Укротитель. Трилогия

У пролома нас встретили три араба и после небольшой перепалки все же провели через трюм в каюту капитана.

Суть ругани Али и с ходу накинувшегося на него Золотого я не понял ввиду незнания аравийского языка. Но, поорав друг на друга, они все же перешли на брадарский. Первым это сделал Али.

— Да плевать мне на твои угрозы. Смерти я не боюсь, а на большее ты не способен, как и переступить через клятву, а там было сказано, что я могу прийти в твой дом, если будет это выгодно для тебя.

— Если ты думаешь, что плата дворянчика за самоубийство может быть выгодным делом, то ошибаешься, — со значительно большим аравийским акцентом ответил капитан.

— Он поводырь, — выложил основную карту Али.

— Такой же, как ты? — ехидно хмыкнул Золотой, но зажегшийся в его глазах интерес никак не вязался с иронией в голосе.

— Уверен, ты уже узнал, что мой дар необычен, и если не пригодился тебе, то не значит, что он ущербен, — гордо вскинул голову Али.

Похоже, мой новый соратник еще не окончательно опустился, и в нем остались крохи гордости «владыки они», как нашего брата называют в Аравии.

— Узнал, — дернул углом рта Золотой, — но не уверен, что готов рискнуть еще раз.

— Ибрахим, — заволновался Али, — ты сам знаешь, что оно того стоит.

От волнения акцент моего коллеги стал заметнее, а дальше два старых соперника вовсе перешли на арабский.

— Уважаемые! — не выдержал я, чувствуя, как накаляется обстановка. — Можно обсуждать мое дело так, чтобы было понятно мне? И вообще, Али, ты свое дело сделал, дальше договариваться буду сам.

Али только развел руками и вышел из каюты.

— О чем ты хочешь договариваться со мной, чужак? — спросил Золотой, усаживаясь на низкий диванчик.

— О добыче.

— Я еще не решил, хочу ли вообще брать тебя с собой.

— Решил, иначе уже давно послал бы подальше и меня и Али. Ты с ним вообще стал говорить только потому, что тебе нужен поводырь. У вас на… западе, — с трудом определился я, еще не привыкнув, что в этом мире арабы населяют не «загадочный восток», а совсем даже наоборот, — любят долгие беседы, а в Брадаре это не принято. Или ты соглашаешься, или мне предстоит разговор с другим капитаном. На тебе свет клином не сошелся.

— Ты дерзок, брадарец.

— Просто не люблю лишних разговоров. Согласен, для вашего брата это похоже на дерзость. Но все же давай поговорим об условиях.

— Я еще ничего не решил, — набычился капитан.

— Решишь без меня. — Мне действительно надоел пустой разговор. Возможно, это было ошибкой, но душная атмосфера в каюте и поведение капитана не располагали к терпению. Да и вообще, говорить стоя с сидящим человеком очень неприятно, но не садиться же на пол или рядом с ним на диване. — Мои условия. Яйцо для меня и яйцо для Али. Хотелось бы хидоя, но пойдет и ковай.

— Почему не хах-ковая? — иронично спросил развалившийся на диване капитан. — Ты представляешь, как трудно пробраться в логово стаи коваев, не говоря уже о гнезде хидоя?

— Не знаю, как для Али, но мне хах-ковай без надобности. А на лежбище здоровяков вы можете сходить и без поводыря. В общем, ты услышал мои условия. Все остальное, что добудем, оставишь себе. Думай до завтрашнего полудня. После этого у нас разговоров не будет вообще. На этом позвольте вас покинуть, и пусть Всевышний наполнит благодатью ваш дом.

С легким и немного ироничным поклоном я покинул комнату.

На мой не такой уж сдержанный характер постепенно накладывалась дворянская спесь. Блин, и когда только успел заразиться снобизмом. А еще ругал за это королевских магов! С другой стороны, с нормальными людьми я по-прежнему вежлив и спокоен, так что вопрос о моей испорченности можно отложить на потом; скажем, до времени, когда появится возможность поговорить о духовном с отцом Дагдой. Воспоминание о том, как я едва не заполучил в личные духовники брадарского кардинала — главу местной христианской церкви, вызвало улыбку и немного улучшило настроение.

— Что, договорились? — От нетерпения у Али начала дергаться щека.

— Думаешь, после ваших воплей он способен договариваться? Нет, я высказал свои условия, а решать он будет, когда остынет.

— Тут так дела не делаются.

Мы уже вышли из трюма галеры и отошли по плавучим мосткам достаточно далеко, чтобы можно было говорить, не опасаясь чужих ушей, и я немного рассказал Али о выводах, на основе которых я и строил стратегию общения с Золотым:

— Али, во-первых, такие, как Ибрахим, воспринимают уступки и уговоры как слабость. Во-вторых, даже если он боится рисковать на берегу, выбора у него все равно нет.

— Ты на Острове всего пару дней, а уже знаешь, что творится в голове у самого непредсказуемого из капитанов? — съязвил Али, но на меня это не подействовало.

— Это простая логика, Али. Ты сам говорил, что Золотой — самый опытный капитан. Значит, чаще всех ходил на берег. Почему же он сейчас не блаженствует в окружении гарема где-нибудь в центре Аравии?

— Ну… — задумался араб, — может, ему здесь нравится.

— Если бы это было так, то он бы стал торговцем, а не капитаном. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что Золотой хочет отхватить большой куш. Того, что он притащил с берега на данный момент, ему мало. Именно поэтому он и связался с тобой. По этой же причине он согласится на мои условия. Тем более что требую я не так уж много.

— А что ты попросил? — В голосе Али чувствовались любопытство и напряжение.

— По яйцу они для тебя и для меня.

— И все? — удивился араб.

— И все. Мне здесь больше ничего не нужно. Если бы можно было купить яйцо на континенте, я бы вообще не совался на Остров.

— Но на берегу много золота и артефактов. Если ты проведешь их мимо диких они, капитан сможет нагрести огромную кучу сокровищ, а ты… — Али даже задохнулся от возмущения и непонимания.

— А я возьму свое яйцо и уплыву домой, причем сделаю это совершенно спокойно, особенно потому, что не буду претендовать на часть этой кучи. Подумай, Али: если бы тебе было нужно золото, ты бы сейчас грабил купцов на дорогах Аравии или даже Брадара. Но почему-то ты спиваешься от безнадеги в паре полетов стрелы от берега проклятого острова. Реши, что для тебя важнее, и стремись только к этому.

Честно говоря, меня утомили все эти разговоры, поэтому я оставил Али сортировать тараканов в его лысой голове и направился на гостиничный корабль. Теперь от меня ничего не зависело — так что оставалось только есть и спать в ожидании новостей.