Улица младшего сына

За соседним столом двое только что подсевших командированных в стоящих коробом брезентовых плащах с капюшонами, положив на колени туго набитые портфели, нетерпеливо оглядывались. Они, наверное, тоже ждали официанта. Потом один из них поднял латунную пепельницу и постучал ею о тарелку, на которой стоял горшок с хилой гортензией. К ним сейчас же подлетел официант.

Тогда Володя тоже взял пепельницу и забарабанил ею о тарелку.

— В чем дело, мальчик? Что за стук?

Шаги и голоса в этом зале отдавались где-то под потолком, и мальчикам показалось, что и голос прозвучал отткуда-то свыше. Но наконец и к ним подошли.

— Пожалуйста, дайте нам две… — Володя посмотрел на отложенные в сторону деньги, — нет, три булки и порцию халвы.

— Еще что пожелаете?

Володя был крайне польщен, что с ним говорят на «вы» и так вежливо. Он готов был из благодарности заказать все, что виднелось за стеклом буфета, но, покосившись опять на деньги, выложенные возле пепельницы, отвечал:

— Больше ничего не пожелаем.

Когда они выходили из вокзала, к ним подошел милиционер.

— Долго себя ждать заставляете! Где пропадали? — сказал он.

Мальчики убито переглянулись, но Володя только плечами пожал:

— Никто у нас не пропадал. Это вы нам говорите, дядя?

— «Дядя, тетя»! — прервал его милиционер. — Нечего зубы заговаривать!

— Да что вы, товарищ милиционер, — быстро сообразил Володя, — вы обознались, наверное? Мы все три брата, наша фамилия Терещенко. Мы приехали к своей родной бабушке.

— Ну ладно, пока пойдем к дедушке! — не улыбаясь, сказал милиционер и на всякий случай взял Володю за локоть.

— Пожалуйста, без рук! — обиделся Володя.

— Ладно, можно и без рук, — согласился милиционер. — Только давай уж на совесть, чтобы не бегать. Все равно поймаю!

Их привели в дальнюю комнату на вокзале, где за столом сидел человек в фуражке, с такими длинными сивыми усами, толстыми под носом в тонкими на концах, что казалось, будто он придерживает верхней губой веретено.

— Ага, прибыли! — закричал он устрашающе, басовито громко и для большего эффекта еще хлопнул рукой по бумагам, лежащим перед ним на столе. — Это еще что у меня за побродяги?! Это вы что придумали? Это что?.. Это как так?.. А?..

Донченко заробел, лицо его стадо плаксивым. Кругляков спрятался за спину Володи, а Володя, который не переносил, когда на него начинали кричать, сразу очень рассердился и, видя, что дело уже все равно пропало, подошел к столу начальника, ухватился за край его и звонким, высоким от волнения голосом сказал:

— А что вы кричите? Мы разве украли что-нибудь?

— Как? Спрашиваешь? Вопросы задаешь? Мне… Что?.. — загремел начальник.

— Вы, пожалуйста, не кричите на нас, — повторил Володя, — Раз вы советский начальник, а мы советские ученики, так и надо говорить как надо… то есть следует говорить как следует… Моя фамилия Дубинин Владимир. У меня папа моряк дальнего плавания… А это Кругликов Аркадий… У него папа доктор. А это Донченко Михаил. Мы приехали на экскурсию.

— Что… Как?.. Гм… А?..

Начальник оторопело взглянул на мальчиков, привстал, снова опустился на стул, поглядел Володе в глаза и сказал вдруг тихо, совсем иным голосом, словно про себя:

— На вас не кричать, так вы неизвестно куда еще заедете! Скажи пожалуйста, как разбираться стали! А кто вам дал право без спросу из дому уезжать? Вон — три телеграммы уже о вас тут пришли. Да по селектору еще передали. Людей мне на всех выходах ставить пришлось. Нет, скажи пожалуйста, а?.. И не крикни на них! А как же я должен с вами разговаривать, интересно? — Голос начальника крепчал. — «Добрый день, с благополучным прибытием, спасибо, что посетили ваш город! Не желаете ли посмотреть исторические достопримечательности?» Так, что ли? — И он опять загрохотал: — А?.. Я спрашиваю!..

— А мы, товарищ начальник, вот для того и приехали, по истории…

Милиционер, приведший мальчиков и стоявший позади них, даже рукой себя по бедру хлопнул:

— Эх, и мальчишки — бой!

— Хлопунин! — рявкнул начальник. — Что за звук! Тихо там! Отведи их в дежурку! Сейчас из Керчи целый эшелон ихних мамок прибудет!

Милиционер, которого начальник назвал Хлопуниным, вывел мальчиков и усадил их на широкую длинную скамью, которая стояла возле двери кабинета начальника.

— Ну вот и сидите тут покуда и дожидайтесь. Сейчас матери приедут, вам еще не то будет! Экспедиторы! Научные работники! В школе-то учитесь вы хорошо?

— Хорошо, — твердо отвечал Кругликов.

— Кто как, — уточнил Володя. Донченко вздохнул и промолчал.

— Что же это вам… теперь про Феодосию нашу на уроках объясняют?

— Нам про Керчь объясняли, а уж мы хотели заодно и вашу Феодосию выучить.

— У нас город хороший, — убежденно сказал Хлопунин. — Учить тут, конечно, мало чего есть, а поглядеть стоит. Айвазовский — художник был знаменитый. Слышали? Бурю на море рисовал. Ну, иногда и тихую погоду. Только больше все бурю… Между прочим, в прошлом был наш житель. Теперь, конечно, давно уже помер. Но есть картины, целая галерея. Посмотреть стоило бы, раз вы мальчики такие любопытные. Недалеко тут, как выйдете из вокзала.

— Да, сами забрали, а теперь раззадориваете!

К дверям кабинета подошла полная перепуганная женщина. Она еще раз порылась в раскрытой дерматиновой сумочке, захлопнула ее, громко щелкнув замочком, охлопала себя по всем карманам и издала низкий, протяжный стон:

— Украли… или потеряла. Нигде нет. Хорошее дело! Она взялась за ручку двери и обратилась к Хлопунину:

— Где ваш начальник главный! Тут ваш начальник?

И, получив утвердительный ответ, сильно забарабанила кулаком в дверь кабинета. Из-за двери послышался голос начальника. Женщина резко рванула на себя дверь и вошла в кабинет.

— Он ей сейчас покажет! — предсказал Володя.

— Это что же у вас за порядки? — послышалось из кабинета. — Товарищ начальник, у меня из сумочки паспорт пропал. Вот сейчас только был, в уже нет! За чем же вы смотрите тут? Для чего вы тут посажены?

Мальчики прислушивались замирая: сейчас, предвкушали они, раздастся оглушительный бас начальника — и женщина, кубарем выкатится из кабинета. Но, к их удивлению, голоса начальника не было слышно, из кабинета доносился только раздраженный крик женщины, потерявшей паспорт. Когда она замолкла, слышно было, как кто-то тихо отвечал ей — слов даже нельзя было разобрать.

— Эге, — проговорил Володя на ухо своим спутникам, — сразу теперь тихим сделался…

— Это кто? Жевлаков? Начальник, что ли? — подивился милиционер. — Да он у нас всегда тихий. Голосу не услышишь. Это он на вас нарочно так. Когда он меня отряжал за вами, так говорит: «А ну, давай их сюда, путешественников, я их, говорит, сейчас продеру с песочком! Раз, говорит, дома не управляются, так я их сам перевоспитаю, припугну, чтоб неповадно было».

Дверь кабинета начальника растворилась, и откуда вышла женщина, потерявшая паспорт.