Ультиматум Борна (др. перевод)

– О'кей. Что дальше?

– Тебе придется поработать, оперативник. Я хочу, чтобы завтра утром многие люди в этом городе поволновались.

– Завтра утром?.. Это невозможно!

– Только не для тебя. Не для Святого Алекса, Князя тайных операций...

– Называй как угодно, черт тебя побери, но сейчас я даже в приготовишки не гожусь.

– Сноровка возвращается быстро. Это как умение ездить на велосипеде...

– А ты? Что ты собираешься делать?

– После того, как проконсультируюсь с Кактусом, сниму номер в отеле «Мейфлауэр», – ответил Джейсон Борн.

* * *

Калвер Парнелл, гостиничный магнат из Атланты, чья двадцатилетняя деятельность в этом бизнесе увенчалась постом шефа протокольного отдела в Белом доме, сердито повесил трубку телефона, нацарапав в блокноте непечатное слово. После выборов и последовавшей за ними полной смены персонала Белого дома он занял место, на котором ранее, в предыдущей администрации, работала женщина из хорошей семьи, которая ровным счетом ничего не понимала в политическом значении списка приглашенных из тысячи шестисот персон. К своему глубокому раздражению, он обнаружил также, что находится в состоянии холодной войны с собственным старшим референтом, ламой средних лет, также окончившей один из этих дурацких престижных колледжей на Восточном побережье и, что еще хуже, известной в Вашингтоне общественной деятельницей; она отдавши;! свое жалованье какой-то выпендрежной танцевальной труппе, участники которой скакали по сцене в нижнем белье в тех случаях, когда удосуживались его надеть.

– Чертова свинья! – буркнул Калвер, теребя пятерней седую челку. Он поднял трубку и набрал четыре цифры. – Дайте-ка мне этого Редхеда, милашка. – Он изменил голос, подчеркивая и без того заметный акцент уроженца Джорджии.

– Минутку, сэр, – сказала польщенная секретарша. – Он сейчас говорит по другому телефону, но я прерву. Подождите секундочку, мистер Парнелл.

– Вы – самый прелестный из всех персиков, милое дитя.

– О, благодарю вас! Подождите минуточку.

Всегда срабатывает, подумал Калвер. Немножко ароматного магнолиевого масла – и это действует эффективнее, чем треск сучковатой дубины. Эта сучка, его старший референт, могла бы поучиться у своих начальников-южан, а то цедит, словно янки-дантист навечно залепил цементом ее сволочные зубы.

– Это ты, Калл? – послышался голос Редхеда в трубке, перебив мысли Калвера как раз в тот момент, когда он записывал очередное ругательство в блокноте.

– А кто же еще, маменькин сынок? У нас неприятность! Эта жирная тварь опять за свое. Я вписал наших ребят с Уолл-Стрит на прием двадцать пятого за один столик с новым французским послом, а она твердит, что мы должны их вычеркнуть и вставить каких-то сладеньких мальчиков из кордебалета – говорит, что ей и первой леди они больше нравятся. Вот дерьмо! У этих денежных ребят серьезный интерес к французам, и эта чертовка из Белого дома может их разозлить. А на бирже потом все начнут квакать, что здесь собрались одни болтуны.

– Да наплевать, Калл, – перебил его Редхед. – Назревает неприятность похлеще, и я не знаю, как ее избежать.

– Что случилось?

– Ты когда-нибудь слышал о женщине-змее?

– Я чертовски много слышал о змеиных глазах, – хохотнул Парнелл, – но никогда о женщине-змее. А в чем дело?

– Я только что говорил с парнем – он перезвонит через пять минут. Он как будто угрожал мне. Да, он действительно угрожал мне, Калл! Он упомянул Сайгон и намекнул, что тогда там произошло что-то ужасное. Он несколько раз повторил об этой женщине-змее, словно, услышав о ней, я должен сразу же бежать в укрытие.

– Оставь этого сукина сына мне! – проревел Парнелл, не дав Редхеду договорить. – Я точно знаю, о ком болтает этот ублюдок! Об этой сопливой сучке, старшем референте, – вот кто эта чертова змея подколодная! Дай этому слизняку ползучему мой номер и скажи, что я знаю все об этом собачьем дерьме!

– Пожалуйста, объясни мне, Калл, в чем дело?

– Что за черт! Ты же был там, Редхед... Ну, играли мы, было даже несколько мини-казино, пара клоунов проиграла свои рубашки – но ведь это ерунда, здесь нет ничего такого, что бы не делали солдаты с тех пор, как разыграли в кости одежду Христа!.. Мы просто поставили это на более высокий уровень, да еще подкинули пару девчонок, которые и так бы оказались на улице. Нет, Редхед, эта вертихвостка, мой так называемый референт, думает, что у нее есть компромат на меня, поэтому-то она и действует через тебя... Ведь каждой собаке известно, что мы с тобой не разлей вода... Скажи этому слизняку, чтобы он позвонил мне, я его в порошок сотру, так же, как и эту сучку! Да, парень, она сделала невероятный ход! Мои ребята с Уолл-Стрит останутся в списке, а ее гомики пусть гуляют в другом месте!

– О'кей, Калл, тогда я просто отошлю его к тебе, – сказал Редхед, избранный вице-президентом Соединенных Штатов Америки, и положил трубку.

Спустя четыре минуты раздался телефонный звонок, и на Парнелла посыпались слова:

– Это – «Женщина-Змея», Калвер. Всех нас ждут большие неприятности!

– Ну нет, послушай меня, голова садовая, я скажу тебе, у кого будут неприятности! Никакая она не женщина, она – сучка? Один из ее тридцати или сорока муженьков-евнухов, может, и бросал свои змеиные взгляды в Сайгоне и потратил немного ее хорошо разрекламированных «приди-и-возьми-меня» наличных, но всем на это было начхать тогда, а теперь тем более. В особенности не станет забивать себе этим голову тот полковник морской пехоты, который и сам время от времени любил крутую игру в покер, а теперь сидит в Овальном кабинете. И последнее. Ты, мошонка пустая, когда он узнает, что она пытается облить помоями смелых парней, которые хотели всего лишь немного отдохнуть от боев на войне, за которую им даже спасибо никто не сказал...

В Вене (Вирджиния) Александр Конклин положил на рычаг трубку. Первый – промах и второй – тоже промах... зато теперь можно сказать, что он никогда и не слыхал о таком Калвере Парнелле.

* * *

Председатель Федеральной торговой комиссии Альберт Армбрустер громко выругался и прикрутил кран душа в наполненной паром ванной, услышав визгливый голос своей жены.

– Какого черта, Мами? Даже душ нельзя принять – ты сразу начинаешь верещать!

– Это может быть Белый дом, Ал! Ты ведь знаешь их манеру: они говорят тихо, спокойно и всегда – что это срочно.

– Вот дерьмо! – заорал председатель, открыв стеклянную дверь и сняв трубку висевшего на стене телефона. – Армбрустер слушает. В чем дело?

– Возникла проблема, слушайте внимательно.

– По поводу тысячи шестисот?

– Нет. Надеемся, до этого никогда не дойдет.

– Да кто вы такой, черт подери?

– Я очень взволнован, и вы сейчас тоже начнете волноваться. После стольких лет! О Боже!

– О чем это вы?

– "Женщина-Змея", господин председатель.

– Господи! – В негромком голосе Армбрустера невольно прозвучали панические нотки. Почти мгновенно он взял себя в руки, но было поздно. Первое попадание. – Я не имею ни малейшего понятия, о чем вы говорите... Что за змея такая? Никогда не слышал об этом.

– Ладно, тогда послушайте сейчас, мистер Медуза. Кто-то раскопал все – абсолютно все: даты, каналы, по которым доставляли снаряжение, банки в Женеве и Цюрихе – все, даже имена полудюжины курьеров, отправлявшихся из Сайгона, и даже кое-что похуже. Господи, самое плохое! Всплыли имена людей из военной разведки, было точно установлено, что они никогда не участвовали в боевых действиях... этим занялись восемь следователей из управления Генеральной инспекции. Стало известно все.

– Что за чушь! Чепуха какая-то!

– Вы также в списке, господин председатель. Этот парень, должно быть, пятнадцать лет потратил, сводя все воедино, и теперь хочет получить вознаграждение за годы работы. В противном случае он все откроет: расскажет все и обо всех.

– Кто? Кто он такой, скажите, ради Бога?

– Мы сейчас уточняем это. Пока нам только известно, что в течение примерно десяти лет он был под прикрытием, а в таких условиях трудно разбогатеть. Его, вероятно, исключили из игры в Сайгоне, а теперь он хочет наверстать упущенное. Держитесь! Мы с вами свяжемся. – Послышался щелчок, далее – молчание.