Улица Райских Дев

Захра на кухне вынимала из печи поднос со сдобными булочками, посыпанными кунжутом. Ей было уже тридцать лет, она очень пополнела. Из кухонной девчонки за эти годы она стала первой помощницей главной поварихи Бадавии и должна была вскоре занять ее место – та была уже очень стара.

Камилия взяла из ее рук поднос; Захра ласково посмотрела на ее озабоченное хмурое личико.

Захра относилась по-матерински и к ней, и к Ясмине. Она высчитала, что дата поминовения матери Камилии, когда девочка ездила на кладбище, совпадает с датой первой встречи Захры с незнакомцем.

Значит, это в ночь смерти первой жены он рыдал на берегу канала, когда Захра подошла к нему с кувшином, поняла она. Захра нежно относилась и к девочке, лишившейся матери, и к Ясмине, рождение которой было причиной усыновления Захарии. Обе девочки были ей как родные.

– Тетя Марьям, – спросила Камилия, которая выглядывала из окна кухни, потирая плечо, ушибленное Омаром, – вы смотрели новый фильм с Дахибой?

– Нет. У дяди Сулеймана нет времени ходить в кино.

– Ну, сходите с уммой. Как Дахиба танцует! Амира, услышав предложение Камилии, рассмеялась:

– Когда мне ходить в кино! – Потом она обратилась к Ясмине: – У детей миссис Абдель Рахман летняя лихорадка, я должна им отнести настой иссопа. Поедешь со мной?

– Охотно, умма. Я пойду за такси.

В это время в кухню вошел Захария. Одна из кухонных девушек подготавливала мелких птичек породы ассафир; она ощипывала их, отрезала лапки и клювики, вдавливала головки в разрез на груди и нанизывала их на небольшой вертел. Захария при виде этих четок вздрогнул и отвернулся.

«Как похож на отца! – нежно подумала Захра. – Абду тоже был добр и сострадателен ко всему живому…» И в другом он похож на отца: сочиняет стихи, религиозен; и даже в физическом облике Захарии – широкоплечего и зеленоглазого – словно возродился Абду, возлюбленный Захры.

Как только Амира вышла из кухни, к Захарии подскочила Камилия:

– Ты достал, Закки? Достал?

После того как они ходили в кино, Камилия обратилась к нему с просьбой:

– Закки, я должна узнать, где живет Дахиба! Я должна с ней встретиться. Я хочу учиться у нее. Если она увидит, как я танцую, она заинтересуется мной. Ты только достань ее адрес.

И вот он стоит перед ней, улыбается и протягивает ей листок:

– Стоило пятьдесят пиастров! В клубе «Золотая клетка» раздобыл… Она там танцует. И знаешь, я ходил по этому адресу. Настоящий дворец, а у нее телохранители и «шевроле»! Я видел, как она выходила из дома! Клянусь Богом, в Египте есть королева!

– С ума сойти! – восхищенно вздохнула Камилия. Сжимая в руке бумажку, она поцеловала Закки и умчалась с криком: – Я тебя буду обожать всю жизнь! Спасибо, спасибо!

– Где мы, бабушка? – спросила Ясмина, выглядывая из такси. Она никогда не была в этой части старого Каира. После того как они отвезли лекарство больным детям миссис Абдель Рахман, Амира велела водителю ехать на улицу Жемчужного Дерева. И вот они находились перед домом, где Амира впервые встретила Али Рашида сорок шесть лет назад.

Несколько пристроек обветшали, но главное здание выглядело не хуже, чем дом Рашидов, – тоже особняк девятнадцатого века, с красивым фасадом, с цветами и деревьями вокруг дома. Со ступенек главного входа сбегали девочки в форме, с ранцами и коробочками для завтрака – это была теперь школа! «Дом, где я была заключена в гареме, – подумала Амира, – стал школой, где девочки получают образование и становятся свободными современными женщинами. А как я жила здесь?» Амира закрыла глаза и попыталась пробиться через толщу лет, но по-прежнему не могла вспомнить, как она жила в гареме с семи до тринадцати лет – она помнила только тот день, когда с Али Рашидом покинула этот дом, со ступеней которого сбегают теперь веселые девочки.

Что-то в ее памяти все-таки прояснилось после вчерашнего сна. Она была уверена теперь, что матери не было рядом с ней в гареме, что ее вырвал из рук матери и унес чернокожий человек в алом тюрбане, и Амира поняла значение этого сна: она не должна допустить, чтобы Ясмину вырвал из родных объятий и увел чужак, человек иной крови.

– Ну что, умма? – спросила Ясмина. – Зачем мы сюда приехали? Тебе здесь что-то нужно? Что это за место?

Амира заговорила не сразу.

«Я тебя уберегу, доченька, – думала она, – тебя не вырвут из нашей семьи». Потом она задумчиво сказала:

– Что это за место? Я отвечу тебе, когда сама буду знать. А пока поедем домой, мне надо поговорить с твоим отцом.

Ибрахим стоял у окна своего кабинета и смотрел на Элис, работавшую в своем саду. Он любовался ее нежными белыми руками, рассыпающими семена, разделяющими корни растений, накладывающими вокруг саженцев влажную землю. Он испытывал томительную тоску. Этот сад, который в первые годы брака был только увлечением Элис, стал центром ее жизни. Сад разросся и занял всю восточную сторону большого сада, и Элис отдавала ему все свое время и внимание. Она вырастила множество ярко-голубых вьюнков, розовых фуксий и алых роз – цветов, которые с трудом выносят жаркий и сухой климат Египта. Уход и неусыпная забота Элис сотворили чудо.

Если бы она столько заботы и внимания уделяла мужу… Ибрахим с тоской спрашивал себя – что стало с их браком? Они даже не говорили друг с другом, обмениваясь лишь пустыми незначащими словами, связанными с мелочами повседневной жизни. Как восстановить отношения, которые были между ними до революции? Почему началось отчуждение?

Выйдя из тюрьмы, Ибрахим надолго забыл о сексе. Когда его раны зажили и подавленность исчезла, он думал, что Элис радостно придет к нему как любящая жена. Но она не приходила, а когда он вызывал ее к себе, оставалась под его ласками холодной и пассивной. Тогда он обратился к проституткам. Их искусная любовь давала ему успокоение на миг, но потом он понимал, что хочет жену. И хочет сына.

Услышав стук, он открыл дверь и удивился, увидев мать, – она редко заходила на мужскую половину дома.

– Можно мне поговорить с тобой, сын? В нашей семье возникли настоятельные проблемы. Одна проблема – Омар. Он стал необузданным, не может справиться со своими сексуальными эмоциями. Сегодня он напал на Камилию.

– Напал на Камилию?!

– Ничего не случилось, но его состояние опасно. Его надо женить. И у меня есть идея. – Она села на роскошный диван под портретом Али Рашида, отца Ибрахима. – Давай обручим Омара и Ясмину. И поскорее поженим.

– Мама, она же обручена с Хассаном. Я вам сказал сегодня утром.

– Она слишком молода для Хассана. Он не позволит ей продолжать учебу. А Омар сам будет учиться еще три года, и она тоже. Так будет лучше для Ясмины. Муж старше на тридцать лет ей не подойдет.

– При всей моей любви и уважении к вам, мама, я должен вам напомнить, что вы вышли замуж за человека на сорок лет старше вас.

– Ибрахим, брак между Ясминой и Хассаном невозможен.

– Хассан и я подписали соглашение, я дал слово.