Ultima Ratio

Пух — Андрей Пущин, румяный юноша лет двадцати трех, еще в восемнадцать лет связался с марксистами, попал под негласный надзор охранки Минской губернии. Через два года — он камнем насмерть забил студента Антоновича, соратника по марксистскому кружку, которого старшие товарищи посчитали полицейским осведомителем. Объявленный в розыск, он сбежал из Минска в промышленный, грязный Магнитогорск, где его приняли соратники и пристроили на трубопрокатный завод. Но юноша, продолжал активную агитацию рабочих, в итоге повздорил с цеховым мастером и застрелил того из обреза, оставив сиротами шестерых детей. Выплыл уже в Рузе, у братьев Дерюгиных. В отличии от студента и убежденного марксиста, Рыло, он же Никифор Самусенко, был обычным уголовником и в свои сорок два имел четыре «ходки» в места, не столь отдаленные. После выхода, промышлял кражами и был задержан и завербован, одним из связанных с подпольем легавых.

Рыло, не любил легавых, ровно как социалистов или буржуев. Ему было вообще на все наплевать, кроме зарплаты и сытных щей с мясом. Сейчас, Рылу, было холодно, скучно и муторно на душе. Последний раз его так крутило за час до последнего ареста в подмосковной Коломне.

— муторно что то ….Сообщил Рыло — Пуху и вытащил холодными пальцами, предпоследнюю папиросу.

— Потому что ты куришь одну за одной. От никотина тебя и тошнит, Никифор…Заметил Пух и отвернулся от Рыла и уставился в заиндевевшее окно караулки.

— Понимал бы ты чего, стерлядь! Пробурчал Рыло. Молод еще, мне указывать.

— Да я не указываю, Никифор, я рекомендую. У меня все таки за плечами два курса медицинского института в Минске..

— А у меня, двадцать лет каторги. И муторно мне, не от табаку…Чую я что то…

— Чуешь? Облаву что ли полицейскую? Вот уж дудки …местные легавые с руки у наших кормятся предупредят если что. Отмахнулся Пух.

— Может и облаву…а может и чего похуже. Смерть, я чую студент, смерть…. Зло ответил Рыло и с силой погасил папиросу в пепельнице.

Пух, покосился на напарника, обреченно вздохнул и поправил ремень карабина.

— Пойду, ворота осмотрю. Сказал он и выскочил на свежий воздух из прокуренной караулки.

«Совсем сбрендил, черт старый!» Раздраженно подумал Пух. «Надо товарищу Шандору доложить о глупых разговорах Рыла. Так и до измены недалеко»

Товарищ Шандор, чьего имени и реальной фамилии не знал даже товарищ Белинский был командиром их боевой ячейки и давно разыскиваемым Интерполом — террористом, въехавшим в Россию по подложному паспорту более трех лет назад и обосновавшийся в общежитии молокозавода. Его прислало ЦК ПСР и у него был огромный кредит доверия от самого товарища Зондера.

Глянув в окошко закрытых ворот, он с удивлением увидел белый фургон с желто — черной эмблемой службы доставки московского почтамта. Фургон, притормозил не доезжая ворот метра четыре и оттуда в форменном полушубке и с бляхой почтового ведомства выбрался седой мужик и вразвалочку двинулся к воротам.

— Чего надо, здесь проезда нет…Прикрикнул Пух, через окошко, на что незнакомец, махнул рукой.

— Да знаю. я знаю…Мне спросить надо. Приблизился к окошку незнакомец.

Рыло, выглянул на мороз ровно в то мгновение, что бы увидеть как падает Пух с простреленной башкой разбрызгивая кровь и кусочки мозга на белоснежный наст. И он тут же все понял. За ними пришли. Пришли не полицейские или жандармы, те сразу не убивают ….Рыло, часто слышал циркулирующие в каторжной среде слухи, про работавшие на правительство или очень богатых людей — наемные отряды из отставных или действующих военных….Большинство смеялось над такими слухами, но теперь Рыло убедился — что это правда. Чистейшая правда и надо бежать…Бежать куда глаза глядят, бежать прямо сейчас не оглядываясь и моля Бога о заступничестве.

Бросив карабин, отстегнув кобуру с револьвером от пояса и проигнорировав рубильник пожарного ревуна, должного оповестить об опасности и поднять тревогу, Рыло, он же Никифор Самусенко бросился опрометью вдоль забора, скрываясь за сваленными деревянными поддонами. Последнее что он успел увидеть, это как с крыши фургона, открыв люк, через ворота ловко карабкаются люди в белых маскировочных халатах, увешенные оружием.

Штурм, начался одновременно с трех сторон. Основная ударная группа, майора Рыкачева пробилась через ворота, еще две пятерки бойцов по штурмовым лестницами преодолели основательный забор. Следом, на двух фургонах прибыли облаченные в защитные комбинезоны бойцы роты химической защиты 45 особого разведывательного полка.

На руку нападавшим, изучивших план молокозавода с помощью неоднократной и очень подробной аэрофотосъёмки (все таки Разведывательное управление ВВС) сыграло то, что нужные им объекты включая холодильные камеры и общежитие для боевиков, находятся отдельно от основного производства где работали сотни совершенно невинных и честных работяг. Здесь же, был четкий приказ — уничтожить всех. Бесшумное оружие и внезапное нападение быстро сделали свое дело. Несмотря на наличие трех десятков боевиков, застигнутых врасплох сопротивление оказали единицы..

******

— Докладывайте, о потерях, полковник!

— Убит ефрейтор Войтенков, в подвале, в затылок. Не увидел нишу в стене где прятался боевик. Ранено тяжело трое, включая командира взвода старшего лейтенанта Махова и обер-фельдфебеля Прушинского. Легко раненых пятеро…

— Контейнеры?

— Нашли/. В целости и сохранности, нашли. Во фляге со сметаной, как и сообщили агент.

— Сколько убито боевиков?

— Двадцать семь. Всех стащили в здание общежития у некоторых успели откатать пальцы. Изьято полсотни чистых бланков паспортов, почти двести единиц огнестрельного оружия, бомбовая лаборатория.

— Все что можно, особенно бланки паспортов, забирайте с собой полковник. Уходите срочно. И оставляйте поменьше следов.

Газета «Московия» от 27 января 2000 года

«….итогом вопиющего нарушения норм противопожарной безопасности стал чудовищный пожар в здании общежития молокозавода акционерного общества «Дерюгинское молоко» в городе Руза. На данный момент в результате взрыва на складе технических масел и последующий пожар унес жизни двадцати работников. Сейчас городская пожарная часть и эксперты из Госпожарнадзора ГУПО МВД продолжают разбирать руины общежития и прилегающих к нему, складов и пакгаузов.

Владелец завода, Федор Исидорович Дерюгин и управляющий, господин Белинский объявлены во всероссийский розыск, со слов представителей Следственной части Рузского уезда….»

Глава 32

Москва. Рогожская управа. Крутицкие казармы. 29 января 2000 года.

— Это точно лидер Боевого крыла Подполья, неуловимый товарищ Серов?

— Совершенно точно. У меня глаз наметанный. Уверенно заявил Брюс, в упор посмотрев на сидящего напротив него человека.

Человек, в котором можно было узнать военного министра, кивнул головой и взял фотографию который Брюс отложил в сторону из общей стопки.

— Николай Николаевич Ткач. Бывший старший лейтенант из вольноопределяющихся, 18 Вологодского полка 5 пехотной дивизии, командир радиотелефонного взвода, затем заместитель командира роты связи. Отзывы о службе самые положительные, но от военной карьеры отказался. Год отработал на Харьковском почтамте в секторе телеграфной связи, потом пошел в служить полицию. Начинал, в строевом отделе Департамента полиции, потом в отделе связи…В агенты — оперативники перешел уже в звании капитана, сугубо охотником. Служил вместе с Палием, Мартыненко и Дерюгиным. Соответственно, входил в ближний круг будущего министра. Очень близкий.