Укус Милосердия

— Потушу, — покладисто кивнул я, — А где знак, что не курят?

— Какой знак, мужик?! — вылупилась она на меня, — Это детское кафе! Ты сидишь в детском кафе, которое называется «Детское кафе»! И жрешь мороженое! А курить нельзя!

— Меня сегодня обидели в лучших чувствах, поэтому внутри я рыдаю как младенец, — вздохнул я, — Давай вместе мороженого пожрем? Клубничного?

Любимая отрава этой Тарасовой. Так ей, неблагодарной.

Гномка не отказалась от халявного мороженого, но смолола свою порцию настолько деловито, что похерила весь сакральный смысл питания сладостями на свежем воздухе в компании с другим разумным. Погоревав о неслучившемся моменте пространной беседы с незнакомкой, я вымелся из детского кафе и пошёл искать себе взрослые неприятности.

Картечь — это очень неприятно, поверьте мне на слово. Даже если ты давным-давно привык к боли и можешь найти в себе силы, чтобы начать встречаться с полуэльфийкой-стоматологом, ты все равно не хочешь, чтобы в тебя попадала картечь. Стрелявший наоборот, хотел обратного. Он ругался как матрос, оказавшийся без получки еще до того, как успел напиться, брызгал слюной в открытое окно и проклинал меня последними словами.

— Зого, ну хватит тебе! — попытался я урезонить старого орка на кресле-каталке, который и не думал затыкаться, оповещая всех соседей о том, что к нему в дом пытается вломиться вампир. Я, разумеется, никуда не вламывался, а вообще стоял за стеной соседнего особнячка, уже порядком пострадавшей от картечи, но пребывающего в истерике пенсионера жалкая логика не смущала.

Может быть, он женщина? Я, признаться, за все годы службы не видел Зого Эльмдингера голым.

— Будь ты проклят, кровопийца! Я мужик! Мужик, в отличие от тебя! Покажись, тварь, я продырявлю твою шкуру!

— Я пришёл просто поговорить, Зого! Объясниться! Может быть, извиниться за свой подарок…

— За какой подарок?!! За то, что меня выгнали из больницы, не долечив?! Оставили инвалидом?! Мерзкий ты трупоед, Арвистер! Я знал, что ты не успокоишься, пока не вгонишь меня в гроб!

— Нет, Зого! Я тебе дарил только визит обдолбанной шлюхи! Ничего более, клянусь!

Это заставило орка заткнуться. Я курил, слыша, как он сопит и хрипит, ну а вокруг с треском напрягаются уши всех соседей, кто оказался дома. Еще бы, такой надрыв, такие эмоции, злой вампир, несчастный старик-орк и его вну… кстати, а где внучка? Не буду спрашивать, он точно тогда с нарезки слетит.

Ну, даже не слетая с нарезки, Зого все равно выстрелил еще раз. Видимо, его чересчур соблазнила пола моего плаща, которую из-за угла показал ветер, но одежда успела спрятаться.

— Катись ко всем демонам, Арвистер! Ты не брешешь, я знаю, но ты — ходячая подстава! Если ты припер ко мне свою вонючую тухлую задницу — значит тебе что-то нужно, а когда тебе что-то нужно, то страдают все вокруг! Все! Пошёл вон из моей жизни! Проваливай и забудь меня!

— Ты превращаешь мой визит в драму, дружище!

— Я превращу тебя в труп, если ты не свалишь!

Старый орк был настроен совершенно антагонистично, уговорить его у меня не получалось никак. К счастью, в этот момент появилась его юная и энергичная внучка, тащащая пару сумок, набитых продуктами. Юная дева, то есть, финансовая прорва, в которую мой бывший напарник вваливал большую часть получки почти половину карьеры, явно не оценила изгрызенный картечью угол здания у соседа, поэтому, бросив сумки и задорно тряся крайне упругими молодыми сиськами (под тесной майкой), напала на деда, огласив воздух куда более свежими ругательствами, чем ранее мной услышанные.

Разве мог я упустить такой шикарный шанс? Подняв сумки, я использовал их как благовидный предлог, чтобы проникнуть в дом, прокрасться старому орку за спину, а затем украсть у него дробовик! Ну и пистолет заодно.

— Арвистер! — Зого, сидящий в кресле-каталке, тут же схватился за кухонный нож и воинственно им взмахнул.

— И что дальше? — с любопытством спросил я его, — Накатишься на меня и порежешь? Тебе придется взять нож в зубы, чтобы начать двигаться…

— А я помогу! — внучка схватилась за рукоятки позади кресла-каталки и пригнулась, наводя деда на супротивника.

Чертовы оркушки, подумал я. Или орчанки. Да все эти гоблиноиды хороши, на самом деле. Вот жрут они тоже самое, что и человеки, а сиськи всё равно растут всем самкам на зависть. Крепкие, упругие. Провисы? Какие провисы? Ну, лет в пятьдесят, на закате, да, могут случиться и провисы. А так вот торчат эти её дыньки, качаются злобненько, бьются друг о друга…

Еще и одеваются, заразы, как. Иногда кажется, что у гоблиноидов в их зеленой коже какая-то хлорофилла живёт, которая солнечным светом питается, поэтому любят они эту кожу демонстрировать. Мужики еще ладно, местами отвыкли, привыкли броню на себе таскать, да ножи под одеждой прятать, ну а девки-то другое дело. Что у ангела нашего вечно молодого, вечно пьяного, что здесь. Джинсовые шортики с нескромные трусы размером и маечка «щас порвуся».

Как тут сосредоточишься?

— Давайте прекратим этот цирк? — предложил я, глядя как девица, пыхтя, нащупывает пяткой упор о кухонный шкафчик, чтобы толкнуть на меня деда с ножом, — Зого, мы тридцать лет проработали вместе…

— Убирайся!! — для разнообразия на меня взвизгнула девица, скользнувшая пяткой по ящику.

Хм, она меня боялась. Не явно, но страх учуять дело несложное.

…

С чего бы это?

— Ладно! — внезапно рявкнул Эльмдингер, отбрасывая нож в раковину, — Выкладывай, что там у тебя! И убирайся!

О как.

По морде старого приятеля было видно, что он сгорает от нетерпения, чтобы меня выставить. Решил, что выслушать будет дешевле и быстрее, чем пускаться в лихую кавалерийскую атаку с ножом на перевес и внучкой как движущей силой? А вот тут очень странно, с какой стати он бы стал подвергать опасности родную кровь, о которой так пекся всю службу? С ума сошёл? Не верю. Ума там немного, но всё твердое, закостеневшее, проверенное временем. Что это значит?

Что Зого Эльмдингер совершенно справедливо не верит в то, что я причиню ему или его дорогой девочке какой-либо вред.

Лааадно.

— У меня тут волчер пропал, — попытался объяснить я суть проблемы хмурому старому орку, — С концами. Так…

Зого схватился за сердце.

— Как «с концами»!? — ошеломленно прохрипел он, лупая глазами. Внучка за креслом вытаращила глаза, как какающая целым грецким орехом белка, а потом начала сползать на пол.

Не понял?

Приперся я к орку, желая воспользоваться его связями. Суть — я точно знаю, что Штрауссу крышка, но из-за данного Екатерине Тау слова поднимать эту тему не могу. Однако, мне ничего не мешает настропалить полицию Омниполиса начать розыски пропавшего одинокого волчера. А те, из-за их стайного поведения, пропадают крайне редко.

А эти-то что так взволновались?!

— Обычный волчер, — настороженно принялся объяснять я, — Здоровый, морда — во! Потерялся. Мне надо, чтобы ты своих друзей с четырнадцатого напряг втихую…

— Деда… он его убил, — сдавленно проквакала севшая на жопу внучка, обнявшая сзади коляску Зого, — Ты же обещал…

— Ч-чиво? — спародировал я удивленную Тарасову. Откуда они знают Штраусса?!

В голове бешено заметались мысли. Это что — заговор? Эти идиотские верующие в Мать-Магию везде?! Мой напарник и его сисястая родственница одни из них?! Как?! Когда?! Немыслимо!