Ультиматум Борна (др. перевод)

Борн добрался до кустов и в то же мгновение услышал звук разбиваемого стекла и еще одну очередь, на этот раз столь длинную, что в магазине должны были кончиться патроны. Его передвижений не заметили; человек попятился от окна, собираясь перезарядить оружие, а не убегать. Карлос стареет и теряет форму, подумал Джейсон Борн. Где сигнальные ракеты, необходимые при такой операции? Где острое зрение, позволяющее перезаряжать оружие в темноте?

Туча преградила путь желтому сиянию, исходившему от луны: наступила темнота. Борн перепрыгнул через загородку и спрятался за деревом; теперь он мог перевести дух и оценить ситуацию.

Что-то не так... Во всем чувствовалась примитивность, отнюдь не являющаяся характерной чертой Шакала. Убийца перекрыл огнем вход в здание аэровокзала – это понятно, поскольку на карту поставлено многое, но не хватало каких-то самых важных частей этой смертельной операции. Не было искусности – вместо нее лишь грубая сила, без которой, разумеется, не обойтись, но с ее только помощью вряд ли можно обыграть человека по имени Джейсон Борн, который уже ускользнул из ловушки.

Убийца отпрянул от разбитого окна и прижался спиной к стене, вытаскивая из кармана полный магазин. Джейсон выскочил из укрытия; огнем из «MAC-10» он вспенил пыль под ногами убийцы и пустил еще одну очередь по обеим сторонам от него.

– Тебе конец! – крикнул Борн, приближаясь к убийце. – Ты мертвец, Карлос... Я нажму на курок, и ты мертв... Если, конечно, ты Шакал!

– Я – не он, мистер Борн, – сказал убийца из Ларчмонта, что в Нью-Йорке, бросая на землю автомат. – Мы уже встречались с вами... Я не тот, за кого вы меня принимаете.

– Лечь! Лицом вниз, сукин сын! – Киллер выполнил приказ. Джейсон приблизился к нему. – Посмотри на меня!

Борн взглянул на лицо убийцы, освещенное мерцанием посадочных огней.

– Теперь видите? – спросил Марио. – Я не тот, за кого вы меня приняли...

– Боже мой! – прошептал изумленный Джейсон. – Ты был на подъездной дороге в Манассасе, в Вирджинии. Ты пытался убить Кактуса, а потом и меня!

– Таковы условия контракта, мистер Борн...

– А как насчет башни? В ней был авиадиспетчер!

– Я не убиваю всех подряд. Как только самолет из Пуатье получил разрешение на посадку, я приказал ему уйти... Смерть вашей жены была одним из пунктов контракта, но она мать, и убить ее – выше моих сил.

– Кто ты такой, черт тебя дери?

– Я только что сказал вам. Я работаю по контракту.

– Я видал наемников и получше.

– Может, я и не такой ас, как вы, но в нашей организации я на хорошем счету.

– Дьявол? Ты из «Медузы»...

– Я слышал это название, не больше... Можно, я кое-что объясню вам, мистер Борн. Я не допущу, чтобы моя жена стала вдовой, а дети – сиротами ради исполнения любого, пусть самого выгодного контракта. Это уж чересчур... Я обожаю свою семью.

– Ты будешь гнить в тюрьме не меньше ста пятидесяти лет при том условии, что тебя будут судить в штате, где нет смертной казни.

– Вы не учитываете, мистер Борн, что я много знаю... Мою семью и меня возьмут под защиту: дадут новое имя, а может, и ферму где-нибудь в Дакоте или Вайоминге. Я подозревал, что рано или поздно это случится.

– Сейчас для меня важно, ублюдок, только то, что в зале ожидания истекает кровью мой друг! Это ты подстрелил его!

– Выходит, договорились? – спросил Марио.

– О чем это ты, черт побери?

– В полумиле отсюда находится очень резвый автомобиль. – Киллер из Ларчмонта вынул из кармана портативную рацию. – Он окажется здесь быстрее чем за минуту. Шофер должен знать, где ближайший госпиталь...

– Согласен! Быстрее!

– Уже, мистер Борн, – сказал Марио, нажимая на кнопку.

* * *

Морриса Панова сразу же отправили в операционную, Луиса Дефацио поместили в палату – у него оказалось лишь поверхностное ранение. После бурных конфиденциальных переговоров между Вашингтоном и набережной д'Орсе было решено, что киллер по имени Марио временно будет взять под арест в американском посольстве в Париже.

Когда в больничном коридоре показался врач, Конклин и Борн вскочили.

– Не стану притворяться, что собираюсь вам сообщить что-нибудь хорошее, – сказал врач по-французски, – это было бы неправдой. У вашего друга задеты оба легких, а также стенка сердца. В лучшем случае это сорок – шестьдесят процентов гарантии, что он выживет. Но иногда сила воли и желание жить значат больше, чем все медицинские противопоказания. Вот, пожалуй, и все.

– Благодарю, док. – Джейсон отвернулся.

– Мне бы позвонить, – обратился к хирургу Алекс. – Вообще-то, мне надо пойти в посольство, но некогда. Вы можете гарантировать, что меня не подслушают?

– На сто процентов, – ответил врач. – Мы просто не знаем, как это делается. Пойдемте в мой кабинет.

* * *

– Питер?

– Алекс! – раздался из Лэнгли крик Холланда. – Все в порядке? Мари отправили?

– Отвечаю на первый вопрос: нет, не все в порядке... А что касается Мари, то она позвонит тебе, как только окажется в Марселе. Летчик побоится выйти на радиосвязь.

– Что?

– Скажи ей, что с нами все о'кей, что Дэвид не ранен...

– О чем это ты? – перебил его директор ЦРУ.

– Когда мы ждали самолет из Пуатье, на нас напали. Мо Панов в плохом состоянии, настолько плохом, что сейчас мне не хочется говорить об этом. Я звоню из больницы, доктор не очень-то обнадеживает...

– О Боже, Алекс, прости.

– Панов, конечно, настоящий боец. Я уверен, что он выкарабкается. Кстати, не говори об этом Мари – она слишком впечатлительна.

– Разумеется. Чем могу помочь?

– Только одним: ответь, почему «Медуза» в Париже?

– В Париже? Это невозможно! Это противоречит всему тому, что мне известно. А знаю я чертовски много.

– Мы точно знаем, что те двое, которые напали на нас меньше часа назад, были посланы «Медузой». Мы даже умудрились получить что-то вроде исповеди.

– Ничего не понимаю! – запротестовал Холланд. – Париж ни разу не возникал в нашем расследовании. Не вижу ни малейшей связи.

– Но она, без сомнения, существует, – возразил бывший резидент. – Ты сам говорил. Ты назвал это самоосуществляющимся пророчеством. Помнишь? Борн придумал план, в основе которого была логика: «Медуза» объединяет свои усилия с Шакалом ради достижения совместной цели – уничтожения Джейсона Борна.