Укротить беспокойное сердце
Шрифт:
Если она выйдет за него замуж, сможет ли жить в этом странном доме, обставленном на китайский лад? Будет ли считать его своим, учитывая, что хозяйкой там является миссис Шэнь? А не будет ли вообще над ней витать дух умершей жены Уилла?
Лора была в растерянности. Уилл приедет через несколько дней. Что она скажет ему? Что он подумает о ней, когда Перл расскажет ему о неожиданном визите Лоры?
У Лоры даже все похолодело внутри. Она не может встретиться с ним в таком состоянии. Она должна уехать, побыть одна и подумать. Финиесу скажет, что переутомилась и не в состоянии ничего сейчас придумать,
И тогда она отправится… Куда? Где она может уединиться и спокойно подумать?
Ответ пришел сам собой – Пасифик-Гроув! Но поехать туда – значит увидеться с отцом и матерью! Она о них давно не вспоминала. Лора попыталась проверить, что чувствует при мысли об отце. Ненавидит его так же, как тогда? Нет, ненависти не осталось. Боль – да, немного, но видеть его все равно не хочется. Лора в глубине души знала, что он наверняка не изменился, потому что такие, как он, не меняются. Но мать бы она повидала с радостью. Хоть та и не защищала ее никогда, не понимала, но все равно привязанность к матери сохранилась в ней с детских лет.
Да, сейчас же октябрь. Даже если родители и проводили лето в Пасифик-Гроув, они должны уже уехать домой в Сакраменто.
Как чудесно опять побывать на побережье Тихого океана! Ветер раскачивает сосны, волны накатываются на песчаный берег. А сколько там сейчас потрясающих бабочек!
Надо ехать в Пасифик-Гроув. Она не остановится в гостинице, а снимет коттедж – сейчас там полно свободных, – который станет ее домом на время. Там в тишине она обдумает все спокойно. Разве можно затевать свадьбу с Уиллом, пока она не разобралась в себе?
Лора никому не скажет, куда едет. Только Финиесу. А Уилл… Что сказать Уиллу?
В конце концов Лора решила написать Уиллу письмо, в котором поставит его в известность о своем решении уехать на время. Она объяснит, что чувствует себя неважно после всего, что с ней произошло, и считает необходимым побыть немного одной. В конце письма она пообещает связаться с ним по возвращении. Конечно, он расстроится – тон письма будет почти официальным. Без тепла, без любви… Но иначе она пока не может.
С моря дул прохладный свежий ветер, оживляя в памяти Лоры воспоминания о прошлом.
Она сидела на скалах мыса Христовых Невест и смотрела вниз на залив, в котором виднелась одна-единственная лодка какого-то рыбака.
Как часто в юности Лора сидела тут в раздумьях и мечтах! И мечты ее были такие простые – уехать и сменить безрадостный и унизительный образ жизни, созданный отцом, на что-нибудь более достойное. Разве могла она тогда предположить, что все это приведет к нынешней запутанной ситуации?
Прибыв в Пасифик-Гроув, Лора сняла маленький симпатичный домик, простой с виду, но с чудесным садиком. Внутри было весьма уютно, Лоре все очень нравилось. Она сразу почувствовала себя умиротворенной и защищенной.
Устроившись, Лора первым делом отправилась туда, где обычно останавливались отец с матерью. Издали увидев дом, она поразилась тому, что он все еще здесь, ведь именно в этом она была не совсем уверена.
Правда, вначале
Лора не узнала этого места – там, где раньше стояли палатки, появились маленькие домики, напоминавшие легкие брезентовые шатры. Она не сразу сообразила, что палатка их семьи тоже преобразилась в коттедж желтого цвета.Интересно, он принадлежит все так же родителям или они продали участок? Хорошо бы узнать. Кто бы там ни жил, все равно сможет дать информацию о ее родителях.
Лора постучала. Через минуту дверь открылась, и на пороге появилась ее мать. От удивления она широко раскрыла глаза.
– Боже мой! Лора! Господи, неужели это ты? Лора тоже удивилась, но не подала виду.
– Здравствуй, мама! – улыбнулась она.
– Я потеряла всякую надежду увидеть тебя, доченька! – проговорила мать со слезами на глазах, протянув было к ней руки, но сдержалась и отступила в сторону. – Входи, пожалуйста, Лора.
Когда Лора вошла в дом, мать, оправившись от удивления, предложила:
– Я только что согрела чайник. Может, выпьешь со мной чаю?
– Конечно, мама, с удовольствием. Я приехала вчера. Хочу немного отдохнуть здесь.
– А почему же ты прямо сюда не… Ах да! Отец. – Лицо миссис Перселл приняло скорбное выражение. – Ты, конечно, ничего не знаешь.
У Лоры екнуло сердце.
– Что, мама?
– Твой отец умер, дорогая, – сказала мать со вздохом. – Это случилось два года назад. Ой, тебе плохо? Ты так побледнела!
У Лоры действительно вся кровь отлила от головы, ноги ослабли, и она зашаталась. Как бы она ни относилась к отцу, известие поразило ее. Мать взяла ее за руку.
– Бедняжка! Мне не надо было говорить так сразу, без подготовки. Иди сюда, на кухню, присядь. Сейчас я налью тебе крепкого чаю, и ты придешь в себя.
Лора покорно позволила матери взять ее под руку и отвести на кухню. Там она села на стул и отдышалась.
– Я все понимаю, Лора, – сказала мать. – Знаю твое отношение к отцу. Но смерть всегда горе.
– Да, мама, конечно. Почему он умер?
– У него случился апоплексический удар. Доктор сказал, что сердце разорвалось, не выдержало. – Она помолчала, потом добавила другим тоном: – Но ты же знаешь, каким он был.
– Да, знаю.
– Прости меня, Лора, – вдруг сказала мать, подойдя к ней вплотную.
Она стояла, прижав руки к груди и грустно глядя на дочь.
– Простить? За что, мама?
– За то, что я не защитила тебя тогда, что не встала между тобой и отцом. Я неправильно вела себя, но годы жизни с ним измотали меня настолько, что я не могла противостоять ему. А что было потом, когда ты ушла! О нет, я не виню тебя, дорогая, ни в коем случае. Но твой отец так злился, просто ярился и обвинял во всем меня… Ой, мне не стоит говорить так. О мертвых-то…
Она захлопотала у плиты, приготовила чай и поставила чашку перед Лорой. Потом достала из буфета тарелку с домашним печеньем. Лора отпила несколько глотков, и ей действительно стало немного легче.
– Ты хорошо выглядишь, мама, – сказала она, посмотрев на мать.
Та густо покраснела, поправила волосы, почти полностью поседевшие.
– Понимаешь, после смерти Сэмюела…
– Я все поняла, мама, – кивнула Лора, вспомнив, что считала отца виновным в маминых болезнях.
Они помолчали.