменила ему мать, и если с ней что-нибудь случится, Джастин будет неутешен.

В холле на лакированном столике горела керосиновая лампа, оставленная специально до возвращения Уилла. Он взял ее и пошел по комнатам, с удовольствием разглядывая необычную, но любимую им обстановку. Везде восточный стиль – дело рук Перл. Сперва ему было немного непривычно, но со временем он привык и другого интерьера для своего дома не представлял.

Уилл остановился в маленькой гостиной перед камином. Это его любимая комната, место, где он может побыть в одиночестве, почитать и подумать.

Над камином висит портрет Лили в изящной золоченой раме. Он всматривался в любимые черты: прекрасное лицо с огромными черными глазами, нежные губы, изогнутые в полуулыбке… Лили, дорогая Лили! Красивая, как экзотический цветок. И имя ее – цветок. Даже по прошествии стольких лет любовь к ней обжигала его душу, когда он смотрел на ее портрет. После смерти Лили никого еще он не любил так сильно и нежно. Вот разве что Лора…

Поймет ли его Лили? Не будет ли она против, если он испытает такие же сильные чувства к другой женщине? Будет ли радоваться за него? Принесет ли ей облегчение сознание того, что он вернулся к жизни и способен чувствовать? Хотелось бы надеяться, что Лили порадуется за него, тем более что чувства к Лоре ни в коем случае не умаляют его безграничной любви к жене, хоть и безвременно ушедшей. Но Лили всегда так хорошо его понимала.

Уилл еще немного полюбовался портретом, затем направился наверх, в спальню Джастина.

На цыпочках подошел он к кроватке сына, высоко поднял лампу и склонился над ним. Джастин уютно свернулся калачиком, положив одну руку под щеку, а другую свесив с кровати. Его темные волосы растрепались, на пухлых щеках играл легкий румянец… Как он прекрасен во сне, этот чудный ребенок! Хотя лицо его и приобретает более взрослые черты, но по повадкам он еще такое дитя!

Сердце его наполнилось любовью и нежностью к сыну, и Уилл не удержался – осторожно поцеловал Джастина в лобик. Будет ли Лора испытывать к этому ребенку такие же теплые чувства, когда познакомится с ним? Или она… Но это проблема будущего, если, конечно, у них с ней есть будущее. Он только может надеяться, что это так…

С раннего утра начал моросить дождь, а к полудню, когда железнодорожный состав с цирком отогнали в тупик для разгрузки, полил настоящий ливень.

Лора, стоя в открытом тамбуре своего вагона, запахнула плащ и перегнулась через перила, чтобы сквозь завесу дождя получше рассмотреть самый хвост поезда, где разгружали повозки и клетки с животными.

Она успела промокнуть, даже плащ не спасал, но не обращала на это внимания. Там происходило такое, чего она никогда в жизни не видела, и Лора, воодушевленная зрелищем, не желала пропустить ничего, какая бы при этом ни была плохая погода.

Милли Эндрюс, одна из молодых костюмерш, стояла рядом с Лорой. Ее бледное личико выражало искреннее удивление.

– Вот на это действительно стоит посмотреть, правда? – обратилась она к Лоре. – Но как ужасно работать, однако, в такой ливень!.. Согласна со мной?

Лора взглянула на нее и улыбнулась. Они с Милли познакомились всего два дня назад. Как и она сама, Милли тоже была новичком в цирке и точно так же не уставала поражаться всему, что происходило на их глазах.

Милли права, согласилась Лора. Сцена впечатляющая. Хмурое, темное небо, холодные струи дождя, а в это время идет напряженная разгрузка. Все выглядит как-то нереально, пугающе, словно где-то на другой планете.

Там, в хвосте поезда, шумно и суетливо: рычат животные, кричат и снуют люди, скрежещет металл повозок. Лора считала разгрузку шестидесяти специальных вагонов циркового поезда трудоемким делом и в хорошую погоду, а в такое ненастье все ужасно осложнилось и становилось просто опасным занятием.

– Да, ты права, – сказала она Милли. – Все это несомненно страшно и неприятно. Я рада, что нам с тобой не надо бегать там по колено в грязи.

Милли тряхнула головой.

– Я тоже рада! Иногда я жалею, что не мужчина, но в ситуациях, подобных этой, считаю, что и женщиной быть вполне неплохо.